А что ты ими интересуешься? В Москве они, козы, обломались! Думали, звезды, а это они тут звезды, там и позвездатее есть.
Под папой Коровин имел в виду местного олигарха, владельца заводов и пароходов, который под горячую руку, бывало, выделял на нужды загнивающей интеллигенции пару другую миллионов рублей.
– А потом, кретин, ушел в оппозицию, – сокрушался редактор, – ну и что?
– Что? – забеспокоилась я.
– Прижали так, что мало не покажется. Никакие деньги не помогли. Теперь тоже в Москве. На остатки капиталов выкупил долю в одной строительной фирме.
«Ага, – сообразила я, – тот самый Ирин любовник, а она постоянная девушка».
– Слушай, – осмелела я, – а с местным… ну с главой, у той самой примы ничего не было?
– Да ты что?? – Алик чуть со стула не свалился, – Я насчет его общего морального облика говорить не буду. Сама понимаешь, кто во власть прорывается, жесткие люди, волки. Но что касается этого дела… Нет, тут глухо как в танке. Он же семьянин! А че тебя так Ира волнует? Говорю же, давно она тут не появлялась.
Я скоренько перевела разговор на общие околокультурные темы и мы еще два часа вполне содержательно потрепались. По ходу дела я узнала, где местные творческие работники проводят время, какие заведения службы быта предпочитают. В общем, ушла от гостеприимного и словоохотливого Алика Коровина уже ближе к вечеру. На прощанье еще раз удивилась тому, какое внешне небедное существование влачит местная редакция.
– Такое не всем московским по карману.
– Да ладно, говорю же тебе, мишура. Наша первая леди старается. На развитие, сколько ни просил, ни копейки, а этого добра, он показал на шикарный, молочно белый кожаный диван, у нас уже выше крыши. Уже прямо с души воротит, – не очень искренне пожаловался Алик.
Из редакции решила пойти пешком. Путь до гостиницы шел вдоль озера. Пустынная и уже по-зимнему стылая набережная уходила дугой до горизонта. По бетонному парапету косолапили чайки, разлетались при моем приближении с пронзительным криками и парили над темно-синей, почти черной водой. Мне нравится, когда город стоит на большой воде. Вода словно вбирает в себя все суетное и люди в таких местах спокойные, размеренные. Но Петровское озеро было чуть большим, чем просто вода. Что-то с ним было не так. Что-то в нем было неправильное, против всех законов природы. Только пройдя от начала до конца узкой вымощенной булыжником дорожки, я поняла, что кажется странным. Вода молчала. Она не бросалась волнами на прибрежные камни. Она стояла в окруженной холмами чаше недвижно, словно гигантское зеркало. Внутрь него взору не проникнуть, но казалось, что с обратной стороны кто-то пристально смотрит на тебя.
В маленькой, жарко прогретом холле гостиницы наваждение схлынуло.
– Гуляли? – приветливо улыбнулась мне администратор, – пообщались с нашим озером?
Она так и сказала – пообщались.
– Красивые тут места, – кивнула я ей.
– Красивые? И красивые тоже, – хмыкнула девушка и уткнулась в компьютер.
* * *
– Ой, Насть, ну они тут все странные. Уж такие странные… Я сегодня думала, двинусь. Представляешь, решила погулять, по магазинам пройтись, местные достопримечательности изучить. И что ты думаешь?
– Что?
– Хожу и не могу понять. Какой-то дискомфорт. Просто как юбку одеть забыла. Все видят вокруг, а мне не говорят, и висит такое непонимание, знаешь ли, в воздухе.
– И что?
– Полдня ходила сама не своя. Потом, представляешь, осенило! Они спокойные!
– В смысле?
– Как танки. В транспорте, не поверишь, тишина. Локтями не пихаются, Все вежливые такие – извините, пожалуйста, разрешите побеспокоить. Насть, мне даже страшно стало в какой-то момент. Как будто меня в параллельную действительность перенесли. Все у них тут так благостно. Только медленно очень.
В этом мы лишний раз смогли убедиться вечером, когда пытались сделать заказ в баре «777». Именно здесь, по словам Коровина, отдыхала от трудов праведных золотая тусовка.
Сначала мы ждали, когда к нам подплывет официантка. Они здесь именно плавали, аки лебедушки. Едва заметно скользили по залу, настолько неторопливо, что порой невозможно было зафиксировать момент перемещения. Вроде стоит на месте, а не прошло и получаса, как она уже радушно улыбается рядом, держа наготове остро заточенный карандашик.
