— Забыл. На этого... Слава, вон, знает.
Роман оглянулся. Трайнис рванулся изо всех сил. Вадковский резко повернулся к пустому трапу и тут же получил затрещину сзади. С ужасным криком он ударил ногой назад и развернулся в неимоверно низкую стойку. Сзади тоже никого не было.
Трайнис стоял совсем рядом, прижавшись спиной к стене и трясся в беззвучном смехе.
— Как ты это сделал? — с восхищением спросил Вадковский.
— Ерунда, Рома. Ты опять чуть не оторвал мне карман.
— Ты что, ниндзя?
— Просто я использовал древнюю тактику.
— Какую еще тактику? Задурил мне голову.
— Ну да, именно так. Но ты был хорош! Какая экспрессия. Какая, не побоюсь этого слова, кинематика. Тебя, Рома, сразу в прогрессоры возьмут. Только не делай такое зверское лицо — служебную тайну надо беречь.
— Прошу к столу, — позвал Лядов.
— Гинтас, а хочешь, я сделаю тебе задумчивое лицо? — предложил Вадковский.
— Лучше счастливое. И ты знаешь как? Для начала отойди на двести метров, прими позу низкого старта и — вдоль меридиана.
Глава 2. Чистые звезды
На стол среди чашек лег звездный каталог.
— Этап номер три, — сказал Лядов, торжественно положив ладонь на стереопластик обложки. — Важный этап — выбор цели. Нам абсолютно все равно куда, поэтому действовать будем методом тыка.
Вадковский, дожевывая, с сомнением разглядывал огромный квадратный том.
— Слушай, выведи его на экран.
— Там метод тыка не получится.
— Ну и инкунабула. Умеешь ты откапывать рухлядь.
— Это подарочное издание «под старину», — обиделся Лядов. — Отцу подарили. Ну, давайте. Трайнис, говори страницу, ты — строку.
Трайнис посмотрел на потолок.
— Двести пятьдесят семь.
Лядов взглянул на Романа.
— С-сто тринадцать! — выпалил Вадковский.
— Посмотрим, — сказал Лядов, раскладывая каталог. — Зря ты, Рома. Тринадцать — число несчастливое.
— Ничего, я удачливый, — сказал Вадковский, пристально глядя на руки Лядова.
Лядов картинно поплевал на палец и перевернул пласт страниц. Провел пальцем по столбцу.
— Так, — сказал он, нагибаясь. — Что тут у нас... Та-ак!
— А каталог еще не состарился? — Вадковский взглянул на обложку.
— Не волнуйся, — сказал Лядов. — Это фондовый раздел.
— Консервы, — разочарованно сказал Вадковский. — Пятьдесят шесть лет. Как, Гинтас?
Трайнис молча кивнул с набитым ртом.
— Для истории это миг, — беззаботно сказал Лядов. — Слушайте, что вы тут навыбирали. Планета Камея...
— Планета Наобум, — сказал Вадковский.
— Антропность 0,93.
— Без скафандров! — радостно вскричал Вадковский.
— Слава, это довольно далеко, — изрек Трайнис и, закатив глаза, отхлебнул ароматный чай.
Лядов, с вытянувшимся лицом поднял глаза:
— Ничего себе! Гинтас, ты что, помнишь весь каталог?
— Ну, — неопределенно сказал Трайнис, зачерпывая варенье, — не весь, конечно. М-м, вкусное варенье!
— Он его перед сном читает, — скривился Вадковский. — Птеродактиль-маньяк. Летом ходит в комбинезоне, девушкам увлеченно рассказывает про перегрузки в нижней части параболы.
— Не только рассказываю, но и заставляю испытывать, — спокойно сказал Трайнис.
— Расскажи мне тоже, — оживился Вадковский.
— Отстань, а то заставлю испытать.
— Вряд ли, у меня нет параболы.
Трайнис рассмеялся:
— Поищем.
