Местные врачи были в панике, сбились с ног, но принятые ими меры плохо помогали. Пантокрин час от часу все более слабел. Нечистые со всех концов Остального мира понатащили медицинских светил, кого надо и кого не надо. Те долго осматривали правителя, советовались друг с другом, пока не пришли к окончательному выводу, что ничего страшного у Пантокрина нет, просто нервный криз ни более того. Ему с недельку надо отдохнуть, попить прописанные лекарства и все восстановиться, придет в норму.
Утром следующего дня прессекретарь правителя уже поспешил заверить журналистов, что с правителем все в порядке. Через пару дней тот собирается приступить к работе.
Постепенно жизнь города вошла в привычное русло. Каждое утро над городом всходило черно-красное солнце. Нечистые шлындали в Остальной мир и обратно, торгуя болотным газом. Обыватели целыми днями сидели на завалинках и скамейках, сплетничали, лузгали семечки и плевали в вечность.
5. Комиссия психиатров.
Внутри Григория бродила, как молодое игристое вино, любовь. Она ворочилась в груди огромная и ласковая. Но вот ей стали тесны его рамки и она широким потоком стала выливаться через край его и растекаться по земле, наполняя все вокруг теплом, светом и смыслом. С высоты собственного роста Орлов уже не мог её всю охватить. И стал подниматься все выше и выше. И уже с высоты орлинного полета увидел - какая она прекрасная - его Любовь. Он не понимал, что с ним происходит. Но положительно происходило что-то необычное и непривычное. Он никогда не был поэтом и вообще не любил стихи. Но сейчас чувствовал, как в его голове рождались, строились в парадные расчеты и шагали стройными рядами все эти слова?! Нет, любовь все же опасная штука. Честно.
Прежде он был орлом стервятником, зорко высматривающим добычу. Теперь же стал орлом влюбленным и уже не помышлял ни о какой добыче. А раненное любовью сердце его исходило тоскою и тревогою за любимую. Таня! Танечка! Танюша! Где ты, любимая?! Что с тобой! Жива ли?!
Поместили Орлова вновь в камеру вместе с разлагающимся трупом. Но Григорий распотрашил матрац, надергал из него ваты, заткнул ею ноздри, а рот завязал носовым платком и труп ему стал до лампочки. Орлов был всецело занят своею любовью. Труп попытался было вновь продемонстрировать своих откормленных на его внутренностях червей, но Григорий так на него цыкнул, пригрозил, что размажет по стенам камеры, а все его дерьмо смоет в унитаз, что труп совсем притих, даже вонять стал меньше.
Григорий вспомнил какой спектакль он только-что разыграл перед этим некудышним, дряхлеющим правителем Пантокрином. Воспоминание доставило ему истинное удовольствие. Пригодились актерские навыки, приобретенные им в КВНовских баталиях, склонность к спонтанным импровизациям. Теперь он вновь почувствовал себя прежним никогда неунывающим капитаном, лидером и вожаком молодежи. Жизнь наполнилась новым смыслом. Может быть и этот город, населенный нечистью возник совсем не случайно? Очень даже может быть. Возможно в жизни каждого мужчины должен быть свой город, свое испытание на прочность. Как бы там ни было, а он сегодня здорово достал Пантокрина. Знай наших! Это тебе не какой-нибудь безмозглый куклявый, а Григорий Орлов! Одно имя чего значит. Кстати, о куклявых. Он тех стражников все-таки научил как следует махаться. Правда. Даже подружился с ними. Они принесли ему две пачки сигарет из своих запасов. В общем-то, и среди куклявых есть нормальные мужики. Будем считать, что они - его небольшая группа поддержки. А то кругом одни враги и стукачи. Трудно же так жить постоянно, а может быть где-то даже невозможно. А если совсем честно, то для оптимизма у него никаких оснований не было. Все тело ныло от пыток и побоев, а ближайшая перспектива так вообще не просматривалась. Полный мрак, сплошная чернота. Охо-хо! Что делать? Ситуация казалась Григорию безвыходной.
