У нас же куклявые на потоке. А им, видите ли, надо непременно по индивидуальному заказу. Особенно нечистым. Тех грудь не утраивает, этих бедра. У них же денег куры не клюют, вот и навяливают. Как же не брать, если навяливают?
- Это конечно, - согласился правитель. - Когда навяливают, грех не брать.
- Ну вот, а министр финансов грозится финансирование сократить. Это никак нельзя. Мы ж основное производство. Мы ж ваше задание выполняем.
- Хорошо-хорошо, что-нибудь сделаем, - успокоил его Пантокрин. - Я лично переговорю с министром. Все будет в порядке. Есть ещё какие просьбы?
- Нет-нет, спасибо, Наисветлейший! - Хворостинский вскочил и пятясь вышел из кабинета.
Правитель тотчас вызвал референта.
- Найдете Кулинашенского, пусть срочно доставят ко мне этого... Ну как его?... Ученый у нас был, который сейчас в психушке?
- Березин? - догадалась референт, кого имеет в виду шеф.
- Вот именно. Так вот, этого сукиного сына срочно ко мне. Ясно?
- Будет исполнено, Ваша Гениальность.
Когда референт вышла, правитель вскочил из-за стола, стал в возбуждении бегать по кабинету. Мысль о девушке не давала ему покоя, жгла изнутри, будто там находились горячие угли. Она ему отказала! Она?! Ему?! Немыслимо! До сих пор в это с трудом верилось. Ну ладно отказать, так она ещё и по мордам хлестать! Нет, так это ей не сойдет. Она все равно будет его. Он ещё никогда не отступал от задуманного, всегда добивался своего. Она будет его пусть даже в качестве куклявки. Так даже лучше. А то что она куклявка никто и не узнает. Березина, как сделает свое дело, надо спокойно убрать. И все будет шито-крыто.
И он вновь удивился своему хитрому и изворотливому уму. И остался этим очень доволен. Очень.
8. Смена лидера.
Григорий ожидал увидеть в сумасшедшем доме исключительно нормальных и исключительно порядочных людей, но его поджидало разочарование. Когда стражники, проведя не менее чем через дюжину стальных дверей с автоматическими запорами, втолкнули его в дверь низкого и мрачного барака, то Орлов увидел множество совершенно глупых, заросших бородами и грязных физиономий, злобно и подозрительно его рассматривающих. Из толпы вышел низкорослый крепыш и, подойдя к нему, выпучив глаза и хищно оскалившись, заорал:
- Свободу Луису Карвалану!
"Так вон где тебя еще, товарищ, носит?" - подумал Григорий, с сочувствием глядя на него. Сжав кулак и выставив его вперед, он также закричал:
- Но пасаран, комрад!
И тут же был принят за своего. Крепыш подошел к нему вплотную, дружески улыбнулся, протянул руку, дыхнул в лицо гнилью своего рта:
- Ветров Семен.
Поборов отвращение, Григорий также улыбнулся в ответ, пожал руку.
- Орлов Григорий. - Рука у Ветрова была сухая и сильная.
- Как там на свободе, Орлов Григорий?
По этому вопросу Орлов, грешным делом, подумал, что Ветров до этого лишь работал под психа. Ответил шутливо:
- Как у негра в этой самой. Сплошной мрак!
- Ты негров не трожь, товарищ! - строго сказал Семен.
И Григорий понял, что шутить здесь очень даже опасно.
- Хорошо, товарищ, не буду! - серьезно заверил Орлов.
- Все управляет сатрап, предатель мировой революции?
Теперь, Григорий так понял, что Ветрова занесло уже в начало тридцатых годов, когда вожди пролетариата вели непримиримую борьбу за власть и влияние в партии, а у простых холопов чубы трещали, да и не только чубы.
- Нет, сатрапа мы давно разоблачили, товарищ! Но пока вы тут сидели, Орлов обвел строгим взглядом собравшихся. Теперь все слушали его с неподдельным вниманием. И он увеличил накал своего голоса, придав ему больше "революционной" страсти и пыла: - Пока вы здесь протирали штаны и нажирали животы, свора ренегатов захватила власть и реставрировала старые порядки! Вы, товарищи, не революционеры! Нет! Вы черт знает что такое, товарищи! Вы черное пятно на непорочном теле мировой революции. Вот кто вы такие. Революция, можно сказать, в опасности, а вы тут бока пролеживаете. Это как надо понимать, я вас спрашиваю? Иначе, как предательство интересов мирового пролетариата, я это понять не могу. Да-с!
- Но ты ведь видел, товарищ Орлов, какая здесь охрана, - попытался оправдаться Ветров.
Но Григорий закричал пуще прежнего и затопал ногами.
- Для настоящего революционера нет и не может быть никаких преград!
