– Итак, папа, мама! Я уже сказала, что Морис не обычный человек, я бы назвала его сверхчеловеком.
– Гленда-Сью, остановись, дочка! Этому есть медицинский диагноз – мания величия. Неужели вы, Морис, с ней согласны?
– Мегаломания – один из моих недостатков, – усмехнувшись, отвечает Морис. Я пересаживаюсь на подлокотник кресла, на котором сидит Балантен, и начинаю свой рассказ. – Он – Мастер вампиров.
Кладу руку на плечо Мориса, и пока родители, не осознавая услышанного, таращатся на меня, продолжаю повествование.
Опуская многие подробности, я описала жизнь Мориса до нашей встречи в Дак-Сити. Пока я говорила, папа то нервно ходил по комнате, даже закурил, хотя бросил лет десять тому назад, то садился рядом с мамой, которая внимательно слушала не шевелясь. Иногда я обращалась к Морису, дабы уточнить дату или порядок событий. Он ни разу не остановил меня, не перебил, но я кожей чувствовала его напряжение. Мой рассказ длился не более часа, и, когда я закончила, наступила долгая тишина. Я увидела, что мои родители собираются с мыслями, а Морис с отчаянием в глазах ждет их реакции. И мама первой нарушила паузу:
– Ты хочешь, Гленда, чтобы мы в это поверили? Морис, что же вы молчите? Скажите, что это сюжет ее нового романа?
– Все это правда, от первого до последнего слова.
– Вечная жизнь, вечный голод! – воскликнул папа. – Глупые страшилки, как в кино. Это слишком невероятно для нас, простых смертных. А я, хоть убей, вижу перед собой молодого человека, пусть даже необычного на первый взгляд.
– Подожди, Джереми, – мама накинула на себя шаль. – Даже если допустить, что все соответствует действительности, а не просто дурацкая шутка, тогда я хотела бы узнать у вас, Морис, что вас связывает с Глендой? Для чего вам понадобились моя дочь и мой внук?
– Если после повествования Гленды вы ожидаете услышать нечто неординарное, то я вас разочарую. Я люблю Гленду, а Реймонд – ее неотъемлемая часть.
– Сьюин, ты что, всерьез? – папа даже подпрыгнул на месте. – Морис, нет! Гленда-Сью, ты еще сущий ребенок и фантазерка. Для тебя мир состоит из благородных героев и разбойников. А обычные люди наделены самыми невероятными чертами характера. Зато как ты это описываешь! Да я не устаю удивляться, читая твои книги! Когда ты успела поохотиться на слонов в Африке, спуститься по горной реке на плоту и нырнуть в водопад? А твои познания о драгоценных камнях! Мы ведь всего один раз подарили на твое совершеннолетие сережки и конечно с бирюзой. Живопись, архитектура, марки машин, серии самолетов… Ты большую часть жизни провела за книгами, и вдруг!.. Впервые самостоятельно выехала за пределы дома и фермы и попала в город вампиров. Воистину, жизнь тебя не разочаровывает! И главное, совершенно не отличается от фантазии.
– Джереми, а не ты ли учил ее, что если бы не было ковра-самолета, то существование самого самолета оставалось бы под вопросом? А Чапек с его «Средством Макропулоса»? Самая давняя мечта человека о вечной молодости, начиная еще с Древнего Египта. А может быть, и она уже реальность, но не для всех, – мама чуть заметно улыбнулась.
Я слушаю спор родителей и чувствую, как напряжение отпускает Мориса.
– Мистер Балантен, – папа останавливается напротив нас, – вы можете встать на мое место? Я – инженер, авиаконструктор, уже в возрасте, гожусь вам в отцы. Вы бы поверили?
– Неужели ты не видишь, Джереми, бедный мальчик растерян не меньше нашего. Столько перенести в жизни, да на его плечах груз, непосильный для обычного человека! Поставь бутылку бренди на место! Представляю, как он ожесточен, а какой характер! Ждать, что тебя ожидает вечность, и не потерять рассудок!
Брови Мориса удивленно и трогательно дрогнули. Милый Морис, давно тебя никто не называл бедным мальчиком. Но, по-моему, ему самому это начинает нравиться. Он расслабился и вальяжно развалился в кресле. Да он забавляется! И голос у него веселый и даже какой-то жизнерадостный.
– Ты права, Гленда, – родители изумленно взглянули на нас, они ведь еще не знают, что он умеет читать мысли, – вот уже лет восемьдесят меня никто не называл мальчиком. Благодарю вас, Сьюин, это очень трогательно. И вечности, предстоящей мне, я даже рад. А вот кто кому годится в отцы, Джереми, я бы еще поспорил!
– Гленда-Сью, налей мне все-таки выпить… Он еще издевается! Хорошо, – папа делает большой глоток, – тогда поговорим о страшилках. Если вы действительно вампир, раз уж вам так нравится, то должны питаться кровью. И как нам прикажете к этому относиться, уважаемый Мастер?
– Готов прямо сейчас продемонстрировать, как я это делаю.
Нет, Морис смеется, любит же он попугать нас, смертных. А еще говорил, что его это уже давно не развлекает. Не мальчик – мальчишка! Папа театрально вскинул руки:
– Ну уж, увольте! Вот только кровопролития нам и не хватало. На спор я тоже могу выпить пару стаканчиков бычьей крови. Фр-р, мерзость! Завтра и проверим!
Морис плавно поднялся, его глаза похожи на два осколка черного льда. Голос даже не дрогнул: беспощадный, тихий до шепота, почти утробный, подчиняющий до оцепенения:
– Я питаюсь только человеческой кровью! – Мама побледнела, почувствовав наконец в его словах правду. – Но никого не убиваю и не обращаю в себе подобных. Причинять людям вред нам запрещено Законом, и я к тому же обязан это контролировать.
Папа, нахмурившись, подошел к Морису и взглянул ему прямо в глаза. Мастер тут же отвернулся.
– Я все равно не хочу до конца верить в то, что здесь наговорили, мне проще считать это болезнью. Как она может называться – вампиризм? Есть такое понятие?
– Это называется порфирией. Генетическое заболевание крови и тканей организма, – уточнил Морис. – Только истинного его объяснения так до сих пор и не найдено.
– Все, на сегодня хватит, пойдем спать, Сьюин!
Я с грустью смотрю вслед удаляющимся родителям. Отлично понимаю, что не так просто поверить, не то что принять, неоспоримый факт существования вампиров в целом и Мориса, не совсем человека, в частности. Мне на это понадобился не один день. А у мамы с папой и этого времени нет.
Морис молча кивает моим мыслям. Ему не меньше моего необходимо, чтобы мои родные правильно оценили ситуацию. От этого зависит и наше благополучие тоже.
Наконец-то в нашей комнате я отдаюсь во власть шелковых губ, сильных нежных рук. Растворяюсь в неге, наслаждаюсь. И чем больше я возбуждаюсь, тем теплее становится его тело, его сердце начинает биться чаще, в унисон с моим. Сплетение наших тел – гармония любви…
А это еще что значит? Черт возьми, да он смеется, уткнувшись мне в плечо! Ах, он слышит, о чем говорят родители! Спрятать подальше чеснок, убрать серебряные ножи и вилки… Ой, папа, мама, если бы вы знали, какой роскошный серебряный сервиз в доме Мориса в Лос-Анджелесе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58