По крайней мере удовлетворения оно не принесло — наоборот, породило мрачное, тягучее предчувствие. Внезапно на него навалилась неодолимая, нестерпимая тоска. О чем он размышляет? О женщинах! Это в тот самый миг, когда ему необходимо спасаться бегством, когда ему семь лет не видеть дома. Самое время думать об этих самках, черт бы их всех побрал! Мелисендра по-прежнему лежала рядом и горько рыдала. Теперь она не стеснялась слез. Ну и черт с ней! С Карлиной все должно быть не так. Она же к нему всегда хорошо относилась, обещала полюбить когда-нибудь. А что, вполне возможно, ведь они же дружили с детства. Он ее и пальцем не тронет, даже прикоснуться без ее согласия не посмеет… Здесь, рядом, должна находиться Карлина. Зачем в тот вечер напился, позволил себе облапать ее? Хотел тем самым отомстить Мелоре? Ну что, отомстил? И эта, что лежит рядом… Мелисендра, так, кажется. Тоже месть сконфузившей его Мелоре. Не удалось на ней, поездил не сестре? Его сердце жег стыд, он сам себе на какое-то мгновение стал ненавистен. Что теперь скажет мастер Гарет? Мысль о нем тут же убила всякое раскаяние. Ничего, будет знать, что Бард мак Фиана не мальчишка, которому можно выговаривать — эту женщину не трожь и ту не трожь.
Однако сколько можно рыдать? Он протянул руку и погладил девушку:
— Мелора, не надо плакать.
Наступила тишина. Девушка повернулась к нему, в ее глазах сверкнули отчаяние и боль, лицо исказилось.
— Я не Мелора, — раздельно сказала она. — Если бы вы посмели так поступить с сестрой, она бы уничтожила вас с помощью своего ларана.
Конечно, усмехнулся про себя Бард. Мелора хотела меня, но по каким-то соображениям своими руками разрушила мост, возникший между ними. Да, Мелисендра была девственница, к сожалению, он не подумал об этом, а надо было бы подумать. Известно, что большая часть лерони обладает привилегией самим выбирать любовников. Он хотел, чтобы на ее месте была Мелора. Только эта рыжеволосая, все понимающая толстуха могла утолить его не только телесный, но и душевный голод. Мелисендра не более чем игрушка, покладистое тело. Радует только то, что — и это опять возбудило его — он все-таки взял ее по своей воле, не впадая в сомнения.
— Хватит, — наконец сказал он. — Что сделано, то сделано. Да перестань ты плакать.
Мелисендра попыталась сдержать рыдания, потом с трудом вымолвила:
— Опять не угодила! Что же я должна сделать на этот раз?
Она выговорила эти слова таким тоном, словно совсем не желала того, что случилось. Бард удивленно глянул на нее. Что здесь непонятного — он просто предоставил ей шанс осуществить то, о чем она давным-давно мечтала. Не надо теперь укоров, обвинений. Это по крайней мере глупо.
— Дама сердится, — сказал он, но Мелисендра не приняла его иронического тона.
Не оскорбилась, не ударилась снова в слезы. Просто сообщила:
— Леди Джерана выгонит меня, если я рожу ребенка.
Бард швырнул ей одежду:
— Ничем не могу помочь. Я, считай, уже далеко-далеко. Если же ты сходишь с ума от любви ко мне и желаешь разделить мою судьбу, как самоотверженные девицы в старинных балладах, которые бросали родственников ради любимого, — переоденься мальчиком и стань моим пажом. Не желаешь? Тогда, дамисела, могу тебя обрадовать: не ты первая, не ты последняя, кто таким вот образом поставлял детей благородной семье ди Астуриен. Собственно, чем ты лучше моей матери? Но если и в самом деле принесешь в подоле, думаю, отец простит тебя и не сошлет вместе с несчастным дитем на ферму.
— Ну, ты и негодяй! — вымолвила Мелисендра. Слезы у нее сразу просохли.
— Нет, — горько засмеялся Бард. — Всего-навсего волк. Изгнанник без роду, без племени. Так сказал король. Мы должны верить королям, не так ли? А ты ожидала, что я поведу себя как порядочный человек? Расплачусь, возьму тебя за руку — и стремглав к папеньке. Мол, обручите, папенька, простите грех. Так, что ли?
Мелисендра рывком схватила платье, мигом оделась и, вновь разрыдавшись, выскочила из комнаты. Каблучки ее дробью простучали по лестнице.
