Такая баба скрытная! — со злобным неодобрением буркнул он. — К чему это, скажи? Многие считают, что ничего хорошего в даре нет. Было время, когда я был невосприимчив к ларану. Значит, и к иллюзиям… Ладно, ты вовремя спохватился. Молодец! Иначе мы бы растеряли все свои преимущества… Что касается твоей невосприимчивости к ларану и способности что-то видеть посредством сознания Мелисендры или другого близкого тебе человека, то это тоже может стать большим преимуществом. Мы поговорим об этом позже. Я должен сначала все обдумать. Ты мне можешь здорово пособить.
Бард, прищурившись, долго и пристально разглядывал Пола — тот даже поежился под его взглядом.
— М-да, — наконец добавил Бард, — это все надо хорошенько обмозговать. Пока займемся-ка этой деревней. Пойдем, посмотришь, как надо с этими ребятами обращаться. Тебе еще придется не раз столкнуться с чем-либо подобным.
Бард в сопровождении свиты вышел во двор хибары, где остановился. К тому моменту туда было согнано все взрослое мужское население деревни.
Киллгардский Волк поздравил их с возвращением под руку его величества. Мужики помалкивали, однако Барда это не смутило. Он объявил, что в этом году они должны уплатить двойной налог. Те, кому это не под силу, сорок дней отработают на общественных работах. Дороги надо привести в порядок, добавил главнокомандующий.
Пол уже знал, что местный месяц как раз и состоит из сорока суток. Это был период обращения самой большой луны Дарковера. Делился он на декады.
Между тем молчавшие мужики, осознав, что это и есть тягло, возложенное на них новой властью, принялись благодарить Барда за оказанную милость.
Один из офицеров, друг Барда, не выдержал и вспылил:
— Со всем уважением я выслушал, господин генерал, ваше решение и все равно считаю, что этих ублюдков сжечь надо было к чертовой матери!..
Главнокомандующий спокойно заметил:
— Нам нужны подданные, которые смогли бы платить налоги, а не живые факелы. Руки нам нужны трудовые, мозолистые. Ну, развесим мы этих разбойников по деревьям, кто потом позаботится об их вдовах, детях? Нам нищих на дорогах, что ли, не хватает!.. Кстати, о дорогах, ими следует заняться в первую очередь. Надо же, — Бард, потихоньку закипавший, уже не смог успокоиться, — сжечь мужланов! Вы что, предлагаете нам посоревноваться с наемниками из Сухих земель? Значит, баб в бордели, детей вон? Что тогда скажут люди о короле Аларике, об его армии?
Пол, стоявший рядом с ларанцу, услышал, как тот буркнул:
— Чудеса, да и только! Кто бы мог подумать, что мальчишка, лупивший всех подряд, уважавший только силу, вырастет до понимания политических задач.
В этот момент хорошенькая рыжеволосая девушка пробилась сквозь толпу мужиков, поклонилась Барду.
— Этот дом, — сказала она, — принадлежит моему отцу. Если позволите, я угощу вас вином из подвала.
— Рад, очень рад, — откликнулся Бард, — тем более рад принять этот кубок из твоих ручек, красавица. Угости вином и офицеров моего штаба.
Он улыбнулся ей, и девушка в свою очередь ответила ему улыбкой.
Пол усмехнулся про себя, вспомнив, какими лестными эпитетами награждали своего полководца солдаты — вот уж бабник так бабник, никакая юбка перед ним не устоит. Тут его мысли обратились к лерони, размещенным на другом конце деревни в отдельно стоявшем доме. К ним еще приставили четырех часовых, чтобы никто не осмелился побеспокоить их. Даже Бард, еще раз усмехнулся двойник.
Девица между тем отправилась за вином, мужики разошлись, офицеры поднялись в дом. Строение было каменным и, к удивлению Пола, опрятным внутри. В это время в дверь решительно постучали, и после приглашения вошла сестра меченосица. Ее алая туника была подобна знамени.
— Лорд-генерал!.. — прямо с порога выкрикнула она и упала на колени перед Бардом. — Киллгардский Волк, я требую справедливости!..
