Прекрати делать из меня дурака!
– Ну конечно, я не могу делать из тебя дурака, только из меня можно делать дуру. Верить любой фигне, которую скажут. Я и досуг одиноким мужчинам скрашиваю, и с кем попало сплю.
– Все, хватит. Поговорим об этом как-нибудь после.
– Когда? – заголосила я в трубку. Но Лешка уже отключился.
– Сань, ну что мне делать? Скажи!
– Ты веришь в мою интуицию? – спросила подруга.
– Вы сговорились? При чем здесь твоя интуиция?
Санька молча взяла меня за руку, внимательно посмотрела в глаза. Вообще то между нами никогда не было особых нежностей. Я попыталась вывернуться, но Санька не отпускала.
– Послушай внимательно. У вас с Лешей все будет в порядке. Не спрашивай, откуда я это знаю, просто поверь мне на слово. Прояви терпение. Можешь быть уверена – все выяснится. Пусть и самым неожиданным образом. Ну?
– Что ну? – словно в трансе переспросила ее я.
– Веришь, что все будет хорошо?
– Верю, что еще мне остается. Ты, Саньк, случаем не ведьма?
– Все мы немного ведьмы, – загадочно пожала плечами подруга, – знаешь, эти края будят во мне что-то …первобытное. Чувствуешь, какая от озера энергетика?
– Чувствую, – согласно кивнула я, хотя в данный момент ничего, кроме острой, до желудка пронимающей обиды, не ощущала. «Ладно-ладно, Лешенька, посмотрим еще… – шептала про себя я, – а уж что я сделаю со скотиной Генрихом, даже страшно подумать».
8. Белые и черные ведьмы
Информация, которую удалось собрать, была вполне достаточной для анализа. На мой взгляд. Смеха ради, все-таки решила проверить версию с парикмахером и мы с Санькой отправились в местный салон красоты. Пока той делали сложный маникюр, я не без внутренних сомнений доверила свою голову парикмахерше Лине. По законам северного жанра стригла она меня часа три. Но зато результат! Лицо с новой стрижкой чудесным образом стало и тоньше и благородней. С него словно стерли пару лет, одновременно дорисовав тайну.
– Вот что значит рука настоящего мастера, – похвалила я Лину и вдруг наткнулась глазом на круглый плоский камень, который лежал на рабочей тумбочке мастерицы. Сантиметров примерно десять в диаметре, в центре еле заметный узор, то ли буква какая то, то ли птица в полете.
– Это мой магический талисман, – улыбнулась мне девушка.
– А что это там нарисовано?
– Высечено. Тут на севере любят подобные штучки. В старину предки шаманили потихоньку и вот на таких булыжниках они расписывали судьбу человека. Летящая птица – это удача, падающая ветка – смерть. Что примечательно, оба знака похожи, а всего символов больше сотни. Тут есть места, где бабки до сих пор ведро под корову ставят, и она сама доится.
– Как это?
– Слова нужные знают. Тут места глухие, чудес хватает.
Камень, белый, круглый…
* * *
Москва после двух дней командировки в заповедный Петровск казалась прибежищем самого дьявола, громкоголосого, уродливого черта, смердящего выхлопными газами и плюющегося злобой.
Не заезжая домой, а лишь позвонив Ларисе и удостоверившись, что все в порядке, я прямиком покатила в контору.
– Нет, Насть, – категорично заявил Григорий, – никакого камня не было среди улик. Про Галину я уточню, а рядом с Ирой точно не было. Может, просмотрели, а может кто-то его спер.
– Кто же?
– Почем мне знать. Но зацепка интересная. Думаешь, не напутал твой Петрович? Был знак?
– Был, был, Гришка. Чует мое сердце, мы близки к разгадке, как никогда.
– Ты не гони коней то, а то споткнутся. Что нам это дает?
– То, что убийца тоже родом из Петровска. И это – женщина!
– С чего ты взяла?
– Ты меня слушаешь или нет? Это женская магия. У северных народов женщина вообще играла главную роль. Мужики на печи сидели, а бабы и рыбу ловили сами, и шаманили. Все им по плечу было.
– Прям северные амазонки.
– Насчет амазонок не знаю, но надо искать ее, а не его. Жаль, Сидоров не заметил рисунка. Или камень лежал изображением вниз, но старик про рисунок ничего не сказал.
– Да это все детали, Настюха. Ты лучше скажи, что мы будем с Генрихом твоим разлюбезным делать?
У меня при упоминании ненавистного имени затряслись руки. Окажись сейчас Соболев рядом, дни, да что там дни, минуты его были бы сочтены. Однако, следовало внять голосу разума и проявить выдержку.
– Гриш, одна я не справлюсь.
– Никто и не говорит про то, что одна. Я то на что? Надо будет, ребят подключим. У меня, знаешь, какие ребята есть? У, ему и в кошмарном сне не снилось.
