— Правитель ничей! — фыркнул он, вытирая слезы. — Как метко! Интересно, видел ли он в этом пророчество?
Он перестал смеяться так же неожиданно, как начал.
— Держит крепче цепей... — Он резко повернулся. Барродах подавил приступ страха. «Он в хорошем настроении. Мне нечего бояться».
— Сколько времени еще нужно на подготовку сопровождения?
— По нашим расчетам, от двадцати до тридцати дней, Господин. Ну и потом, сколько там уходит на дорогу до Геенны.
Эсабиан повернулся и хмуро посмотрел на дворец. Барродах затаил дыхание, вспомнив разговор в Тронном Зале.
«Палиах завершен... Вернее, почти завершен: его враг еще жив».
Барродах до сих пор не знал, что думать об этом разговоре: он тянул до тех пор, пока новых предлогов не входить в Тронный Зал больше не осталось. Когда же он все-таки вступил внутрь, он не обнаружил там обезображенного тела, как ожидал. Геласаар все еще был жив, лежа под прицелами тарканцев, а Эсабиан куда-то исчез.
Барродах поспешно приказал запереть Панарха во внутренних покоях дворца, в одной из древних темниц, которые нашли его агенты, но Аватар до сих пор ни разу не спрашивал о его дальнейшей судьбе.
Пытаясь отвлечь господина, Барродах заговорил снова:
— Через несколько часов ожидается прибытие «Когтя Дьявола» с гностором Омиловым и его собранием артефактов на борту. Я приказал Лисандру ждать их на борту «Кулака Должара»; он перейдет к ним сразу по их прибытии с тем, чтобы опознать Сердце Хроноса.
Эсабиан кивнул, продолжая хмуриться.
— Ты тоже отправишься на «Коготь Дьявола», чтобы последить за осмотром. Привезешь с собой гностора.
Барродах пал духом. Еще один перелет...
— «Коготь Дьявола» — это ведь тот самый корабль, который загнал третьего наследника в газовый гигант, не так ли? — продолжал Аватар и дождался утвердительного кивка Барродаха. — Тогда захвати с собой капитана...
Громкий дребезжащий рев, сопровождаемый изощренными ругательствами, не дал договорить Эсабиану. Оба обернулись. Ограда за спиной статуи взорвалась брызгами зеленой листвы, и из-за нее вывалилась самоходная плазменная пушка в сопровождении толпы солдат в сером. Торчавший из водительского отсека солдат отчаянно цеплялся за рычаги и наугад тыкал пальцем в клавиши, тогда как другой висел на лобовой панели, пытаясь выдернуть ноги из-под юбки воздушной подушки.
Пыль и мелкие щепки фонтаном окатили Барродаха с Эсабианом, запорошив им глаза. Двое сопровождавших их на удалении тарканцев бегом бросились к ним с оружием наготове, но остановились в замешательстве, увидев вместо врага своих же солдат. Водитель заметил Властелина-Мстителя, пушка резко свернула, сбив концом ствола одну из голов статуи — та покатилась по траве и остановилась у самых ног Эсабиана, с укором глядя на него каменными глазами. Пушка проскользила по лужайке еще несколько футов, рев двигателей поднялся и ушел в ультразвук, потом с оглушительным треском она выплюнула облако жирного черного дыма и тяжело осела на землю.
Барродах в совершеннейшем расстройстве оглядел себя. Предсмертные конвульсии плазменной пушки забрызгали его шлепками черного масла; одежда годилась теперь только на выброс. Он перевел взгляд на Эсабиана и поперхнулся. Выражения лица своего господина под слоем масла он не видел, только блестели в напряженной улыбке зубы. Барродах подавил приступ истерического смеха, замаскировав его под кашель.
Управлявший пушкой гвардеец скатился с брони и распластался у ног Эсабиана. Тарканцы подняли оружие, но Эсабиан взмахом руки остановил их. Остальные гвардейцы, оцепенев от ужаса, молча смотрели на них.
С минуту никто не двигался, потом Эсабиан повернулся к Барродаху.
— Это и есть пример тех установок, которыми ты хотел защищать меня? — В глазах его плясал незнакомый огонек; в другой ситуации Барродах назвал бы это иронией — холодной иронией, которую Эсабиан единственно позволял себе в Джар Д'очче.
Эта полная неспособность понять эмоции господина окончательно смутила и напугала бори.
«Это несправедливо! — взывал его рассудок. — Теперь, когда он достиг всего, чего хотел... И снова все меняется!»
Барродах ожидал от победы Должара всего, только не этого.
Собрав всю волю в кулак, он заставил себя ответить:
— Нет, господин, это пример полного непрофессионализма. — Он повернулся и пнул ногой почти не подававшего признаков жизни гвардейца. — А ну объясняй!