Так как отсчет нового образа жизни уже пошел, то мы ограничились запеченной форелью и сухим красным вином. Мучительно тянуло попробовать свинину в горшочках «По-охотничьи», местных пирогов с картофелем, калорийного салата, но мы мужественно держали марку. Взвесившись сегодня в гостинице, мы зафиксировали стартовые показатели – мои 72 килограмма и Санькины 74. С учетом того, что Санька была чуть выше, позиции были сходными.
Втайне я рассчитывала, что нам удастся заарканить какого-нибудь местного не слишком притязательного ловеласа и разговорить его за жизнь. Однако тормозные северные парни за соседним столом мрачно тянули водку, изредка прерывая молчание тихими репликами. На нас они внимания не обращали. В углу жалась парочка, напротив одинокая дама неопределенного бальзаковского возраста сонно размешивала трубочкой ядовито розовый коктейль. Наверное, она сидела здесь уже целую вечность, потому как была изрядно пьяна. А пила очень медленно. Постепенно мы с Санькой приноровились к тягучему, словно свежий мед, ритму здешнего бытия. Санька уже не тараторила, я не махала руками как полоумная. На нас практически перестали обращать внимание. Когда ближе к полуночи нам наконец доставили заказ, дама с коктейлем, лениво приподнявшись со стула, направилась в нашу сторону.
– А вы не местные, – наклонив голову, констатировала она.
– Ага, – легко согласились мы, – не местные. А что, так заметно?
– Ну. По акценту. Алена, – представилась дама.
Она оказалась хозяйкой этого заведения.
* * *
– Ты подумай, – стонала Санька, – опять вся диета к черту!
– Да ладно, Сань, еще и не успели толком начать, – отмахивалась я, – вот приедем в Москву…
– Ну, – к подруге уже приклеилось местное слово-паразит, – ты как хочешь, я завтра кроме кефира, ни-че-го! И ни в какой кабак не пойду.
– Завтра и не получится, завтра у нас поезд в десять вечера.
– Уууу, точно, жаль. Тут прикольно.
Да уж, места оказались и правда, что надо. Да и люди, несмотря на внешнюю отстраненность, радушными. Алена, не слушая возражений, заставила наш стол местными деликатесами – слабосоленой рыбой, маринованными грибами, ржаными пирогами и копченым мясом. Пришлось есть. И много слушать. Хозяйка любила не только выпить, но и поговорить.
Я не стала сообщать ей об убийстве Иры, благо слухи сюда пока не дошли. Сказала лишь, что живем по соседству.
– Сучка, – охотно поддержала тему Алена, – Ее тут все бабы ненавидят до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Под папой Коровин имел в виду местного олигарха, владельца заводов и пароходов, который под горячую руку, бывало, выделял на нужды загнивающей интеллигенции пару другую миллионов рублей.
– А потом, кретин, ушел в оппозицию, – сокрушался редактор, – ну и что?
– Что? – забеспокоилась я.
– Прижали так, что мало не покажется. Никакие деньги не помогли. Теперь тоже в Москве. На остатки капиталов выкупил долю в одной строительной фирме.
«Ага, – сообразила я, – тот самый Ирин любовник, а она постоянная девушка».
– Слушай, – осмелела я, – а с местным… ну с главой, у той самой примы ничего не было?
– Да ты что?? – Алик чуть со стула не свалился, – Я насчет его общего морального облика говорить не буду. Сама понимаешь, кто во власть прорывается, жесткие люди, волки. Но что касается этого дела… Нет, тут глухо как в танке. Он же семьянин! А че тебя так Ира волнует? Говорю же, давно она тут не появлялась.
Я скоренько перевела разговор на общие околокультурные темы и мы еще два часа вполне содержательно потрепались. По ходу дела я узнала, где местные творческие работники проводят время, какие заведения службы быта предпочитают. В общем, ушла от гостеприимного и словоохотливого Алика Коровина уже ближе к вечеру. На прощанье еще раз удивилась тому, какое внешне небедное существование влачит местная редакция.
– Такое не всем московским по карману.
– Да ладно, говорю же тебе, мишура. Наша первая леди старается. На развитие, сколько ни просил, ни копейки, а этого добра, он показал на шикарный, молочно белый кожаный диван, у нас уже выше крыши. Уже прямо с души воротит, – не очень искренне пожаловался Алик.
Из редакции решила пойти пешком. Путь до гостиницы шел вдоль озера. Пустынная и уже по-зимнему стылая набережная уходила дугой до горизонта. По бетонному парапету косолапили чайки, разлетались при моем приближении с пронзительным криками и парили над темно-синей, почти черной водой. Мне нравится, когда город стоит на большой воде. Вода словно вбирает в себя все суетное и люди в таких местах спокойные, размеренные. Но Петровское озеро было чуть большим, чем просто вода. Что-то с ним было не так. Что-то в нем было неправильное, против всех законов природы. Только пройдя от начала до конца узкой вымощенной булыжником дорожки, я поняла, что кажется странным. Вода молчала. Она не бросалась волнами на прибрежные камни. Она стояла в окруженной холмами чаше недвижно, словно гигантское зеркало. Внутрь него взору не проникнуть, но казалось, что с обратной стороны кто-то пристально смотрит на тебя.
