..
— У-ха-ха!!.
Голоса затихли.
— Дети, — улыбнулся Лядов, и серьезно добавил: — Ангрем, мне стало легче.
— Здесь мы в безопасности.
Лядов хотел повернуться к собеседнику, напрягся и тут же отложил эту затею. Говорил, смотря в потолок.
— Вы не чувствуете моего состояния? Что-то темное давило, подводило к чему-то, намекало. А теперь, после Камеи, ничего нет. Так бывает, когда желание перегорит. Или когда выполнишь то, что хотел. Верите, все сейчас болит, голова тяжелая — а мне хорошо. Лежать бы так... Все позади. Лучшее изобретение человечества — диваны.
— Позволь узнать, а что ты выполнил?
Лядов глубоко задумался и забыл ответить на вопрос.
— Ты разрешишь сделать тебе глубокое ментоскопирование? — напомнил о себе стеллармен.
— Что? Да, конечно. Мне самому будет очень интересно. А вы разве не делали?
— Я один раз попытался увидеть твоими глазами. На берегу.
— Нет, цунами я не видел. На Камее я пару раз... как бы сказать... предвидел. Буквально. Не верите? Нас заливало водой в пещере, и я вдруг ясно увидел, что надо подняться на вал, иначе мы разминемся с чем-то добрым, безопасным и надежным, очень нужным в тот момент. На Земле никогда такого не было. Честно говоря, я устал. От всего.
— Станислав, от лица стелларменов я официально прошу тебя пройти глубокое ментоскопирование по методу стелларменов.
— Ого. Я ведь уже согласился. Ваш метод лучше традиционного?
— Он другой.
— Вы другое ищете? Свое?
— Ты правильно понимаешь. Ты должен знать, что это будет не очень приятно.
— Потерплю.
— Спасибо.
Вадковский, в чалме из полотенца, в чужих сильно великих ему, штанах и в чужой же, но слишком тесной, куртке, медленно показался из коридора с большим кувшином и плетеной корзиной. Кувшин он держал на плече, а корзину прижимал к груди. Лицо его блестело, словно он забыл вытереться. Он шел как преступник, прикованный к двум тяжеленным чугунным ядрам, подволакивая по очереди ноги. Водрузил корзину с какими-то булочками на стол, налил до краев четыре высоких стакана. Носик кувшина позвякивал о стекло, стаканы с тяжелым стуком один за другим вставали по четырем краям стола.
— На камбузе нашел, — выдохнул он, валясь на подушки. — Нас все-таки ждали.
Лядов с трудом приподнялся, отпил из стакана, сморщился и снова лег.
Из коридора появился Трайнис — в шортах, с мокрыми волосами, весь спереди испещренный белыми мазками биопласта. Он тоже двигался медленно. Сонные глаза совсем не смотрели.
Неожиданно включился большой экран на стене.
Трайнис круто обернулся, покачнувшись, и схватился за спинку кресла.
Человек пятнадцать в рабочих комбинезонах разных цветов — выделялись несколько белых курток деятелей СКАДа — заполняли затемненную комнату: сидели в креслах, на столах, стояли группками — и все смотрели с экрана на четверку гостей. Вадковский приветливо помахал рукой и непонимающе двинул бровями — по ту сторону экрана не последовало никакой ответной реакции. Новоприбывших разглядывали с непонятной бесстрастностью. Лишь через несколько секунд напряженного обоюдного молчания коротко стриженный седой мужчина в синем комбинезоне с массой нашивок махнул рукой, будто отогнал комара, и шагнул к экрану, в облако света. Вгляделся в каждого и медленно, гулко проговорил:
— Приветствую вас на борту. Я начальник лаборатории Потравин Сергей Георгиевич. Повышенные меры предосторожности вынудили весь персонал покинуть станцию. Мы находимся на корабле СКАД недалеко от вас. Будьте как дома, отдыхайте. Лаборатория в кратчайшие сроки будет доставлена домой. Ангрем, ваш корабль сможет сделать это в паре?
— Нет. Корабль почти разрушен и плохо управляем. Он останется здесь.
Многие из находившихся по ту сторону экрана с чувством переглянулись. Впрочем, ни одного слова произнесено не было.
Стеллармен взирал на происходящее с привычной уже и чуть неуместной терпеливостью.
Начальник лаборатории от удивления заговорил еще медленнее:
— Вот как. — Он посмотрел куда-то вниз. То ли сокрушенно, то ли в шпаргалку подглядывал.
Начавшееся молчание опять грозило затянуться. По ту сторону экрана никто не шевелился. Застывшие в полумраке сотрудники лаборатории были широким багетом для ярко освещенного Потравина.
— Прошу срочно открыть канал для сброса экспедиционной информации на борт лаборатории, — нарушил тишину Ангрем. — Срочно.
Сергей Георгиевич поднял голову, на лице мелькнуло удивление. Потом глаза его прищурились, речь стала тише и быстрее:
— Можете начинать, Ангрем.
— Благодарю. — Стеллармен опустил веки, кают-компанию толкнула невидимая волна.
На экране какой-то человек в темном комбинезоне сорвался с места и выскочил в ярко светящуюся арку двери.
— Значит, отныне и ваши корабли не смогут... — На лицо начальника космической лаборатории набежала тень. Он вздохнул и заговорил скучным казенным голосом: — Друзья, вы посетили зону крайне опасных необъяснимых явлений. В соответствии с Законом о безопасности человечества вы месяц будете на карантине. За это время будет проведена серия исследований, подтверждающих ваше... гм... сами понимаете что. Это во-первых. Во-вторых, за время карантина мы надеемся расширить знания о феномене Камеи и рассчитываем на ваше сотрудничество. — Помолчав, скороговоркой добавил. — Это не относится к стеллармену. Дополнительный пункт к Закону позволяет стелларменам выполнять требования безопасности собственными средствами.