— Если ты из тех, кто сражался на нашей стороне, ты ее получишь. Что случилось? Если кто-то в моей армии посмел коснуться тебя… я лично не считаю военный лагерь подходящим местом для порядочной женщины. Ладно, в любом случае, если ты воевала за Астуриас, ты находишься под моей защитой. Человек, покусившийся на тебя, будет кастрирован и повешен. Даю слово…
— Нет, господин, — ответила меченосица и коснулась рукой кинжала, висевшего на шее. — Я бы сама разделалась с подобным негодяем. Или мои сестры добрались бы до них. Дело в том, что в армии Серраиса служили наемницами наши девушки. Большинство из них бежали вместе с остатками разгромленной армии, но одна или две сестры были ранены, и с ними остались давшие обет. Я требую, чтобы с ними обращались достойно, как с почетными военнопленными, как того требует обычай. Одну из наших сестер уже подвергли насилию… Когда я обратилась к сержанту, чтобы он немедленно прекратил надругательство, он заявил, что если женщина вышла на поле боя, она должна знать, что в бою можно не только погибнуть, но и попасть в плен, а женщине в плен лучше не попадать.
Губы меченосицы дрожали от ярости.
Бард тут же вскочил.
— Я немедленно займусь этим! — махнув рукой Полу и еще двум офицерам, он поспешил к выходу.
Они проследовали за женщиной в красном. Повсюду в деревне толпились солдаты, за околицей, поближе к ручью, выросли палатки, вокруг стоял шум, но раздавшийся в этот момент женский вопль перекрыл и этот ровный гул. Группа мужчин собралась возле одной из палаток, грубые, непристойные шутки, смех доносились с той стороны. С другой стороны летела отчаянная ругань — оттуда к палатке сквозь толпу солдат пыталась прорваться группа женщин.
— Что здесь, черт побери, происходит? А ну-ка назад!
По толпе тут же побежал шепот: «Лорд-генерал, Киллгардский Волк…»
Бард откинул полу палатки, вошел, и тут же оттуда один за другим вылетели два солдата. Прокатились кубарем и остались сидеть в пыли. Внутри палатки рыдала женщина в изорванной одежде. Бард, выйдя наружу, тихо сказал что-то одному из офицеров, затем громко крикнул:
— С этого момента и навсегда приказываю… Гражданским лицам никаких насилий не чинить. Над пленными не издеваться. — Затем он кивнул в сторону тех, кто сидел на земле. Они были совершенно пьяны и тупо мычали, видно, пытались что-то сказать. — Кто знает этих ублюдков? Пусть немедленно заберут их, дайте им протрезветь.
Недовольный шум покатился по рядам солдат. Кто-то выкрикнул:
— А что мы такого сделали? Что мы, хуже других? Это же обычай войны. На каком основании вы запрещаете пользоваться трофеями, генерал Волк?
Бард повернулся на голос и, ткнув в ту сторону пальцем, спросил:
— Кто это сказал? Выйди-ка сюда… — Когда никто не откликнулся, Бард продолжил: — Только не надо про обычаи. Вы имеете право взять их оружие, не более того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Бард, прищурившись, долго и пристально разглядывал Пола — тот даже поежился под его взглядом.
— М-да, — наконец добавил Бард, — это все надо хорошенько обмозговать. Пока займемся-ка этой деревней. Пойдем, посмотришь, как надо с этими ребятами обращаться. Тебе еще придется не раз столкнуться с чем-либо подобным.
Бард в сопровождении свиты вышел во двор хибары, где остановился. К тому моменту туда было согнано все взрослое мужское население деревни.
Киллгардский Волк поздравил их с возвращением под руку его величества. Мужики помалкивали, однако Барда это не смутило. Он объявил, что в этом году они должны уплатить двойной налог. Те, кому это не под силу, сорок дней отработают на общественных работах. Дороги надо привести в порядок, добавил главнокомандующий.
Пол уже знал, что местный месяц как раз и состоит из сорока суток. Это был период обращения самой большой луны Дарковера. Делился он на декады.
Между тем молчавшие мужики, осознав, что это и есть тягло, возложенное на них новой властью, принялись благодарить Барда за оказанную милость.
Один из офицеров, друг Барда, не выдержал и вспылил:
— Со всем уважением я выслушал, господин генерал, ваше решение и все равно считаю, что этих ублюдков сжечь надо было к чертовой матери!..
Главнокомандующий спокойно заметил:
— Нам нужны подданные, которые смогли бы платить налоги, а не живые факелы. Руки нам нужны трудовые, мозолистые. Ну, развесим мы этих разбойников по деревьям, кто потом позаботится об их вдовах, детях? Нам нищих на дорогах, что ли, не хватает!.. Кстати, о дорогах, ими следует заняться в первую очередь. Надо же, — Бард, потихоньку закипавший, уже не смог успокоиться, — сжечь мужланов! Вы что, предлагаете нам посоревноваться с наемниками из Сухих земель? Значит, баб в бордели, детей вон? Что тогда скажут люди о короле Аларике, об его армии?