Единственным ответом ему было нечленораздельное мычание.
— Говори!
Гвардеец поднял голову.
— Господин, — пролепетал он, обращаясь к Эсабиану, — у нас совсем не было времени... и мы не знакомы с панархистской техникой... она вся устарела...
— Это не оправдание! — рявкнул бори и тут же осекся, ибо Эсабиан отвернулся с выражением скуки на измазанном лице.
— Разбирайся с этим сам, — бросил он через плечо и в сопровождении телохранителей зашагал ко дворцу, но вдруг остановился и обернулся к нему. — И проследи, чтобы статую отреставрировали как следует!
Минуту спустя он скрылся за поворотом, и бори перевел дух. Он опустил взгляд на все еще распластанного гвардейца, и на лице его медленно проступила улыбка.
— Мы ведь оба хорошо знаем, какое наказание положено за такую оплошность, не так ли, а? — промурлыкал он. — Особенно за такую впечатляющую.
Гвардеец смотрел на него, и надежда медленно таяла в его глазах.
Барродах обвел взглядом остальных гвардейцев, наслаждаясь тем, как они в страхе отводят глаза. Слуха его коснулся негромкий стрекот, и он оглянулся. Совсем недалеко от них скользила над лужайкой автоматическая газонокосилка; под днищем её мерцало слабое голубое сияние силового поля, снимавшего ровный слой травы и возвращавшего её в почву в виде идеально измельченной зеленой массы.
— Ага, — прошипел бори. — Пожалуй, это то, что надо. — Он махнул двум другим гвардейцам. — Берите ваши ножи и пришпильте его руки и ноги к земле вон там.
Гвардеец у его ног захлебнулся от ужаса и сделал попытку отползти, однако те двое, на кого показал Барродах, хоть и неохотно, но подошли и с окаменевшими лицами схватили его.
Бори отдал остальным распоряжения насчет пушки и статуи, потом постоял немного, глядя на то, как они выполняются.
— Сначала ноги, болваны! — крикнул он, когда гвардейцы кинули своего товарища на землю метрах в тридцати перед медленно приближающейся косилкой. Те поколебались, не притвориться ли им, будто они не слышат, но все-таки перевернули бедолагу за руки и за ноги, и пришпилили его к земле.
Тот теперь орал без умолку. Газонокосилка дошла до его ног и остановилась; Барродах понял, что она оснащена каким-то предохраняющим устройством.
— Не выпускайте ее! — закричал он, когда косилка начала поворачивать в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Он перестал смеяться так же неожиданно, как начал.
— Держит крепче цепей... — Он резко повернулся. Барродах подавил приступ страха. «Он в хорошем настроении. Мне нечего бояться».
— Сколько времени еще нужно на подготовку сопровождения?
— По нашим расчетам, от двадцати до тридцати дней, Господин. Ну и потом, сколько там уходит на дорогу до Геенны.
Эсабиан повернулся и хмуро посмотрел на дворец. Барродах затаил дыхание, вспомнив разговор в Тронном Зале.
«Палиах завершен... Вернее, почти завершен: его враг еще жив».
Барродах до сих пор не знал, что думать об этом разговоре: он тянул до тех пор, пока новых предлогов не входить в Тронный Зал больше не осталось. Когда же он все-таки вступил внутрь, он не обнаружил там обезображенного тела, как ожидал. Геласаар все еще был жив, лежа под прицелами тарканцев, а Эсабиан куда-то исчез.
Барродах поспешно приказал запереть Панарха во внутренних покоях дворца, в одной из древних темниц, которые нашли его агенты, но Аватар до сих пор ни разу не спрашивал о его дальнейшей судьбе.
Пытаясь отвлечь господина, Барродах заговорил снова:
— Через несколько часов ожидается прибытие «Когтя Дьявола» с гностором Омиловым и его собранием артефактов на борту. Я приказал Лисандру ждать их на борту «Кулака Должара»; он перейдет к ним сразу по их прибытии с тем, чтобы опознать Сердце Хроноса.
Эсабиан кивнул, продолжая хмуриться.
— Ты тоже отправишься на «Коготь Дьявола», чтобы последить за осмотром. Привезешь с собой гностора.
Барродах пал духом. Еще один перелет...
— «Коготь Дьявола» — это ведь тот самый корабль, который загнал третьего наследника в газовый гигант, не так ли? — продолжал Аватар и дождался утвердительного кивка Барродаха. — Тогда захвати с собой капитана...
Громкий дребезжащий рев, сопровождаемый изощренными ругательствами, не дал договорить Эсабиану. Оба обернулись. Ограда за спиной статуи взорвалась брызгами зеленой листвы, и из-за нее вывалилась самоходная плазменная пушка в сопровождении толпы солдат в сером. Торчавший из водительского отсека солдат отчаянно цеплялся за рычаги и наугад тыкал пальцем в клавиши, тогда как другой висел на лобовой панели, пытаясь выдернуть ноги из-под юбки воздушной подушки.
