Да, здесь совсем не тянет даже просто побродить, и, хотя кладбище не производит впечатления ухоженного, ни одна могила травой не заросла. Деревья, низкорослые кустарники, нет четких дорожек между надгробьями. Каким скорым был суд, свершенный одним Мастером! Ни адвоката, ни присяжных. Морис – обвинитель и истина в последней инстанции. И он же жестокий палач. Гленда, ты опять забываешь, кто твой муж! У него особые права и особые же обязанности – судить и казнить. А умеет ли он прощать? Сейчас, конечно, особенный случай. Столько убитых, напуганная до смерти девушка, родители, родные – разъяренные, безутешные. Видимо, Морису придется навестить и их тоже. Уверена, он сумеет оказать психологическую помощь или своим даром остановить надвигающуюся истерию и охоту на вампиров. Пока же, явно не подходящий момент, Гленда, для того, чтобы признать существование вампиров, а тем более заступаться за них. Опять потребуется время, дабы улеглись страсти. И не все в Дак-Сити понимают, почему я здесь, кое-кто наверняка думает, что Мастер держит меня под боком как необходимую еду. То-то они удивятся, если я покажу им свои руки.
Могила Клайфа Гривза. Еще один настоящий мерзавец и негодяй. Сколько зла он причинил даже собственной семье! Как будут дальше существовать его братья? На века суждено им остаться маленькими мальчиками и ничего не узнать о жизни людей. Они обречены на бесконечность и смогут общаться лишь с вампирами. Никто всерьез не воспримет маленьких человечков, пусть даже они получат образование в этом городке.
Вот, – нашла! В прошлый раз я не знала всего о родителях Мориса. Три надгробия рядом. Габриэль и Армелина Мак-Каниган и Ганеша Балантен. Аккуратно стряхнула сухие листья с черных мраморных памятников. Под ними покоится прах тех, кому волей судьбы не суждено было дожить до нынешних дней и стать частью большой дружной семьи, положившей начало взаимопониманию людей и вампиров. Долго стою над могилой, а потом выхожу с кладбища на цветистую поляну, что тянется до самых гор. Синие мелкие цветочки, к ним сухие желтоватые метелки травы – букетик для Габриэля Мак-Канигана. Красные и белые – Армелине, а для Ганеши плету веночек из нежных разноцветных растений. Не дай Бог, чтобы повторилась страшная драма шестидесятилетней давности! Всех безумно жаль, и людей, и нелюдей.
Пора идти в бар. Ведь эта история еще не закончилась. Следует действовать умно и осторожно. Спросить Мориса, что я еще могу сделать. Какая-то машина въехала в городок. Обычные люди, просто заехали перекусить. Ну что ж, Гленда, поработай немного барменом.
– Доброе утро, могу предложить яичницу с беконом и кофе…. Торопитесь?… Уже все готово…. С собой сэндвичи и бутылку воды? Сейчас упакую…. Счастливого пути!
Ого! Семьдесят центов на чай. Что ж, Мастер, твоя жена может быть неплохой официанткой. Мастер… При воспоминании о нем я невольно погрустнела. Пока весь город погружен в спячку, можно вновь почитать дневники миссис Балантен, то есть Армелины Мак-Каниган.
«… Начинаю привыкать к новым ощущениям, и они мне нравятся. Такое впечатление, что родилась заново. С тем, что физическая сила сродни геркулесовой, я уже свыклась, но мне-то как раз навряд ли такая необходима. А вот чувствовать себя помолодевшей лет на тридцать весьма и весьма приятно. Мне, старой в общем-то женщине, не пристало быть столь легкомысленной, но как же приятно пробежаться босиком по вечерней росе бескрайних лугов, раскинув руки навстречу ветру. Ничего не болит, исчезли головные боли, не мучает артрит, не ломит спину после долгого сидения, вернулось зрение, восстановился слух. О, сколько же разнообразных звуков окружает нас! И если сосредоточиться, то можно услышать, как в городке за рекой поет церковный хор. А как же радуют проявившиеся вдруг телепатические способности! Вчера с Габриэлем развлекались, словно дети, соревнуясь, кто первый сдвинет с места стакан. Совестно признаться, но меня это так забавляет! Сын уверяет, будто к этому быстро привыкаешь. Не согласна, мой мальчик, к тому же открываются такие возможности! А память! Я вспомнила даже то, о чем и думать забыла! Сегодня Морис сказал, – ну вот, я уже называю Сэмми Морисом, – что в воскресенье мы с отцом можем сходить в город. Первое общение с людьми после обращения! Габриэлю будет нелегко, он так и не научился прятать свои клычища. Он просто очень ленив, мой Габриэль, или, как его здесь называют, – мистер Балантен.
Мы так изменились, приобрели столько нового. Но ничто не дается даром. Приобретя – теряешь. Мне так не хватает солнца, горячих прикосновений его лучей, дневного света, человеческих эмоций, которые сразу вдруг притупились, приглушенных отныне чувств и мироощущений, обычных спасительных слез. Сколько я их пролила за свою жизнь! Обычных снов и то мы стали лишены…»
Тихий шорох отвлек меня от чтения. Лу проснулась, легкой тенью проскользнула в зал, поспешно поздоровалась, не поднимая глаз. Пожалуй, долго еще жители будут отходить после ночных событий. Не могу видеть ее подавленное выражение лица. И домой не хочу идти. Ну вот, не хочу, и все! Пойду лучше, поброжу по окрестностям. Погода сегодня какая тихая, безветренная. Пахнет опавшей листвой, сухими травами и терпкими осенними цветами. Там, вдалеке, виднеются крыши ферм, где-то за холмом пасутся стада, а с противоположной стороны поднимаются горы. Лучше пойду туда. Вот они, заброшенные рудники. Вагонетки оставлены ржаветь, из высокой травы торчат кирки и лопаты. Что это, свежие следы? Неужели еще кто-то ходит сюда?
Вампиры, чтобы пополнить свои богатства? Но ведь считается, что месторождение давно закрыто. А впрочем, мне-то зачем? Побродив еще, выхожу к реке. Где-то шумно нырнула ондатра, только всполохи пошли по воде. Сижу, притянув колени к груди, ни о чем не хочется думать сейчас, просто сидеть так и смотреть на воду.
Холодная рука легла на плечо. Я резко подскочила, едва не вскрикнув от неожиданности. Морис подошел так тихо, как умеют ходить только вампиры. Смотрит на меня долго, внимательно, наверное, пытается проникнуть в мысли. Бесполезно, мне нечего открыть тебе, кроме опустошенности.
– Тебе не следовало ходить туда ночью, – сочувственно говорит Морис, усаживаясь на траву и жестом приглашая меня сесть рядом.
– Мне так неуютно, Морис, я боюсь тебя. Тебя таким, каким ты был на кладбище: предопределяющим, бескомпромиссным, карающим.
– Разве с тобой, с Реймондом, с твоими родными и друзьями я такой? Я – блюститель порядка не только в человеческом смысле. Я – поборник Закона, без которого хаос воцарит на земле. Такая жестокость оправдана хотя бы тем, что является уроком для других, тех, кто не желает подчиняться и делает, что хочет.
– Показательная казнь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58