– Надо, Григорий, надо. Этот подонок должен за все ответить.
Но воплощение чудесного замысла пришлось отложить. Мобильный Генриха сообщил, что он находится вне зоны досягаемости, его домашнего я не знала, а в его конторе сказали, что он отбыл в командировку. Будет через два дня. Черт, мне не вытерпеть столько!
* * *
Пришлось впрягаться в работу, отодвинув все личное до поры до времени. Порывшись во всемирной паутине, я нашла кое какие подробности о загадочных камнях-символах. Были они белые и черные. Содержательного значения цвет не имел, просто белыми баловались светлые колдуньи, а черными темные. Но и те,и другие могли незаметно подбросить в дом врага метку смерти, просто первые из соображений справедливости, вторые же действовали исключительности из вредности.
Камни в северном фольклоре были наделены особой силой. Знающие люди читали по ним судьбу как по руке. Считалось, что при рождении человека появляется новый камень и чем круче путь, по которому проходит новый путник, тем более красив узор. Трагедии и драмы оставляют на камне витиеватые орнаменты, которые радуют глаз и тысячелетие спустя после смерти хозяина. Выкладывая все сто пять символов, выбитых на булыжниках в круг, колдуньи насылали засуху на огороды врагов, приманивали богатое потомство собственному скоту. Этнографы с учеными степенями уверяют, будто своими глазами видели, как дождь аккуратно, по периметру минует иной огород, щедро проливаясь на соседние.
В подобные сказки я даже в детстве не верила, но побывав в Петровске, вынуждена признать – определенная чертовщинка в тех краях имеется. Одно уж озеро, мрачное, темное чего стоит. Оно само похоже на камень, отполированный до синего блеска, непроницаемо твердый.
Итак, Иру и Галя убил один и тот же человек. Последние сомнения в этом отпали, когда Гришка сообщил, что кто-то из зевак все же припомнил – рядом с местом убийства художницы валялся какой то белый булыжник. Милиция им не заинтересовалась, а зря.
* * *
– Очаровательная птаха, я просто в восторге, – Лариса не без сожаления протянула мне ключи, – люблю живность, мне кажется они настолько лучше нас, людей, настолько чище, порядочней, преданней.
Я вспомнила как Рита каждый вечер какает в мои тапочки и деликатно промолчала.
За ключами я прибежала к Ларисе на работу, у нее был частный кабинет в большом клиническом комплексе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Ну конечно, я не могу делать из тебя дурака, только из меня можно делать дуру. Верить любой фигне, которую скажут. Я и досуг одиноким мужчинам скрашиваю, и с кем попало сплю.
– Все, хватит. Поговорим об этом как-нибудь после.
– Когда? – заголосила я в трубку. Но Лешка уже отключился.
– Сань, ну что мне делать? Скажи!
– Ты веришь в мою интуицию? – спросила подруга.
– Вы сговорились? При чем здесь твоя интуиция?
Санька молча взяла меня за руку, внимательно посмотрела в глаза. Вообще то между нами никогда не было особых нежностей. Я попыталась вывернуться, но Санька не отпускала.
– Послушай внимательно. У вас с Лешей все будет в порядке. Не спрашивай, откуда я это знаю, просто поверь мне на слово. Прояви терпение. Можешь быть уверена – все выяснится. Пусть и самым неожиданным образом. Ну?
– Что ну? – словно в трансе переспросила ее я.
– Веришь, что все будет хорошо?
– Верю, что еще мне остается. Ты, Саньк, случаем не ведьма?
– Все мы немного ведьмы, – загадочно пожала плечами подруга, – знаешь, эти края будят во мне что-то …первобытное. Чувствуешь, какая от озера энергетика?
– Чувствую, – согласно кивнула я, хотя в данный момент ничего, кроме острой, до желудка пронимающей обиды, не ощущала. «Ладно-ладно, Лешенька, посмотрим еще… – шептала про себя я, – а уж что я сделаю со скотиной Генрихом, даже страшно подумать».
8. Белые и черные ведьмы
Информация, которую удалось собрать, была вполне достаточной для анализа. На мой взгляд. Смеха ради, все-таки решила проверить версию с парикмахером и мы с Санькой отправились в местный салон красоты. Пока той делали сложный маникюр, я не без внутренних сомнений доверила свою голову парикмахерше Лине. По законам северного жанра стригла она меня часа три. Но зато результат! Лицо с новой стрижкой чудесным образом стало и тоньше и благородней. С него словно стерли пару лет, одновременно дорисовав тайну.
– Вот что значит рука настоящего мастера, – похвалила я Лину и вдруг наткнулась глазом на круглый плоский камень, который лежал на рабочей тумбочке мастерицы. Сантиметров примерно десять в диаметре, в центре еле заметный узор, то ли буква какая то, то ли птица в полете.