Пыль и мелкие щепки фонтаном окатили Барродаха с Эсабианом, запорошив им глаза. Двое сопровождавших их на удалении тарканцев бегом бросились к ним с оружием наготове, но остановились в замешательстве, увидев вместо врага своих же солдат. Водитель заметил Властелина-Мстителя, пушка резко свернула, сбив концом ствола одну из голов статуи — та покатилась по траве и остановилась у самых ног Эсабиана, с укором глядя на него каменными глазами. Пушка проскользила по лужайке еще несколько футов, рев двигателей поднялся и ушел в ультразвук, потом с оглушительным треском она выплюнула облако жирного черного дыма и тяжело осела на землю.
Барродах в совершеннейшем расстройстве оглядел себя. Предсмертные конвульсии плазменной пушки забрызгали его шлепками черного масла; одежда годилась теперь только на выброс. Он перевел взгляд на Эсабиана и поперхнулся. Выражения лица своего господина под слоем масла он не видел, только блестели в напряженной улыбке зубы. Барродах подавил приступ истерического смеха, замаскировав его под кашель.
Управлявший пушкой гвардеец скатился с брони и распластался у ног Эсабиана. Тарканцы подняли оружие, но Эсабиан взмахом руки остановил их. Остальные гвардейцы, оцепенев от ужаса, молча смотрели на них.
С минуту никто не двигался, потом Эсабиан повернулся к Барродаху.
— Это и есть пример тех установок, которыми ты хотел защищать меня? — В глазах его плясал незнакомый огонек; в другой ситуации Барродах назвал бы это иронией — холодной иронией, которую Эсабиан единственно позволял себе в Джар Д'очче.
Эта полная неспособность понять эмоции господина окончательно смутила и напугала бори.
«Это несправедливо! — взывал его рассудок. — Теперь, когда он достиг всего, чего хотел... И снова все меняется!»
Барродах ожидал от победы Должара всего, только не этого.
Собрав всю волю в кулак, он заставил себя ответить:
— Нет, господин, это пример полного непрофессионализма. — Он повернулся и пнул ногой почти не подававшего признаков жизни гвардейца. — А ну объясняй!
Единственным ответом ему было нечленораздельное мычание.
— Говори!
Гвардеец поднял голову.
— Господин, — пролепетал он, обращаясь к Эсабиану, — у нас совсем не было времени... и мы не знакомы с панархистской техникой... она вся устарела...
— Это не оправдание! — рявкнул бори и тут же осекся, ибо Эсабиан отвернулся с выражением скуки на измазанном лице.
— Разбирайся с этим сам, — бросил он через плечо и в сопровождении телохранителей зашагал ко дворцу, но вдруг остановился и обернулся к нему. — И проследи, чтобы статую отреставрировали как следует!
Минуту спустя он скрылся за поворотом, и бори перевел дух. Он опустил взгляд на все еще распластанного гвардейца, и на лице его медленно проступила улыбка.
— Мы ведь оба хорошо знаем, какое наказание положено за такую оплошность, не так ли, а? — промурлыкал он. — Особенно за такую впечатляющую.
Гвардеец смотрел на него, и надежда медленно таяла в его глазах.
Барродах обвел взглядом остальных гвардейцев, наслаждаясь тем, как они в страхе отводят глаза. Слуха его коснулся негромкий стрекот, и он оглянулся. Совсем недалеко от них скользила над лужайкой автоматическая газонокосилка; под днищем её мерцало слабое голубое сияние силового поля, снимавшего ровный слой травы и возвращавшего её в почву в виде идеально измельченной зеленой массы.
— Ага, — прошипел бори. — Пожалуй, это то, что надо. — Он махнул двум другим гвардейцам. — Берите ваши ножи и пришпильте его руки и ноги к земле вон там.
Гвардеец у его ног захлебнулся от ужаса и сделал попытку отползти, однако те двое, на кого показал Барродах, хоть и неохотно, но подошли и с окаменевшими лицами схватили его.
Бори отдал остальным распоряжения насчет пушки и статуи, потом постоял немного, глядя на то, как они выполняются.
— Сначала ноги, болваны! — крикнул он, когда гвардейцы кинули своего товарища на землю метрах в тридцати перед медленно приближающейся косилкой. Те поколебались, не притвориться ли им, будто они не слышат, но все-таки перевернули бедолагу за руки и за ноги, и пришпилили его к земле.
Тот теперь орал без умолку. Газонокосилка дошла до его ног и остановилась; Барродах понял, что она оснащена каким-то предохраняющим устройством.
— Не выпускайте ее! — закричал он, когда косилка начала поворачивать в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119