Ветров трусливо вжал голову в плечи и юркнул в толпу. Орлова окружили бородатые психи - "соратники по партии", сразу и безоговорочно признав его за старшего. В местной "партячейке" произошла смена лидера.
- А как обстоит дело в соседних бараках? - деловито поинтересовался Григорий.
Его новые бородатые товарищи хмуро, стыдливо потупились.
- Так в чем же дело? Я спросил, как обстоит дело в соседних бараках? Кому не ясен вопрос?
- Нас туда не пускают, - раздался из толпы глухой баритон.
- Как это надо понимать? Кто не пускает? Стражники?
- Да нет, сами психи, - ответил тот же голос.
- Психи находятся там, товарищ, - Орлов указал рукой на дверь. - За этим высоким забором. А здесь томятся совершенно нормальные люди. Просто это лишний раз доказывает, что я прав - вы совершенно разучились работать с массами. Но ни буду я Григорием Орловым, если не научу вас этому. И первое что сделаю, лично преподам вам урок такой работы и тут же отправлюсь в соседние бараки. Мое отсутствие прошу воспринимать без паники, с должным хладнокровием и партийной выдержкой. С сегодняшнего дня переходим на нелегальное положение. Если стражники и санитары будут мной интересоваться, то ни в коем случае не говорите правду. Скажите, что ушел в такой-то почтовый ящик. Можете называть любой номер. Все равно, пока они его расшифруют, я уже вернусь обратно. Все ясно?
- Так точно, товарищ Орлов, - ответили они дружным хором.
"Кажется я последние мозги им заплел своим выступлением", - мысленно усмехнулся Орлов.
Под одобрительный гул, он покинул барак.
Вот так впервые Григорий приобщился к "револючионной борьбе" за права трудящихся.
Пантокрин и его гопкомпания рассчитывали как следует проучить его, поместив в барак к психам. А вышло совсем даже наоборот, - Орлов стал их вождем и очень запросто может направить их отрицательную энергию на свержение режима. Что в конечно счете может привести к положительному результату. Но это, так сказать, крайний вариант, когда, уж если помирать, так с музыкой. Наверное прав Березин - он действительно везучий парень.
9. Среди своих.
Орлов подошел к двери барака, такого же убогого, как и прежний, и осторожно постучал. Услышав в ответ:
- Кого ещё черт несет! - открыл дверь и увидел (наконец-то!) простые человеческие лица, глядящие на него без всяких предубеждений, с нескрываемым любопытством.
- Супершпион Остального мира Григорий Орлов, - бодро представился он.
В ответ послышался смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
- Это конечно, - согласился правитель. - Когда навяливают, грех не брать.
- Ну вот, а министр финансов грозится финансирование сократить. Это никак нельзя. Мы ж основное производство. Мы ж ваше задание выполняем.
- Хорошо-хорошо, что-нибудь сделаем, - успокоил его Пантокрин. - Я лично переговорю с министром. Все будет в порядке. Есть ещё какие просьбы?
- Нет-нет, спасибо, Наисветлейший! - Хворостинский вскочил и пятясь вышел из кабинета.
Правитель тотчас вызвал референта.
- Найдете Кулинашенского, пусть срочно доставят ко мне этого... Ну как его?... Ученый у нас был, который сейчас в психушке?
- Березин? - догадалась референт, кого имеет в виду шеф.
- Вот именно. Так вот, этого сукиного сына срочно ко мне. Ясно?
- Будет исполнено, Ваша Гениальность.
Когда референт вышла, правитель вскочил из-за стола, стал в возбуждении бегать по кабинету. Мысль о девушке не давала ему покоя, жгла изнутри, будто там находились горячие угли. Она ему отказала! Она?! Ему?! Немыслимо! До сих пор в это с трудом верилось. Ну ладно отказать, так она ещё и по мордам хлестать! Нет, так это ей не сойдет. Она все равно будет его. Он ещё никогда не отступал от задуманного, всегда добивался своего. Она будет его пусть даже в качестве куклявки. Так даже лучше. А то что она куклявка никто и не узнает. Березина, как сделает свое дело, надо спокойно убрать. И все будет шито-крыто.
И он вновь удивился своему хитрому и изворотливому уму. И остался этим очень доволен. Очень.
8. Смена лидера.
Григорий ожидал увидеть в сумасшедшем доме исключительно нормальных и исключительно порядочных людей, но его поджидало разочарование. Когда стражники, проведя не менее чем через дюжину стальных дверей с автоматическими запорами, втолкнули его в дверь низкого и мрачного барака, то Орлов увидел множество совершенно глупых, заросших бородами и грязных физиономий, злобно и подозрительно его рассматривающих. Из толпы вышел низкорослый крепыш и, подойдя к нему, выпучив глаза и хищно оскалившись, заорал:
- Свободу Луису Карвалану!
