Вскоре жгут был снят, кровавые лохмотья срезаны, а плечо Лядова аккуратно перевязано относительно чистой и целой тряпкой — майкой Трайниса. С левой стороны покрытый разноцветными — преимущественно красными — пятнами комбинезон Лядова частично превратился в безрукавку.
Вадковский чпокнул пробкой, протянул Лядову бутылку.
— Хлебни. Врачи рекомендуют.
— Лучше, наверное, воды, — усомнился Трайнис, посмотрев через плечо. Он стоял к ним спиной, обозревая поляну, со стороны которой появился Вадковский. Пистолет Трайнис держал в опущенной руке.
— Немного можно, — сказал Роман и протянул Лядову брикет.
Тот покачал головой.
— Подкрепись. Там еще есть, — сказал Вадковский.
— Я знаю, сколько там есть, — невесело сказал Лядов.
— Боевой рацион, — напомнил Вадковский. — Тут витамины.
Лядов молча начал жевать, смотря в траву. Левая рука его висела как плеть.
— Больно?
— Нормально.
Лядов выглядел равнодушным. Это не понравилось Роману.
— Держи воду. Обязательно попей. — Вадковский поставил в траву возле ноги Лядова флягу. Поднялся, подошел к Трайнису.
— Надо уходить, — сказал Трайнис.
Они посмотрели друг на друга. Вадковский отметил растерянность на лице самого старшего из их компании, и самого опытного. Трайнис отвел взгляд.
— Как-то все не так, — пробормотал он. — Неправильно все. Почему мы должны, как какие-то питекантропы... — он оборвал себя, потемнев лицом.
Вадковский подождал и тихо сказал:
— Биопласт справился. Хорошо, что перелома нет. Славке повезло. Сейчас наберется сил.
— Бери пистолет, давай мне тесак, — глухо сказал Трайнис.
— По-моему, отметки больше не стоит делать, — сказал Вадковский, меняясь оружием. _ Две причины: время и...
— Понял. Я пойду со Славой, — сказал Трайнис.
— Я возьму контейнер.
Лядов, опираясь о ствол, морщась поднимался с земли. К нему бросились, бережно помогли с двух сторон.
Перегруппировавшись, тронулись в путь.
Вадковский шел впереди, придерживая за спиной контейнер, ремень которого впился ему в левое плечо. Пистолет в его правой руке был взведен и снят с предохранителя.
Трайнис поддерживал Лядова под здоровую руку, хотя тот сквозь зубы заверял, что чувствует себя уверенно.
Шли молча. Было решено производить как можно меньше шума и не оставлять, по возможности, никаких следов.
Следующим ориентиром, по словам Романа, была некая, как он назвал, Щека.
Что за Щека — выяснять времени не было. «Там увидите, — коротко бросил он. — Щека как щека».
Было заметно, что путь пролегает между двумя возвышенностями — справа и слева деревья взбирались на склоны.
Вадковский уверенно и упорно шел вперед, словно уже ходил здесь. Трайнис поглядывал по сторонам — ему не нравилось, что чаща зажимает их в низине. Напасть здесь на отряд было проще простого.
Вадковский шел как заведенный, ничего не замечая вокруг. Вереницы гигантских шершавых стволов сонно уплывали назад.
В низине было сумрачнее, чем на ровных участках. А может быть, так только казалось. Вадковский поднял глаза: наконец появился просвет. Лучи солнца под острым углом врывались в зеленую полутьму, мягкие желтые блики лежали на верхних частях стволов. Дело не в низине — просто солнце опустилось, вечереет. Роман словно очнулся, и замедлил шаг. Ему показалось, что возле самого просвета в кроне что-то роится — облачко насекомых или пылинки танцевали в луче света. Все равно. Это теперь не важно.
— Слава, время, — тихо сказал Вадковский.
Последовала пауза, тихая реплика Гинтаса, и прерывающийся голос Лядова:
— Я их где-то потерял.
— Мы идем часа два, — сказал Трайнис.
Вадковский разглядывал лучи, силы которых не хватало, чтобы добросить пятно солнечного света на дно зеленого молчания. Солнце уже вошло в последнюю четверть своего дневного пути. В их распоряжении два часа. Ну три. На равнине летние сумерки длинны, но под зеленым щитом они начнутся раньше и будут гораздо короче. Сейчас бы идти и идти... Возвышенности по сторонам и не думали понижаться, что было бы верным признаком выхода на следующую опорную точку.
Вадковский скрепя сердце сказал:
— Привал.
И остановился. Просто встал столбом там, где шел. Отдыхать ему не хотелось. То есть он в иной ситуации с огромным удовольствием сбросил бы с себя весь груз, смыл грязь с уставшего тела, вдоволь поплескавшись в горячей воде, потом бы не спеша плотно поел, а потом бы завалился спать на целые сутки в своей комнате с открытым настежь окном. Но здесь подобные желания... Нет, он не подавлял их. Просто та жизнь осталась там, а здесь шла совсем другая, своя жизнь, где желания тела — дело десятое.
— Если из-за меня, — донесся бесцветный голос подходящего Лядова, — то привал делать не стоит. Я дойду.
Трайнис и Лядов остановились рядом с Вадковским. Лядов правой рукой держался за плечо Гинтаса, но стоял вполне уверенно. Наверное, действительно это была не слабость, а анестезирующее действие лекарства.
Вадковский откровенно рассматривал Славкино лицо — бледен, глаза тусклые, почти не смотрят. Конечно устал. Может быть, ему больно. Но молчит, не признается. Роман приблизился. Рука не горячая, пульс учащен. Предплечье, давно не мытое, в жутких буро-черных лохмотьях — не воспалено, только толстая корка биопласта еще больше потемнела на глубоких рубцах — универсальное снадобье помогало организму бороться с ранением, отдавая лекарство, поглощая шлаки и грязь. Скоро надо будет сменить биопласт. Есть еще... сколько же? В личный комплект входят две. Осталось. четыре упаковки биопласта. На такую рану приходится выливать почти всю. Вадковский невольно сглотнул — на еще одно подобное ранение лекарств просто не хватит.
— Роман, я серьезно говорю, — сказал Лядов. Все трое стояли рядом, и Слава говорил очень тихо. — Расслабимся — мне труднее будет войти в ритм. Далеко еще?
— Трудно сказать. Мы уже рядом... Должны быть рядом.
Трайнис крутил головой по сторонам. Взгляд его цепко прыгал по чаще. Часто он поглядывал вверх — видимо, тоже заметил золотистое роение в солнечном луче под сводами леса, но ничего не сказал. Это теперь действительно было не важно.
— Роман, — твердо сказал Лядов, — вечереет. Надо как можно дальше оторваться от этих тварей. Хуже мне уже не будет. А вот если мы опоздаем...
Вадковский махнул рукой:
— Тогда перекусим стоя.
Он закинул ремень контейнера на шею и держал его на животе на манер подноса. Поели на скорую руку.
— Ты прямо как лотошник, — заметил Лядов, сосредоточенно с усилием жуя концентрат. В глазах его не мелькнуло ни намека на улыбку.
Съели по половине мясного брикета. Воды оставалось три фляги. Правда, были еще одна бутылка вина полная и одна уполовиненная.
Выпили по три глотка воды. Лядова заставили выпить пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100