— Что ж, хорошо, что далеко, — сосредоточенно думая о чем-то, сказал Лядов. — Эксперимент будет чище. Итак. Статус — общий фонд. Для посещений нейтральна. Технический отчет о посещении обязателен. Все.
Вадковский хлопнул в ладоши:
— Идеально. Ух, разгуляемся!
Лядов с недоверчивой улыбкой накрыл ладонью текст:
— Да, как по заказу. Вот это я понимаю — судьба. Пальцем в небо.
— Ты хотел сказать — в Камею? — уточнил Вадковский.
— Я бы все-таки проверил, — неожиданно сказал Трайнис. — Центр, современный статус планеты Камея звезды ЕМГ 72 системы Верда, директорий 039, сектор 090.
Огромный, во всю стену, экран вспыхнул. Все повернули головы.
«ИНФОРМАЦИЯ.
Планета Камея системы Верда, ДС 039-090, звезды ЕМГ 72. Антропность 0,98. Статус: 29 лет назад переведена из общего фонда в закрытый фонд первой группы. Причины перевода — нерегулярные псевдоноогенные феномены. Санкционированы ежегодные экспедиции АН под эгидой СКАД».
В кают-компании повисла тишина.
— СКАД? — удивился Трайнис. — Что за ерунда. Она же пустая, раз в фонде. СКАД не занимается пассивными планетами. Хотя первая группа — это запрет на посадку. Выходит, эти нерегулярные феномены не слишком пассивны. Никогда о Камее не слышал ничего интересного.
Лядов пожал плечами:
— Я тоже.
Вадковский разочарованно присвистнул:
— Вот вам и консервы — нельзя.
— Дополнительная информация по запросу, — обратился к экрану Трайнис. — В чем сущность феноменов? Когда была последняя экспедиция под эгидой СКАД?
— Дополнительная информация отсутствует.
— Нужен допуск? — помедлив, спросил Трайнис.
— Никакой дополнительной информации по запросу нет, — мягко сказал экран. — Уровня допуска не существует.
Трайнис уставился в экран.
— Что случилось? — спросил Вадковский.
— Слишком мало информации, — спокойно сказал Трайнис. — Я хочу узнать, что это за феномены.
— Если бы они были опасны — об этом бы сообщили, — сказал Вадковский.
Трайнис начал листать каталог, пробормотал:
— Тогда что там делает Служба, хотел бы я знать.
— Да мало ли что, — сказал Вадковский. — Может быть, у них там полигон и они разминаются по выходным. Обратимся в Академию?
— Наверное, не стоит, — с сомнением сказал Лядов. — Спохватятся и переведут Камею в закрытые второй группы.
— Да, закрытый фонд — это глухо, — сказал Вадковский. — Еще погадаем?
— Нет, — сказал Лядов. Взгляд его загорелся.
— А как?
— Летим на Камею.
— Нельзя, — сказал Трайнис. — СКАД зря ничего не делает. Смотрите, есть хорошая планетка Экзилис, без всяких вывертов. Ее даже можно не проверять. В меру неизученная, пустая, доступная. Правда, дышать придется через респиратор — вулканы шалят.
— Я полечу на Камею, — сказал Лядов. — Это как раз то, что надо. Понимаете?
Трайнис смотрел в каталог и теребил угол страницы.
— Все в стиле XX века, да? — спросил Вадковский. — Гинтас, тебе не кажется, что Слава ведет себя очень последовательно и конструктивно — в духе эксперимента? А что вы, Гинтас Вольдемарович, можете предложить в ответ со своей стороны?
— А я, Рома, всегда веду себя последовательно и конструктивно. Только это я и могу предложить. Однако сейчас я думаю что важнее — эксперимент или объект эксперимента, то есть мы?
— Пойдя в рейс, ты принял все условия, — сказал Вадковский. — Выбор не бывает частичным. Это же настоящий побег, а не прогулка. Со всеми вытекающими из него.
Трайнис думал над раскрытой страницей.