Бард бросился на кровать. Простыни еще хранили ее запах. «Черт… — с резанувшей по сердцу тоской подумал он, — на месте этой дурочки должна была быть Карлина. Без нее я никто. Ничтожество, человек вне закона. Бастард… волк…» От этих мыслей стало совсем дурно. Он окончательно разъярился. Лежал уставившись в потолок. «С тобой было бы все по-другому, Карлина… Так-то, Карлина!»
В дорогу Бард отправился поздним утром — получив напутствие отца, нежно попрощавшись с Алариком. По мере удаления от замка печаль улетучивалась. Он был молод, полон сил, его ждали приключения. Не так все плохо. Пусть его изгнали из Астуриаса, однако отважный воин нигде не пропадет. Судьба еще улыбнется ему, следует надеяться на удачу, а через семь лет он вернется.
Ближе к полудню клочья тумана, скрывшего холмы, начали редеть. Выглянуло солнышко. Денек обещал быть удачным. Может, стоит поскакать прямо в Сухие земли и поинтересоваться — не нуждается ли владетель Ардкарана в наемниках. Или в телохранителях, знающих язык Астуриаса и других западных стран. Он мог заняться обучением наемников владению оружием, и в первую очередь мечом. Судя по стычке у Морейской мельницы, с этим у степняков не все ладно. Ему также по силам организовать оборону тех краев. Сами собой в голове всплыли слова солдатской песни.
Два десятка лерони явились в Ардкаран.
Когда они уехали, не нужен стал ларан.
Эти колдуньи, вероятно, были наподобие Миреллы. Посвященные… Обязанные хранить девственность. Удивительное дело, почему только девственницы обладают определенным видом ларана? В общем-то Бард почти ничего не знал об этом даре. Как и все, испытывал страх перед ним. Что еще? Тот, кто обладал телепатическими способностями, имел право выбрать — стать ли ему ларанцу или воином… как Джереми…
Юноша ехал, насвистывая фривольные народные песенки, хотя, собственно, веселиться ему было не с чего. Как только подумал об этом, радость угасла. Стало тоскливо. Одному было скучно, не с кем даже поболтать. Хоть какой-нибудь попутчик. Пусть даже женщина… Помнится, ему было легко и приятно с Мелорой — она ехала рядом на своем беленьком ослике. О чем они только не беседовали — и о войнах, об этических вопросах, о том, чего Бард хочет добиться в жизни. Он ни с кем не говорил об этом раньше. Не стоит вспоминать Мелору. Чуть что — тут же в памяти всплывают ее рыжие волосы. Такие же, как у ее младшей сестры.
Карлина. Если бы Карлина согласилась, как то и положено верной жене, последовать за ним в изгнание!.. Было бы здорово… Ехала бы по правую руку, смеялась. Они бы вспоминали детство, а когда наступит вечер, остановились на ночлег. Он бы спешился, нежно взял ее на руки, укрыл одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Однако сколько можно рыдать? Он протянул руку и погладил девушку:
— Мелора, не надо плакать.
Наступила тишина. Девушка повернулась к нему, в ее глазах сверкнули отчаяние и боль, лицо исказилось.
— Я не Мелора, — раздельно сказала она. — Если бы вы посмели так поступить с сестрой, она бы уничтожила вас с помощью своего ларана.
Конечно, усмехнулся про себя Бард. Мелора хотела меня, но по каким-то соображениям своими руками разрушила мост, возникший между ними. Да, Мелисендра была девственница, к сожалению, он не подумал об этом, а надо было бы подумать. Известно, что большая часть лерони обладает привилегией самим выбирать любовников. Он хотел, чтобы на ее месте была Мелора. Только эта рыжеволосая, все понимающая толстуха могла утолить его не только телесный, но и душевный голод. Мелисендра не более чем игрушка, покладистое тело. Радует только то, что — и это опять возбудило его — он все-таки взял ее по своей воле, не впадая в сомнения.
— Хватит, — наконец сказал он. — Что сделано, то сделано. Да перестань ты плакать.
Мелисендра попыталась сдержать рыдания, потом с трудом вымолвила:
— Опять не угодила! Что же я должна сделать на этот раз?
Она выговорила эти слова таким тоном, словно совсем не желала того, что случилось. Бард удивленно глянул на нее. Что здесь непонятного — он просто предоставил ей шанс осуществить то, о чем она давным-давно мечтала. Не надо теперь укоров, обвинений. Это по крайней мере глупо.
