Стресс, которому подвергается их деформированная сущность, может сыграть с ними злую шутку. Счастье, если рядом оказался кто-то, кто в состоянии понять и помочь. Только чаще всего случается иначе. Одиночество, голод, беспомощность способны даже самого сильного человека превратить в психологически неустойчивого архитипа. Вроде Клайфа, Ким или Хью Ханпера. С человеческой точки зрения, уничтожение вампира не преступление, он, по сути, и так мертв. Однако неживые смотрят на это иначе. Ты читаешь дневники моей матери, а она посвятила проблеме обращения не одно десятилетие, причем делала выводы, исходя из двух аспектов. С разных, так сказать, полюсов. Потому что вампир – не просто трансформированный человек, это в первую очередь сильнейший энергетический элемент. Что-то сродни шаровой молнии. А неуправляемый сгусток энергии – потенциальная опасность для всего и всех.
– Я видела, на что ты способен! Я имею в виду, что ты сделал с Майклом. Теперь понятно, как вы воздействуете на людей, когда нуждаетесь в пропитании.
– Ничего я с ним не делал, просто немного подкорректировал его сознание так, как мне это нужно. – Морис таинственно усмехнулся. – Ну еще, если быть откровенным до конца, слегка подпитался его энергетикой. А с людьми… Хочешь, я покажу, как это делается?
Не успеваю даже сказать «нет», как попадаю в полную зависимость от воли Мастера. «Встань», – слышу приказ. Мое «Я» сопротивляется, а тело делает то, что ему велят. «Подойди к берегу», – иду, не хочу, но ноги несут меня сами. «Теперь зачерпни воды и умой лицо». Все чувствую, все осознаю, но делаю. «Возвращайся ко мне и целуй!» Выполняю. Наваждение развеялось, когда прижалась губами к губам Мориса. Его глаза насмешливо искрятся, мои руки обнимают его за шею.
– Негодяй! – я инстинктивно оттолкнулась от него. – Я же просила: никаких твоих штучек.
Морис рассмеялся:
– Ты не просила, ты только подумала. А это разные вещи. Теперь, звезда моя, попытайся прочесть мои мысли и понять, о чем я больше всего мечтаю в данный момент.
Задумалась, театрально сверля его взглядом. Какое там! Пришлось прибегнуть к хитрости:
– Ты будешь выполнять то, что желаю я, – и начала стягивать с него форменную рубашку. Морис захохотал:
– Наши желания, звезда моя, самым чудесным образом совпадают, – и его руки скользнули мне под блузку.
Мы лежим в траве на берегу реки, моя голова удобно устроилась на груди Мориса, его пальцы закопались в моих волосах и трепетно расправляют локоны. Он опять совсем другой, мой Мастер: нежный, ласковый, теплый, словно согретый моей любовью. Я уставилась в небо, затянутое перистыми облаками, и слушаю, как лениво перекликаются птицы. Даже следа не осталось от прежних страхов, сомнений.
– Да, Гленда, с тобой я другой, – голос Мо риса щекочет мне ухо, как теплый ветерок. – Я столько беру от тебя как из неиссякаемого источника, но ты очень сильная, и остается даже больше, чем я забираю.
Я перевернулась на живот и засмеялась, глядя на мужа. Волосы растрепаны, рот приоткрыт, и немного торчат ослепительно белые клыки. Он нежится, как его кот у горящего камина.
– Давай не будем считать, кто сколько дает. С тобой я наполнена счастьем, словно воздушный шарик, – вот-вот взлечу. Только Рея не хватает. Пойдем позвоним ему. Я разговариваю с родителями каждый день. Они очень волнуются, и мама все силы прилагает, чтобы удержать твоего сына, который рвется к тебе на помощь. Что это у тебя за пятно на животе?
– Хьюго Ханпер решил продемонстрировать навыки морского десантника.
Я даже привстала:
– Он хотел справиться с тобой физически? Глупец!
– Терпеть не могу махать руками и ногами! Никогда не опущусь до кулачного боя.
На лице Мориса мелькнуло презрение. Конечно, вашей светлости больше подойдет шпага! Банальная драка – удел плебеев.
– Ты права, в моих жилах все еще течет дворянская кровь, и я об этом никогда не забываю. Одевайся, мы ведь хотели позвонить Реймонду, надо сказать ему, что совсем скоро мы снова будем вместе. Сегодня мне еще необходимо съездить к Осмонду. Научи-ка меня врать, Гленда!
Еще издалека заметила машину шерифа возле нашего дома. Морис насмешливо фыркнул, но не прибавил шагу даже тогда, когда Осмонд, подбоченясь, вышел навстречу из придорожных зарослей. Вместе с ним двое полицейских, и один из них… Неужели вампир? Ну, так оно и есть, почтительно склоняет голову перед Мастером. Вежливо здоровается со мной. А шериф-то, кажется, взбешен, и опять ни здрасьте тебе, ни до свидания.