В маленькой, жарко прогретом холле гостиницы наваждение схлынуло.
– Гуляли? – приветливо улыбнулась мне администратор, – пообщались с нашим озером?
Она так и сказала – пообщались.
– Красивые тут места, – кивнула я ей.
– Красивые? И красивые тоже, – хмыкнула девушка и уткнулась в компьютер.
* * *
– Ой, Насть, ну они тут все странные. Уж такие странные… Я сегодня думала, двинусь. Представляешь, решила погулять, по магазинам пройтись, местные достопримечательности изучить. И что ты думаешь?
– Что?
– Хожу и не могу понять. Какой-то дискомфорт. Просто как юбку одеть забыла. Все видят вокруг, а мне не говорят, и висит такое непонимание, знаешь ли, в воздухе.
– И что?
– Полдня ходила сама не своя. Потом, представляешь, осенило! Они спокойные!
– В смысле?
– Как танки. В транспорте, не поверишь, тишина. Локтями не пихаются, Все вежливые такие – извините, пожалуйста, разрешите побеспокоить. Насть, мне даже страшно стало в какой-то момент. Как будто меня в параллельную действительность перенесли. Все у них тут так благостно. Только медленно очень.
В этом мы лишний раз смогли убедиться вечером, когда пытались сделать заказ в баре «777». Именно здесь, по словам Коровина, отдыхала от трудов праведных золотая тусовка.
Сначала мы ждали, когда к нам подплывет официантка. Они здесь именно плавали, аки лебедушки. Едва заметно скользили по залу, настолько неторопливо, что порой невозможно было зафиксировать момент перемещения. Вроде стоит на месте, а не прошло и получаса, как она уже радушно улыбается рядом, держа наготове остро заточенный карандашик.
Так как отсчет нового образа жизни уже пошел, то мы ограничились запеченной форелью и сухим красным вином. Мучительно тянуло попробовать свинину в горшочках «По-охотничьи», местных пирогов с картофелем, калорийного салата, но мы мужественно держали марку. Взвесившись сегодня в гостинице, мы зафиксировали стартовые показатели – мои 72 килограмма и Санькины 74. С учетом того, что Санька была чуть выше, позиции были сходными.
Втайне я рассчитывала, что нам удастся заарканить какого-нибудь местного не слишком притязательного ловеласа и разговорить его за жизнь. Однако тормозные северные парни за соседним столом мрачно тянули водку, изредка прерывая молчание тихими репликами. На нас они внимания не обращали. В углу жалась парочка, напротив одинокая дама неопределенного бальзаковского возраста сонно размешивала трубочкой ядовито розовый коктейль. Наверное, она сидела здесь уже целую вечность, потому как была изрядно пьяна. А пила очень медленно. Постепенно мы с Санькой приноровились к тягучему, словно свежий мед, ритму здешнего бытия. Санька уже не тараторила, я не махала руками как полоумная. На нас практически перестали обращать внимание. Когда ближе к полуночи нам наконец доставили заказ, дама с коктейлем, лениво приподнявшись со стула, направилась в нашу сторону.
– А вы не местные, – наклонив голову, констатировала она.
– Ага, – легко согласились мы, – не местные. А что, так заметно?
– Ну. По акценту. Алена, – представилась дама.
Она оказалась хозяйкой этого заведения.
* * *
– Ты подумай, – стонала Санька, – опять вся диета к черту!
– Да ладно, Сань, еще и не успели толком начать, – отмахивалась я, – вот приедем в Москву…
– Ну, – к подруге уже приклеилось местное слово-паразит, – ты как хочешь, я завтра кроме кефира, ни-че-го! И ни в какой кабак не пойду.
– Завтра и не получится, завтра у нас поезд в десять вечера.
– Уууу, точно, жаль. Тут прикольно.
Да уж, места оказались и правда, что надо. Да и люди, несмотря на внешнюю отстраненность, радушными. Алена, не слушая возражений, заставила наш стол местными деликатесами – слабосоленой рыбой, маринованными грибами, ржаными пирогами и копченым мясом. Пришлось есть. И много слушать. Хозяйка любила не только выпить, но и поговорить.
Я не стала сообщать ей об убийстве Иры, благо слухи сюда пока не дошли. Сказала лишь, что живем по соседству.
– Сучка, – охотно поддержала тему Алена, – Ее тут все бабы ненавидят до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69