"Так вон где тебя еще, товарищ, носит?" - подумал Григорий, с сочувствием глядя на него. Сжав кулак и выставив его вперед, он также закричал:
- Но пасаран, комрад!
И тут же был принят за своего. Крепыш подошел к нему вплотную, дружески улыбнулся, протянул руку, дыхнул в лицо гнилью своего рта:
- Ветров Семен.
Поборов отвращение, Григорий также улыбнулся в ответ, пожал руку.
- Орлов Григорий. - Рука у Ветрова была сухая и сильная.
- Как там на свободе, Орлов Григорий?
По этому вопросу Орлов, грешным делом, подумал, что Ветров до этого лишь работал под психа. Ответил шутливо:
- Как у негра в этой самой. Сплошной мрак!
- Ты негров не трожь, товарищ! - строго сказал Семен.
И Григорий понял, что шутить здесь очень даже опасно.
- Хорошо, товарищ, не буду! - серьезно заверил Орлов.
- Все управляет сатрап, предатель мировой революции?
Теперь, Григорий так понял, что Ветрова занесло уже в начало тридцатых годов, когда вожди пролетариата вели непримиримую борьбу за власть и влияние в партии, а у простых холопов чубы трещали, да и не только чубы.
- Нет, сатрапа мы давно разоблачили, товарищ! Но пока вы тут сидели, Орлов обвел строгим взглядом собравшихся. Теперь все слушали его с неподдельным вниманием. И он увеличил накал своего голоса, придав ему больше "революционной" страсти и пыла: - Пока вы здесь протирали штаны и нажирали животы, свора ренегатов захватила власть и реставрировала старые порядки! Вы, товарищи, не революционеры! Нет! Вы черт знает что такое, товарищи! Вы черное пятно на непорочном теле мировой революции. Вот кто вы такие. Революция, можно сказать, в опасности, а вы тут бока пролеживаете. Это как надо понимать, я вас спрашиваю? Иначе, как предательство интересов мирового пролетариата, я это понять не могу. Да-с!
- Но ты ведь видел, товарищ Орлов, какая здесь охрана, - попытался оправдаться Ветров.
Но Григорий закричал пуще прежнего и затопал ногами.
- Для настоящего революционера нет и не может быть никаких преград!
Ветров трусливо вжал голову в плечи и юркнул в толпу. Орлова окружили бородатые психи - "соратники по партии", сразу и безоговорочно признав его за старшего. В местной "партячейке" произошла смена лидера.
- А как обстоит дело в соседних бараках? - деловито поинтересовался Григорий.
Его новые бородатые товарищи хмуро, стыдливо потупились.
- Так в чем же дело? Я спросил, как обстоит дело в соседних бараках? Кому не ясен вопрос?
- Нас туда не пускают, - раздался из толпы глухой баритон.
- Как это надо понимать? Кто не пускает? Стражники?
- Да нет, сами психи, - ответил тот же голос.
- Психи находятся там, товарищ, - Орлов указал рукой на дверь. - За этим высоким забором. А здесь томятся совершенно нормальные люди. Просто это лишний раз доказывает, что я прав - вы совершенно разучились работать с массами. Но ни буду я Григорием Орловым, если не научу вас этому. И первое что сделаю, лично преподам вам урок такой работы и тут же отправлюсь в соседние бараки. Мое отсутствие прошу воспринимать без паники, с должным хладнокровием и партийной выдержкой. С сегодняшнего дня переходим на нелегальное положение. Если стражники и санитары будут мной интересоваться, то ни в коем случае не говорите правду. Скажите, что ушел в такой-то почтовый ящик. Можете называть любой номер. Все равно, пока они его расшифруют, я уже вернусь обратно. Все ясно?
- Так точно, товарищ Орлов, - ответили они дружным хором.
"Кажется я последние мозги им заплел своим выступлением", - мысленно усмехнулся Орлов.
Под одобрительный гул, он покинул барак.
Вот так впервые Григорий приобщился к "револючионной борьбе" за права трудящихся.
Пантокрин и его гопкомпания рассчитывали как следует проучить его, поместив в барак к психам. А вышло совсем даже наоборот, - Орлов стал их вождем и очень запросто может направить их отрицательную энергию на свержение режима. Что в конечно счете может привести к положительному результату. Но это, так сказать, крайний вариант, когда, уж если помирать, так с музыкой. Наверное прав Березин - он действительно везучий парень.
9. Среди своих.
Орлов подошел к двери барака, такого же убогого, как и прежний, и осторожно постучал. Услышав в ответ:
- Кого ещё черт несет! - открыл дверь и увидел (наконец-то!) простые человеческие лица, глядящие на него без всяких предубеждений, с нескрываемым любопытством.
- Супершпион Остального мира Григорий Орлов, - бодро представился он.
В ответ послышался смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83