– Что, вернулся, Балантен? Чем порадуешь? Упустил? Так я и думал! Ведь говорил же, собери команду! А ты все: с-а-а-м! И что прикажешь говорить теперь родственникам этих девочек, что в полиции служат растяпы, извините, мол, облажались? – Морис отсутствующим взглядом смотрит куда угодно, только не на шефа и, конечно, не слушает его. А шериф, брызгая слюной, продолжает: – Вот сам и будешь объясняться, и перед главой департамента тоже. Благодаря твоей чертовой самоуверенности, я в полном дерьме! Вот вы у меня где сидите! – Осмонд резанул себя ребром ладони по горлу, собирался прибавить к этому пару крепких словечек, но, взглянув на меня, смолчал. – А как объяснять другие четырнадцать убийств? Я же не кретин, чтобы разглагольствовать о каких-то вампирах и оборотнях. Гори они огнем! С меня за такой рапорт башку снесут! Ты меня слышишь, Балантен?
Морис явно пропустил мимо ушей весь монолог и, лишь пожав плечами, серьезно ответил:
– Я искренне сочувствую и пострадавшим, и их родственникам. Я сделал все, что обязан был сделать. А этими двумя пусть занимаются теперь другие ведомства.
Черти в аду, – промелькнуло у меня в голове, а полицейский-вампир понимающе усмехнулся, но тут же понурил голову под взглядом Мастера.
– И это все, что ты можешь сказать? – шериф смачно сплюнул. – Так ты нашел их или нет, я так и не понял? – Морис только кивнул. – Чтобы завтра утром твой отчет лежал у меня на столе.
Развернувшись, он гаркнул на свой эскорт, забрался в машину, и та, рванув с места, скрылась за поворотом.
– Дорогой, – я погладила мужа по руке, – хочешь, я напишу отчет за тебя?
Он только потерся носом о мою щеку:
– Ложь на бумаге – это не ложь вовсе.
Мы пошли в бар. Кусок мяса с жареным картофелем был сейчас как нельзя кстати. Пока я поглощала свой обед, Морис позвонил Рею, долго разговаривал с ним, а я наблюдала за тем, как меняется его лицо. Разгладилась глубокая складка на лбу, засияла мягкая улыбка, глаза подобрели. Наспех доев, вырвала у мужа трубку, чтобы послушать нежное щебетание своего малыша.
Скорее бы все это закончилось, и мы все вместе поехали бы в Нью-Йорк. Написание моего нового романа, несмотря ни на что, близится к концу. Урывками все же удается писать по нескольку страниц кряду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Я видела, на что ты способен! Я имею в виду, что ты сделал с Майклом. Теперь понятно, как вы воздействуете на людей, когда нуждаетесь в пропитании.
– Ничего я с ним не делал, просто немного подкорректировал его сознание так, как мне это нужно. – Морис таинственно усмехнулся. – Ну еще, если быть откровенным до конца, слегка подпитался его энергетикой. А с людьми… Хочешь, я покажу, как это делается?
Не успеваю даже сказать «нет», как попадаю в полную зависимость от воли Мастера. «Встань», – слышу приказ. Мое «Я» сопротивляется, а тело делает то, что ему велят. «Подойди к берегу», – иду, не хочу, но ноги несут меня сами. «Теперь зачерпни воды и умой лицо». Все чувствую, все осознаю, но делаю. «Возвращайся ко мне и целуй!» Выполняю. Наваждение развеялось, когда прижалась губами к губам Мориса. Его глаза насмешливо искрятся, мои руки обнимают его за шею.
– Негодяй! – я инстинктивно оттолкнулась от него. – Я же просила: никаких твоих штучек.
Морис рассмеялся:
– Ты не просила, ты только подумала. А это разные вещи. Теперь, звезда моя, попытайся прочесть мои мысли и понять, о чем я больше всего мечтаю в данный момент.
Задумалась, театрально сверля его взглядом. Какое там! Пришлось прибегнуть к хитрости:
– Ты будешь выполнять то, что желаю я, – и начала стягивать с него форменную рубашку. Морис захохотал:
– Наши желания, звезда моя, самым чудесным образом совпадают, – и его руки скользнули мне под блузку.
Мы лежим в траве на берегу реки, моя голова удобно устроилась на груди Мориса, его пальцы закопались в моих волосах и трепетно расправляют локоны. Он опять совсем другой, мой Мастер: нежный, ласковый, теплый, словно согретый моей любовью. Я уставилась в небо, затянутое перистыми облаками, и слушаю, как лениво перекликаются птицы. Даже следа не осталось от прежних страхов, сомнений.