Кажется угроза Орлова - размазать труп по стенкам камеры, подействовала на того слишком угнетающе. Он долго лежал, не подавая никаких признаков жизни, потом, вдруг, свалился на пол. И Григорий увидел ужасную картину. Это была уже бесформенная куча дерьма с копошивщимися белыми, жирными червями, торопливо дожиравшими остатки своего хозяина. Даже для нервной системы Орлова это было уж слишком. И он грудью, будто на амбразуру дота, бросился на унитаз, корчась от приступов рвоты, как от прямых пулевых попаданий в грудь. Очистив как следует и без того чистый желудок, Орлов позвал своих приятелей куклявых Колю и Толю и они, преодолевая отвращение, отнесли все это дерьмо и выбросили в мусорный ящик. Затем принесли национального напитка "Косорыловки", чем-то напоминающего самогон, и они помянули старожила тюрьмы, гнившего в ней с незапамятных времен. Толя сбегал ещё за одной бутылкой. И они, надо признаться, очень хорошо посидели, стали вот такими вот корешами. Больше всех захмелевший Коля даже предложил Григорию выпустить его из тюрьмы. Но Орлов отказался. Во-первых, не хотелось его подводить, а во-вторых, что толку выйти из тюрьмы, когда не знаешь как выбраться из города. А Толя предложил куклявку. Предложение было заманчиво. Где Орлов ещё получит возможность переспать с призраком? Вспомнил вдруг грудастую Венеру.
- Ты Венеру знаешь? - спросил он у Толи.
- Ну. А что?
Все-таки куклявые соображали туго.
- Да нет, ничего, - окончательно решил Григорий закрыть для себя этот вопрос. Это прежде он бы ни за что не прошел мимо такого предложения. Но сейчас он был безнадежно болен любовью и ни о ком другом, кроме своей Тани-Танечки не думал. Больной он и есть больной. Он же ненормальный, что с него взять, верно?
- Так ты хочешь Венеру? - наконец сообразил Толя. - Нет проблем, Гриша! Щас я тебе её доставлю в лучшем виде!
Куклявые рассмеялись. Мировые все-таки они ребята. Нет, правда. А говорят программа, программа. Какая тут к черту программа! Главное, если ты к ним по-человечески, то и они к тебе как люди. Верно?
- Сиди, Толь, не дергайся, - остановил его Орлов. - Ну их к шутам, этих женщин. Что мы без них плохо сидим?
- Тоже верно, - согласились оба стражника.
- Вот если бы..., - начал было Орлов, но тут же сообразил, что взваливать это на них было бы непорядочно с его стороны.
- Что, Гриша? - спросил Толя.
- Да нет, ничего.
- Ты говори, не стесняйся. Друзья мы или не друзья?
- Что вам известно о суперагенте Татьяне? - спросил дипломатично Григорий.
- Так ты с ней?! - удивился Толя. - Силен! Только нету её в тюряге, Гриша.
- Как так - нет? А где же она?
- Не знаю. Но ходят упорные слухи, что её вызвали позавчера на допрос к самому, - Толян понизил голос до шепота, - Правителю Пантокрину Великому.
- Что же, он её до сих пор допрашивает что ли?
Оба стражника захихикали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Утром следующего дня прессекретарь правителя уже поспешил заверить журналистов, что с правителем все в порядке. Через пару дней тот собирается приступить к работе.
Постепенно жизнь города вошла в привычное русло. Каждое утро над городом всходило черно-красное солнце. Нечистые шлындали в Остальной мир и обратно, торгуя болотным газом. Обыватели целыми днями сидели на завалинках и скамейках, сплетничали, лузгали семечки и плевали в вечность.
5. Комиссия психиатров.
Внутри Григория бродила, как молодое игристое вино, любовь. Она ворочилась в груди огромная и ласковая. Но вот ей стали тесны его рамки и она широким потоком стала выливаться через край его и растекаться по земле, наполняя все вокруг теплом, светом и смыслом. С высоты собственного роста Орлов уже не мог её всю охватить. И стал подниматься все выше и выше. И уже с высоты орлинного полета увидел - какая она прекрасная - его Любовь. Он не понимал, что с ним происходит. Но положительно происходило что-то необычное и непривычное. Он никогда не был поэтом и вообще не любил стихи. Но сейчас чувствовал, как в его голове рождались, строились в парадные расчеты и шагали стройными рядами все эти слова?! Нет, любовь все же опасная штука. Честно.
Прежде он был орлом стервятником, зорко высматривающим добычу. Теперь же стал орлом влюбленным и уже не помышлял ни о какой добыче. А раненное любовью сердце его исходило тоскою и тревогою за любимую. Таня! Танечка! Танюша! Где ты, любимая?! Что с тобой! Жива ли?!
Поместили Орлова вновь в камеру вместе с разлагающимся трупом. Но Григорий распотрашил матрац, надергал из него ваты, заткнул ею ноздри, а рот завязал носовым платком и труп ему стал до лампочки. Орлов был всецело занят своею любовью. Труп попытался было вновь продемонстрировать своих откормленных на его внутренностях червей, но Григорий так на него цыкнул, пригрозил, что размажет по стенам камеры, а все его дерьмо смоет в унитаз, что труп совсем притих, даже вонять стал меньше.
