Она охотно приняла мою легенду, согласно которой мне необходимо было собрать как можно более подробную информацию о ее докторе. На вопрос «зачем», я нагнала на лицо как можно больше таинственности и быстро открыла перед ней фальшивое ментовское удостоверение. Гришка специально для таких случаев разжился корочками при негласной поддержке бывших коллег.
– Нет, я ничего такого о нем не знаю, – пожала худеньким плечиком Маргарита. Была она симпатична, ухожена, квартира, в которой она проживала, производила впечатление любовно обустроенной норки, так здесь было уютно и чистенько. Никогда бы не подумала, что эта женщина в период помрачения рассудка способна на такие зверства, как убийство ни в чем не повинной собаки.
– А когда вы видели Алексея Игоревича в последний раз?
– Дайте вспомнить, нет, не могу сказать так по памяти, сейчас принесу блокнот.
– Вот, мы виделись больше месяца назад, если точнее, то второго августа. Доктор собирался в отпуск с семьей и просил меня непременно зайти. Мы работаем с ним по особой методике, перерывы недопустимы. Он дал мне что-то вроде домашнего задания.
Да, Лешка, видимо, действительно гениальный врач. Его пациентка наглядно демонстрировала успехи современной психотерапии.
– А потом, вы держали с ним связь?
– Один раз я ему звонила по поводу своей подруги. Просила назначить ей консультацию. Совсем, знаете ли, с катушек съехала, на личной почве.
– Что, несчастная любовь?
– Если бы! Это в общем даже нормально, сходить с ума по мужчине. Нет, у нее возникли проблемы с коллегой. Той дали назначение, о котором мечтала она. Травма оказалась столь тяжела, что Ольга, так зовут мою подругу, перестала спать, есть и мыться.
– А вы говорите, личное. Работа, это разве личное?
– Для нее – личное!
По словам Маргариты, она звонила Лешке в середине августа. Застала его загорающем на пляже – разговор был предельно коротким. Он обещал пометить для себя Ольгу как срочную пациентку и обязательно принять, прежде чем улететь в Канаду.
– Но вы знаете, она так и не пришла! Кажется, у нее все утряслось на работе. Уж не знаю, каким образом, давно ее не видела.
– А вы сами, отчего не встретились с ним перед его командировкой?
– Я уезжала. Да и потом… Алексей Иванович сказал, что он, возможно, будет в сентябре.
– Он точно обещал, что будет?
– Возможно, возможно будет. Так он сказал. К тому же особой срочности у меня не было. Сейчас чувствую себя хорошо.
– И что же, он приехал?
– Да. Но пока мы не виделись. Он звонил мне. Буквально недавно. Просил запланировать визит и после этого перезвонить ему, чтобы согласовать время. Но вот странно – его телефон уже который день отключен. Он, знаете ли, очень обязательный вообще то человек.
«Знаю», – чуть не сказала я вслух.
– Вообще то, я никогда бы не пошла к нему, к Алексею Игоревичу, я имею в виду, но мне его рекомендовала мой прежний врач. Сама она с недавней поры сократила практику, почти отказалась от регулярных приемов. Но Лариса Ивановна – очень ответственный человек!
– Кто?
– Лариса Ивановна, я же вам говорю, вы меня не слушаете? Мой прежний врач. Они в приятельских отношениях с Алексеем Игоревичем. Вот и рекомендовала меня ему. Сказала, что его как раз очень интересуют случаи вроде моего.
– Неужели? У вас какой то редкий случай?
– Разумеется, – просто ответила Маргарита, – У меня редкие экстрасенсорные способности. Я сама бы, между прочим, могла иметь практику, но все это так выматывает… Я так устаю от людей. Тем более, я ведь больна.
Первый раз я видела психа, который честно готов признать, что он псих.
– Да, я больна, – смиренно молвила Маргарита, – у меня жесточайшая бессонница, у меня бывают …нервные срывы, упадки духа. Со всем этим мне и помогают бороться врачи. Я им твержу, что когда господь Бог наделяет тебя талантом, он обязательно вручает епитимью. Ты должен в муках отмолить свой дар.
– Конечно, – с некоторым испугом кивнула я головой. Надеждам на сознательность больной не суждено было сбыться. Но каков Лешка! Он все-таки вел эту тему.
– Скажите, – осторожно спросила я, – а ваши таланты… как я понимаю, они не связаны с основной профессией… они…
– Не связаны? – вскинулась женщина, – да напрямую! Вы знаете, чем я занимаюсь?
– Наверное творчеством?
– Творчеством… – презрительно скривила она губы, – творчеством… можно подумать… Нет. Дело в другом. Я чувствую смерть.
Немой вопрос повис в воздухе. Видимо, уловив его, Маргарита продолжила:
– Я чувствую смерть еще до того, как она приходит.
Ледяной холод пробежал по моей спине. И хоть я прекрасно знала, с кем имею дело, да и вся эта затея с опросом больных на голову свидетелей изначально не выдерживала критики, мне все равно стало отчаянно страшно. Как будто и правда по чисто прибранной столовой, оформленной в синих и зеленых тонах, пронеслось дуновение той, что приходит последней.
– Как… эээ… вы ее чувствуете?
– Очень просто. Чувствую и все. И потому в моей работе мне нет равных. Я всегда успеваю оказаться там, где вот-вот должно произойти самое страшное. Моя формальная должность – криминальный фотограф. Конечно, это очень суетно, зарабатывать деньги подобным способом. Но ведь надо же что-то есть, покупать одежду, один ремонт мне обошелся в кругленькую сумму. Да газеты рвут меня на части!
– Вот как… – я сидела, не шевелясь. Мне все казалось, что стоит сделать неверное резкое движение и случится что-то страшное. Например, эта безумная встанет и ударит меня тяжелой, под старину, сковородой, что висит над плитой. Или чугунным утюгом, призванным подчеркнуть эклектичность интерьера.
– Мне сложно объяснить свой дар, но он – мой крест на всю жизнь. Он – мой способ жить, зарабатывать на хлеб, быть нужной людям. Да-да, я могла бы быть очень полезной. Но кто хочет меня слушать? Кто мне верит? Когда предчувствуя смерть соседского ребенка от зубов собаки, я взяла на себя смелость устранить монстра, меня положили в больницу и так накачали транквилизаторами, что я и правда чуть не сошла с ума. С той поры я не больно то откровенничаю. Не знаю, отчего взялась рассказывать про себя вам, постороннему в сущности человеку. Может быть, потому что вы пришли в связи с Алексеем Игоревичем… Я очень его ценю… И еще, мне кажется, ему грозит опасность.
– Что?? Что вы мелете? Что вы такое говорите?? Какая опасность?! – я сама уже была на грани безумия.
– Ой, прекратите, прекратите, у меня сейчас разболится голова. Потише, пожалуйста. Я сказала лишь то, что сказала. Что он в опасности. Я чувствую это. Смерть ходит с ним рядом, но это не его смерть.
Мои, до меловой бледности обескровленные пальцы, слегка ослабили хватку, с которой я вцепилась в угол дубового антикварного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69