— Дама сердится, — сказал он, но Мелисендра не приняла его иронического тона.
Не оскорбилась, не ударилась снова в слезы. Просто сообщила:
— Леди Джерана выгонит меня, если я рожу ребенка.
Бард швырнул ей одежду:
— Ничем не могу помочь. Я, считай, уже далеко-далеко. Если же ты сходишь с ума от любви ко мне и желаешь разделить мою судьбу, как самоотверженные девицы в старинных балладах, которые бросали родственников ради любимого, — переоденься мальчиком и стань моим пажом. Не желаешь? Тогда, дамисела, могу тебя обрадовать: не ты первая, не ты последняя, кто таким вот образом поставлял детей благородной семье ди Астуриен. Собственно, чем ты лучше моей матери? Но если и в самом деле принесешь в подоле, думаю, отец простит тебя и не сошлет вместе с несчастным дитем на ферму.
— Ну, ты и негодяй! — вымолвила Мелисендра. Слезы у нее сразу просохли.
— Нет, — горько засмеялся Бард. — Всего-навсего волк. Изгнанник без роду, без племени. Так сказал король. Мы должны верить королям, не так ли? А ты ожидала, что я поведу себя как порядочный человек? Расплачусь, возьму тебя за руку — и стремглав к папеньке. Мол, обручите, папенька, простите грех. Так, что ли?
Мелисендра рывком схватила платье, мигом оделась и, вновь разрыдавшись, выскочила из комнаты. Каблучки ее дробью простучали по лестнице.
Бард бросился на кровать. Простыни еще хранили ее запах. «Черт… — с резанувшей по сердцу тоской подумал он, — на месте этой дурочки должна была быть Карлина. Без нее я никто. Ничтожество, человек вне закона. Бастард… волк…» От этих мыслей стало совсем дурно. Он окончательно разъярился. Лежал уставившись в потолок. «С тобой было бы все по-другому, Карлина… Так-то, Карлина!»
В дорогу Бард отправился поздним утром — получив напутствие отца, нежно попрощавшись с Алариком. По мере удаления от замка печаль улетучивалась. Он был молод, полон сил, его ждали приключения. Не так все плохо. Пусть его изгнали из Астуриаса, однако отважный воин нигде не пропадет. Судьба еще улыбнется ему, следует надеяться на удачу, а через семь лет он вернется.
Ближе к полудню клочья тумана, скрывшего холмы, начали редеть. Выглянуло солнышко. Денек обещал быть удачным. Может, стоит поскакать прямо в Сухие земли и поинтересоваться — не нуждается ли владетель Ардкарана в наемниках. Или в телохранителях, знающих язык Астуриаса и других западных стран. Он мог заняться обучением наемников владению оружием, и в первую очередь мечом. Судя по стычке у Морейской мельницы, с этим у степняков не все ладно. Ему также по силам организовать оборону тех краев. Сами собой в голове всплыли слова солдатской песни.
Два десятка лерони явились в Ардкаран.
Когда они уехали, не нужен стал ларан.
Эти колдуньи, вероятно, были наподобие Миреллы. Посвященные… Обязанные хранить девственность. Удивительное дело, почему только девственницы обладают определенным видом ларана? В общем-то Бард почти ничего не знал об этом даре. Как и все, испытывал страх перед ним. Что еще? Тот, кто обладал телепатическими способностями, имел право выбрать — стать ли ему ларанцу или воином… как Джереми…
Юноша ехал, насвистывая фривольные народные песенки, хотя, собственно, веселиться ему было не с чего. Как только подумал об этом, радость угасла. Стало тоскливо. Одному было скучно, не с кем даже поболтать. Хоть какой-нибудь попутчик. Пусть даже женщина… Помнится, ему было легко и приятно с Мелорой — она ехала рядом на своем беленьком ослике. О чем они только не беседовали — и о войнах, об этических вопросах, о том, чего Бард хочет добиться в жизни. Он ни с кем не говорил об этом раньше. Не стоит вспоминать Мелору. Чуть что — тут же в памяти всплывают ее рыжие волосы. Такие же, как у ее младшей сестры.
Карлина. Если бы Карлина согласилась, как то и положено верной жене, последовать за ним в изгнание!.. Было бы здорово… Ехала бы по правую руку, смеялась. Они бы вспоминали детство, а когда наступит вечер, остановились на ночлег. Он бы спешился, нежно взял ее на руки, укрыл одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134