– Да, Гленда, с тобой я другой, – голос Мо риса щекочет мне ухо, как теплый ветерок. – Я столько беру от тебя как из неиссякаемого источника, но ты очень сильная, и остается даже больше, чем я забираю.
Я перевернулась на живот и засмеялась, глядя на мужа. Волосы растрепаны, рот приоткрыт, и немного торчат ослепительно белые клыки. Он нежится, как его кот у горящего камина.
– Давай не будем считать, кто сколько дает. С тобой я наполнена счастьем, словно воздушный шарик, – вот-вот взлечу. Только Рея не хватает. Пойдем позвоним ему. Я разговариваю с родителями каждый день. Они очень волнуются, и мама все силы прилагает, чтобы удержать твоего сына, который рвется к тебе на помощь. Что это у тебя за пятно на животе?
– Хьюго Ханпер решил продемонстрировать навыки морского десантника.
Я даже привстала:
– Он хотел справиться с тобой физически? Глупец!
– Терпеть не могу махать руками и ногами! Никогда не опущусь до кулачного боя.
На лице Мориса мелькнуло презрение. Конечно, вашей светлости больше подойдет шпага! Банальная драка – удел плебеев.
– Ты права, в моих жилах все еще течет дворянская кровь, и я об этом никогда не забываю. Одевайся, мы ведь хотели позвонить Реймонду, надо сказать ему, что совсем скоро мы снова будем вместе. Сегодня мне еще необходимо съездить к Осмонду. Научи-ка меня врать, Гленда!
Еще издалека заметила машину шерифа возле нашего дома. Морис насмешливо фыркнул, но не прибавил шагу даже тогда, когда Осмонд, подбоченясь, вышел навстречу из придорожных зарослей. Вместе с ним двое полицейских, и один из них… Неужели вампир? Ну, так оно и есть, почтительно склоняет голову перед Мастером. Вежливо здоровается со мной. А шериф-то, кажется, взбешен, и опять ни здрасьте тебе, ни до свидания.
– Что, вернулся, Балантен? Чем порадуешь? Упустил? Так я и думал! Ведь говорил же, собери команду! А ты все: с-а-а-м! И что прикажешь говорить теперь родственникам этих девочек, что в полиции служат растяпы, извините, мол, облажались? – Морис отсутствующим взглядом смотрит куда угодно, только не на шефа и, конечно, не слушает его. А шериф, брызгая слюной, продолжает: – Вот сам и будешь объясняться, и перед главой департамента тоже. Благодаря твоей чертовой самоуверенности, я в полном дерьме! Вот вы у меня где сидите! – Осмонд резанул себя ребром ладони по горлу, собирался прибавить к этому пару крепких словечек, но, взглянув на меня, смолчал. – А как объяснять другие четырнадцать убийств? Я же не кретин, чтобы разглагольствовать о каких-то вампирах и оборотнях. Гори они огнем! С меня за такой рапорт башку снесут! Ты меня слышишь, Балантен?
Морис явно пропустил мимо ушей весь монолог и, лишь пожав плечами, серьезно ответил:
– Я искренне сочувствую и пострадавшим, и их родственникам. Я сделал все, что обязан был сделать. А этими двумя пусть занимаются теперь другие ведомства.
Черти в аду, – промелькнуло у меня в голове, а полицейский-вампир понимающе усмехнулся, но тут же понурил голову под взглядом Мастера.
– И это все, что ты можешь сказать? – шериф смачно сплюнул. – Так ты нашел их или нет, я так и не понял? – Морис только кивнул. – Чтобы завтра утром твой отчет лежал у меня на столе.
Развернувшись, он гаркнул на свой эскорт, забрался в машину, и та, рванув с места, скрылась за поворотом.
– Дорогой, – я погладила мужа по руке, – хочешь, я напишу отчет за тебя?
Он только потерся носом о мою щеку:
– Ложь на бумаге – это не ложь вовсе.
Мы пошли в бар. Кусок мяса с жареным картофелем был сейчас как нельзя кстати. Пока я поглощала свой обед, Морис позвонил Рею, долго разговаривал с ним, а я наблюдала за тем, как меняется его лицо. Разгладилась глубокая складка на лбу, засияла мягкая улыбка, глаза подобрели. Наспех доев, вырвала у мужа трубку, чтобы послушать нежное щебетание своего малыша.
Скорее бы все это закончилось, и мы все вместе поехали бы в Нью-Йорк. Написание моего нового романа, несмотря ни на что, близится к концу. Урывками все же удается писать по нескольку страниц кряду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58