— Гинтас, — сказал Лядов, — это не страшней, чем полет без психологической адаптации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Роман оглянулся. Трайнис рванулся изо всех сил. Вадковский резко повернулся к пустому трапу и тут же получил затрещину сзади. С ужасным криком он ударил ногой назад и развернулся в неимоверно низкую стойку. Сзади тоже никого не было.
Трайнис стоял совсем рядом, прижавшись спиной к стене и трясся в беззвучном смехе.
— Как ты это сделал? — с восхищением спросил Вадковский.
— Ерунда, Рома. Ты опять чуть не оторвал мне карман.
— Ты что, ниндзя?
— Просто я использовал древнюю тактику.
— Какую еще тактику? Задурил мне голову.
— Ну да, именно так. Но ты был хорош! Какая экспрессия. Какая, не побоюсь этого слова, кинематика. Тебя, Рома, сразу в прогрессоры возьмут. Только не делай такое зверское лицо — служебную тайну надо беречь.
— Прошу к столу, — позвал Лядов.
— Гинтас, а хочешь, я сделаю тебе задумчивое лицо? — предложил Вадковский.
— Лучше счастливое. И ты знаешь как? Для начала отойди на двести метров, прими позу низкого старта и — вдоль меридиана.
Глава 2. Чистые звезды
На стол среди чашек лег звездный каталог.
— Этап номер три, — сказал Лядов, торжественно положив ладонь на стереопластик обложки. — Важный этап — выбор цели. Нам абсолютно все равно куда, поэтому действовать будем методом тыка.
Вадковский, дожевывая, с сомнением разглядывал огромный квадратный том.
— Слушай, выведи его на экран.
— Там метод тыка не получится.
— Ну и инкунабула. Умеешь ты откапывать рухлядь.
— Это подарочное издание «под старину», — обиделся Лядов. — Отцу подарили. Ну, давайте. Трайнис, говори страницу, ты — строку.
Трайнис посмотрел на потолок.
— Двести пятьдесят семь.
Лядов взглянул на Романа.
— С-сто тринадцать! — выпалил Вадковский.
— Посмотрим, — сказал Лядов, раскладывая каталог. — Зря ты, Рома. Тринадцать — число несчастливое.
— Ничего, я удачливый, — сказал Вадковский, пристально глядя на руки Лядова.
Лядов картинно поплевал на палец и перевернул пласт страниц. Провел пальцем по столбцу.
— Так, — сказал он, нагибаясь. — Что тут у нас... Та-ак!
— А каталог еще не состарился? — Вадковский взглянул на обложку.
— Не волнуйся, — сказал Лядов. — Это фондовый раздел.
— Консервы, — разочарованно сказал Вадковский. — Пятьдесят шесть лет. Как, Гинтас?
Трайнис молча кивнул с набитым ртом.
— Для истории это миг, — беззаботно сказал Лядов. — Слушайте, что вы тут навыбирали. Планета Камея...
— Планета Наобум, — сказал Вадковский.
— Антропность 0,93.
— Без скафандров! — радостно вскричал Вадковский.
— Слава, это довольно далеко, — изрек Трайнис и, закатив глаза, отхлебнул ароматный чай.
Лядов, с вытянувшимся лицом поднял глаза:
— Ничего себе! Гинтас, ты что, помнишь весь каталог?
— Ну, — неопределенно сказал Трайнис, зачерпывая варенье, — не весь, конечно. М-м, вкусное варенье!
— Он его перед сном читает, — скривился Вадковский. — Птеродактиль-маньяк. Летом ходит в комбинезоне, девушкам увлеченно рассказывает про перегрузки в нижней части параболы.
— Не только рассказываю, но и заставляю испытывать, — спокойно сказал Трайнис.
— Расскажи мне тоже, — оживился Вадковский.
— Отстань, а то заставлю испытать.
— Вряд ли, у меня нет параболы.
Трайнис рассмеялся:
— Поищем.