– Это мой магический талисман, – улыбнулась мне девушка.
– А что это там нарисовано?
– Высечено. Тут на севере любят подобные штучки. В старину предки шаманили потихоньку и вот на таких булыжниках они расписывали судьбу человека. Летящая птица – это удача, падающая ветка – смерть. Что примечательно, оба знака похожи, а всего символов больше сотни. Тут есть места, где бабки до сих пор ведро под корову ставят, и она сама доится.
– Как это?
– Слова нужные знают. Тут места глухие, чудес хватает.
Камень, белый, круглый…
* * *
Москва после двух дней командировки в заповедный Петровск казалась прибежищем самого дьявола, громкоголосого, уродливого черта, смердящего выхлопными газами и плюющегося злобой.
Не заезжая домой, а лишь позвонив Ларисе и удостоверившись, что все в порядке, я прямиком покатила в контору.
– Нет, Насть, – категорично заявил Григорий, – никакого камня не было среди улик. Про Галину я уточню, а рядом с Ирой точно не было. Может, просмотрели, а может кто-то его спер.
– Кто же?
– Почем мне знать. Но зацепка интересная. Думаешь, не напутал твой Петрович? Был знак?
– Был, был, Гришка. Чует мое сердце, мы близки к разгадке, как никогда.
– Ты не гони коней то, а то споткнутся. Что нам это дает?
– То, что убийца тоже родом из Петровска. И это – женщина!
– С чего ты взяла?
– Ты меня слушаешь или нет? Это женская магия. У северных народов женщина вообще играла главную роль. Мужики на печи сидели, а бабы и рыбу ловили сами, и шаманили. Все им по плечу было.
– Прям северные амазонки.
– Насчет амазонок не знаю, но надо искать ее, а не его. Жаль, Сидоров не заметил рисунка. Или камень лежал изображением вниз, но старик про рисунок ничего не сказал.
– Да это все детали, Настюха. Ты лучше скажи, что мы будем с Генрихом твоим разлюбезным делать?
У меня при упоминании ненавистного имени затряслись руки. Окажись сейчас Соболев рядом, дни, да что там дни, минуты его были бы сочтены. Однако, следовало внять голосу разума и проявить выдержку.
– Гриш, одна я не справлюсь.
– Никто и не говорит про то, что одна. Я то на что? Надо будет, ребят подключим. У меня, знаешь, какие ребята есть? У, ему и в кошмарном сне не снилось.
– Надо, Григорий, надо. Этот подонок должен за все ответить.
Но воплощение чудесного замысла пришлось отложить. Мобильный Генриха сообщил, что он находится вне зоны досягаемости, его домашнего я не знала, а в его конторе сказали, что он отбыл в командировку. Будет через два дня. Черт, мне не вытерпеть столько!
* * *
Пришлось впрягаться в работу, отодвинув все личное до поры до времени. Порывшись во всемирной паутине, я нашла кое какие подробности о загадочных камнях-символах. Были они белые и черные. Содержательного значения цвет не имел, просто белыми баловались светлые колдуньи, а черными темные. Но и те,и другие могли незаметно подбросить в дом врага метку смерти, просто первые из соображений справедливости, вторые же действовали исключительности из вредности.
Камни в северном фольклоре были наделены особой силой. Знающие люди читали по ним судьбу как по руке. Считалось, что при рождении человека появляется новый камень и чем круче путь, по которому проходит новый путник, тем более красив узор. Трагедии и драмы оставляют на камне витиеватые орнаменты, которые радуют глаз и тысячелетие спустя после смерти хозяина. Выкладывая все сто пять символов, выбитых на булыжниках в круг, колдуньи насылали засуху на огороды врагов, приманивали богатое потомство собственному скоту. Этнографы с учеными степенями уверяют, будто своими глазами видели, как дождь аккуратно, по периметру минует иной огород, щедро проливаясь на соседние.
В подобные сказки я даже в детстве не верила, но побывав в Петровске, вынуждена признать – определенная чертовщинка в тех краях имеется. Одно уж озеро, мрачное, темное чего стоит. Оно само похоже на камень, отполированный до синего блеска, непроницаемо твердый.
Итак, Иру и Галя убил один и тот же человек. Последние сомнения в этом отпали, когда Гришка сообщил, что кто-то из зевак все же припомнил – рядом с местом убийства художницы валялся какой то белый булыжник. Милиция им не заинтересовалась, а зря.
* * *
– Очаровательная птаха, я просто в восторге, – Лариса не без сожаления протянула мне ключи, – люблю живность, мне кажется они настолько лучше нас, людей, настолько чище, порядочней, преданней.
Я вспомнила как Рита каждый вечер какает в мои тапочки и деликатно промолчала.
За ключами я прибежала к Ларисе на работу, у нее был частный кабинет в большом клиническом комплексе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69