Пол, стоявший рядом с ларанцу, услышал, как тот буркнул:
— Чудеса, да и только! Кто бы мог подумать, что мальчишка, лупивший всех подряд, уважавший только силу, вырастет до понимания политических задач.
В этот момент хорошенькая рыжеволосая девушка пробилась сквозь толпу мужиков, поклонилась Барду.
— Этот дом, — сказала она, — принадлежит моему отцу. Если позволите, я угощу вас вином из подвала.
— Рад, очень рад, — откликнулся Бард, — тем более рад принять этот кубок из твоих ручек, красавица. Угости вином и офицеров моего штаба.
Он улыбнулся ей, и девушка в свою очередь ответила ему улыбкой.
Пол усмехнулся про себя, вспомнив, какими лестными эпитетами награждали своего полководца солдаты — вот уж бабник так бабник, никакая юбка перед ним не устоит. Тут его мысли обратились к лерони, размещенным на другом конце деревни в отдельно стоявшем доме. К ним еще приставили четырех часовых, чтобы никто не осмелился побеспокоить их. Даже Бард, еще раз усмехнулся двойник.
Девица между тем отправилась за вином, мужики разошлись, офицеры поднялись в дом. Строение было каменным и, к удивлению Пола, опрятным внутри. В это время в дверь решительно постучали, и после приглашения вошла сестра меченосица. Ее алая туника была подобна знамени.
— Лорд-генерал!.. — прямо с порога выкрикнула она и упала на колени перед Бардом. — Киллгардский Волк, я требую справедливости!..
— Если ты из тех, кто сражался на нашей стороне, ты ее получишь. Что случилось? Если кто-то в моей армии посмел коснуться тебя… я лично не считаю военный лагерь подходящим местом для порядочной женщины. Ладно, в любом случае, если ты воевала за Астуриас, ты находишься под моей защитой. Человек, покусившийся на тебя, будет кастрирован и повешен. Даю слово…
— Нет, господин, — ответила меченосица и коснулась рукой кинжала, висевшего на шее. — Я бы сама разделалась с подобным негодяем. Или мои сестры добрались бы до них. Дело в том, что в армии Серраиса служили наемницами наши девушки. Большинство из них бежали вместе с остатками разгромленной армии, но одна или две сестры были ранены, и с ними остались давшие обет. Я требую, чтобы с ними обращались достойно, как с почетными военнопленными, как того требует обычай. Одну из наших сестер уже подвергли насилию… Когда я обратилась к сержанту, чтобы он немедленно прекратил надругательство, он заявил, что если женщина вышла на поле боя, она должна знать, что в бою можно не только погибнуть, но и попасть в плен, а женщине в плен лучше не попадать.
Губы меченосицы дрожали от ярости.
Бард тут же вскочил.
— Я немедленно займусь этим! — махнув рукой Полу и еще двум офицерам, он поспешил к выходу.
Они проследовали за женщиной в красном. Повсюду в деревне толпились солдаты, за околицей, поближе к ручью, выросли палатки, вокруг стоял шум, но раздавшийся в этот момент женский вопль перекрыл и этот ровный гул. Группа мужчин собралась возле одной из палаток, грубые, непристойные шутки, смех доносились с той стороны. С другой стороны летела отчаянная ругань — оттуда к палатке сквозь толпу солдат пыталась прорваться группа женщин.
— Что здесь, черт побери, происходит? А ну-ка назад!
По толпе тут же побежал шепот: «Лорд-генерал, Киллгардский Волк…»
Бард откинул полу палатки, вошел, и тут же оттуда один за другим вылетели два солдата. Прокатились кубарем и остались сидеть в пыли. Внутри палатки рыдала женщина в изорванной одежде. Бард, выйдя наружу, тихо сказал что-то одному из офицеров, затем громко крикнул:
— С этого момента и навсегда приказываю… Гражданским лицам никаких насилий не чинить. Над пленными не издеваться. — Затем он кивнул в сторону тех, кто сидел на земле. Они были совершенно пьяны и тупо мычали, видно, пытались что-то сказать. — Кто знает этих ублюдков? Пусть немедленно заберут их, дайте им протрезветь.
Недовольный шум покатился по рядам солдат. Кто-то выкрикнул:
— А что мы такого сделали? Что мы, хуже других? Это же обычай войны. На каком основании вы запрещаете пользоваться трофеями, генерал Волк?
Бард повернулся на голос и, ткнув в ту сторону пальцем, спросил:
— Кто это сказал? Выйди-ка сюда… — Когда никто не откликнулся, Бард продолжил: — Только не надо про обычаи. Вы имеете право взять их оружие, не более того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134