Григорий вспомнил какой спектакль он только-что разыграл перед этим некудышним, дряхлеющим правителем Пантокрином. Воспоминание доставило ему истинное удовольствие. Пригодились актерские навыки, приобретенные им в КВНовских баталиях, склонность к спонтанным импровизациям. Теперь он вновь почувствовал себя прежним никогда неунывающим капитаном, лидером и вожаком молодежи. Жизнь наполнилась новым смыслом. Может быть и этот город, населенный нечистью возник совсем не случайно? Очень даже может быть. Возможно в жизни каждого мужчины должен быть свой город, свое испытание на прочность. Как бы там ни было, а он сегодня здорово достал Пантокрина. Знай наших! Это тебе не какой-нибудь безмозглый куклявый, а Григорий Орлов! Одно имя чего значит. Кстати, о куклявых. Он тех стражников все-таки научил как следует махаться. Правда. Даже подружился с ними. Они принесли ему две пачки сигарет из своих запасов. В общем-то, и среди куклявых есть нормальные мужики. Будем считать, что они - его небольшая группа поддержки. А то кругом одни враги и стукачи. Трудно же так жить постоянно, а может быть где-то даже невозможно. А если совсем честно, то для оптимизма у него никаких оснований не было. Все тело ныло от пыток и побоев, а ближайшая перспектива так вообще не просматривалась. Полный мрак, сплошная чернота. Охо-хо! Что делать? Ситуация казалась Григорию безвыходной.
Кажется угроза Орлова - размазать труп по стенкам камеры, подействовала на того слишком угнетающе. Он долго лежал, не подавая никаких признаков жизни, потом, вдруг, свалился на пол. И Григорий увидел ужасную картину. Это была уже бесформенная куча дерьма с копошивщимися белыми, жирными червями, торопливо дожиравшими остатки своего хозяина. Даже для нервной системы Орлова это было уж слишком. И он грудью, будто на амбразуру дота, бросился на унитаз, корчась от приступов рвоты, как от прямых пулевых попаданий в грудь. Очистив как следует и без того чистый желудок, Орлов позвал своих приятелей куклявых Колю и Толю и они, преодолевая отвращение, отнесли все это дерьмо и выбросили в мусорный ящик. Затем принесли национального напитка "Косорыловки", чем-то напоминающего самогон, и они помянули старожила тюрьмы, гнившего в ней с незапамятных времен. Толя сбегал ещё за одной бутылкой. И они, надо признаться, очень хорошо посидели, стали вот такими вот корешами. Больше всех захмелевший Коля даже предложил Григорию выпустить его из тюрьмы. Но Орлов отказался. Во-первых, не хотелось его подводить, а во-вторых, что толку выйти из тюрьмы, когда не знаешь как выбраться из города. А Толя предложил куклявку. Предложение было заманчиво. Где Орлов ещё получит возможность переспать с призраком? Вспомнил вдруг грудастую Венеру.
- Ты Венеру знаешь? - спросил он у Толи.
- Ну. А что?
Все-таки куклявые соображали туго.
- Да нет, ничего, - окончательно решил Григорий закрыть для себя этот вопрос. Это прежде он бы ни за что не прошел мимо такого предложения. Но сейчас он был безнадежно болен любовью и ни о ком другом, кроме своей Тани-Танечки не думал. Больной он и есть больной. Он же ненормальный, что с него взять, верно?
- Так ты хочешь Венеру? - наконец сообразил Толя. - Нет проблем, Гриша! Щас я тебе её доставлю в лучшем виде!
Куклявые рассмеялись. Мировые все-таки они ребята. Нет, правда. А говорят программа, программа. Какая тут к черту программа! Главное, если ты к ним по-человечески, то и они к тебе как люди. Верно?
- Сиди, Толь, не дергайся, - остановил его Орлов. - Ну их к шутам, этих женщин. Что мы без них плохо сидим?
- Тоже верно, - согласились оба стражника.
- Вот если бы..., - начал было Орлов, но тут же сообразил, что взваливать это на них было бы непорядочно с его стороны.
- Что, Гриша? - спросил Толя.
- Да нет, ничего.
- Ты говори, не стесняйся. Друзья мы или не друзья?
- Что вам известно о суперагенте Татьяне? - спросил дипломатично Григорий.
- Так ты с ней?! - удивился Толя. - Силен! Только нету её в тюряге, Гриша.
- Как так - нет? А где же она?
- Не знаю. Но ходят упорные слухи, что её вызвали позавчера на допрос к самому, - Толян понизил голос до шепота, - Правителю Пантокрину Великому.
- Что же, он её до сих пор допрашивает что ли?
Оба стражника захихикали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83