— Что ж, хорошо, что далеко, — сосредоточенно думая о чем-то, сказал Лядов. — Эксперимент будет чище. Итак. Статус — общий фонд. Для посещений нейтральна. Технический отчет о посещении обязателен. Все.
Вадковский хлопнул в ладоши:
— Идеально. Ух, разгуляемся!
Лядов с недоверчивой улыбкой накрыл ладонью текст:
— Да, как по заказу. Вот это я понимаю — судьба. Пальцем в небо.
— Ты хотел сказать — в Камею? — уточнил Вадковский.
— Я бы все-таки проверил, — неожиданно сказал Трайнис. — Центр, современный статус планеты Камея звезды ЕМГ 72 системы Верда, директорий 039, сектор 090.
Огромный, во всю стену, экран вспыхнул. Все повернули головы.
«ИНФОРМАЦИЯ.
Планета Камея системы Верда, ДС 039-090, звезды ЕМГ 72. Антропность 0,98. Статус: 29 лет назад переведена из общего фонда в закрытый фонд первой группы. Причины перевода — нерегулярные псевдоноогенные феномены. Санкционированы ежегодные экспедиции АН под эгидой СКАД».
В кают-компании повисла тишина.
— СКАД? — удивился Трайнис. — Что за ерунда. Она же пустая, раз в фонде. СКАД не занимается пассивными планетами. Хотя первая группа — это запрет на посадку. Выходит, эти нерегулярные феномены не слишком пассивны. Никогда о Камее не слышал ничего интересного.
Лядов пожал плечами:
— Я тоже.
Вадковский разочарованно присвистнул:
— Вот вам и консервы — нельзя.
— Дополнительная информация по запросу, — обратился к экрану Трайнис. — В чем сущность феноменов? Когда была последняя экспедиция под эгидой СКАД?
— Дополнительная информация отсутствует.
— Нужен допуск? — помедлив, спросил Трайнис.
— Никакой дополнительной информации по запросу нет, — мягко сказал экран. — Уровня допуска не существует.
Трайнис уставился в экран.
— Что случилось? — спросил Вадковский.
— Слишком мало информации, — спокойно сказал Трайнис. — Я хочу узнать, что это за феномены.
— Если бы они были опасны — об этом бы сообщили, — сказал Вадковский.
Трайнис начал листать каталог, пробормотал:
— Тогда что там делает Служба, хотел бы я знать.
— Да мало ли что, — сказал Вадковский. — Может быть, у них там полигон и они разминаются по выходным. Обратимся в Академию?
— Наверное, не стоит, — с сомнением сказал Лядов. — Спохватятся и переведут Камею в закрытые второй группы.
— Да, закрытый фонд — это глухо, — сказал Вадковский. — Еще погадаем?
— Нет, — сказал Лядов. Взгляд его загорелся.
— А как?
— Летим на Камею.
— Нельзя, — сказал Трайнис. — СКАД зря ничего не делает. Смотрите, есть хорошая планетка Экзилис, без всяких вывертов. Ее даже можно не проверять. В меру неизученная, пустая, доступная. Правда, дышать придется через респиратор — вулканы шалят.
— Я полечу на Камею, — сказал Лядов. — Это как раз то, что надо. Понимаете?
Трайнис смотрел в каталог и теребил угол страницы.
— Все в стиле XX века, да? — спросил Вадковский. — Гинтас, тебе не кажется, что Слава ведет себя очень последовательно и конструктивно — в духе эксперимента? А что вы, Гинтас Вольдемарович, можете предложить в ответ со своей стороны?
— А я, Рома, всегда веду себя последовательно и конструктивно. Только это я и могу предложить. Однако сейчас я думаю что важнее — эксперимент или объект эксперимента, то есть мы?
— Пойдя в рейс, ты принял все условия, — сказал Вадковский. — Выбор не бывает частичным. Это же настоящий побег, а не прогулка. Со всеми вытекающими из него.
Трайнис думал над раскрытой страницей.
— Гинтас, — сказал Лядов, — это не страшней, чем полет без психологической адаптации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100