Было видно, что Сергей Георгиевич уважает «собственные средства» звездных людей, но считает, что исключений быть не должно.
— За время вашего... — начальник космической лаборатории поискал слово, — полета произошло много событий. Спешно организованное объединение институтов уже начало обрабатывать скопившиеся данные о Камее. Должен сказать, что ваш... э-э... вояж подтвердил: Земля слишком долго не замечала феномен Камеи. Даже предварительные итоги преподнесли много, так сказать, сюрпризов. Окончательную единую версию можно будет выдвинуть по завершении карантина.
Лядов открыл глаза, страдальчески посмотрел в потолок и отвернулся к спинке дивана:
— Господи, опять.
— Занимайте любые каюты. Отдыхайте. Лаборатория направится в Солнечную систему в автоматическом режиме. Мы будем поддерживать постоянную связь.
Трайнис и Вадковский молча смотрели на экран. Вадков-ский медленно стащил с головы чалму. Влажное полотенце розовой змеей скользнуло вниз. Не глядя поймав его, он вытер лицо. Нарастало ощущение нелепости происходящего. Только при транспортировке опасных инопланетных форм жизни принимались подобные меры безопасности.
Коротко взвыла сирена. Мягкий холодный голос — наконец ожил сервис станции, — раздаваясь отовсюду, сообщил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— У-ха-ха!!.
Голоса затихли.
— Дети, — улыбнулся Лядов, и серьезно добавил: — Ангрем, мне стало легче.
— Здесь мы в безопасности.
Лядов хотел повернуться к собеседнику, напрягся и тут же отложил эту затею. Говорил, смотря в потолок.
— Вы не чувствуете моего состояния? Что-то темное давило, подводило к чему-то, намекало. А теперь, после Камеи, ничего нет. Так бывает, когда желание перегорит. Или когда выполнишь то, что хотел. Верите, все сейчас болит, голова тяжелая — а мне хорошо. Лежать бы так... Все позади. Лучшее изобретение человечества — диваны.
— Позволь узнать, а что ты выполнил?
Лядов глубоко задумался и забыл ответить на вопрос.
— Ты разрешишь сделать тебе глубокое ментоскопирование? — напомнил о себе стеллармен.
— Что? Да, конечно. Мне самому будет очень интересно. А вы разве не делали?
— Я один раз попытался увидеть твоими глазами. На берегу.
— Нет, цунами я не видел. На Камее я пару раз... как бы сказать... предвидел. Буквально. Не верите? Нас заливало водой в пещере, и я вдруг ясно увидел, что надо подняться на вал, иначе мы разминемся с чем-то добрым, безопасным и надежным, очень нужным в тот момент. На Земле никогда такого не было. Честно говоря, я устал. От всего.
— Станислав, от лица стелларменов я официально прошу тебя пройти глубокое ментоскопирование по методу стелларменов.
— Ого. Я ведь уже согласился. Ваш метод лучше традиционного?
— Он другой.
— Вы другое ищете? Свое?
— Ты правильно понимаешь. Ты должен знать, что это будет не очень приятно.
— Потерплю.
— Спасибо.
Вадковский, в чалме из полотенца, в чужих сильно великих ему, штанах и в чужой же, но слишком тесной, куртке, медленно показался из коридора с большим кувшином и плетеной корзиной. Кувшин он держал на плече, а корзину прижимал к груди. Лицо его блестело, словно он забыл вытереться. Он шел как преступник, прикованный к двум тяжеленным чугунным ядрам, подволакивая по очереди ноги. Водрузил корзину с какими-то булочками на стол, налил до краев четыре высоких стакана. Носик кувшина позвякивал о стекло, стаканы с тяжелым стуком один за другим вставали по четырем краям стола.
— На камбузе нашел, — выдохнул он, валясь на подушки. — Нас все-таки ждали.
Лядов с трудом приподнялся, отпил из стакана, сморщился и снова лег.
Из коридора появился Трайнис — в шортах, с мокрыми волосами, весь спереди испещренный белыми мазками биопласта. Он тоже двигался медленно. Сонные глаза совсем не смотрели.
Неожиданно включился большой экран на стене.
Трайнис круто обернулся, покачнувшись, и схватился за спинку кресла.
Человек пятнадцать в рабочих комбинезонах разных цветов — выделялись несколько белых курток деятелей СКАДа — заполняли затемненную комнату: сидели в креслах, на столах, стояли группками — и все смотрели с экрана на четверку гостей. Вадковский приветливо помахал рукой и непонимающе двинул бровями — по ту сторону экрана не последовало никакой ответной реакции. Новоприбывших разглядывали с непонятной бесстрастностью. Лишь через несколько секунд напряженного обоюдного молчания коротко стриженный седой мужчина в синем комбинезоне с массой нашивок махнул рукой, будто отогнал комара, и шагнул к экрану, в облако света. Вгляделся в каждого и медленно, гулко проговорил:
— Приветствую вас на борту. Я начальник лаборатории Потравин Сергей Георгиевич. Повышенные меры предосторожности вынудили весь персонал покинуть станцию. Мы находимся на корабле СКАД недалеко от вас. Будьте как дома, отдыхайте. Лаборатория в кратчайшие сроки будет доставлена домой. Ангрем, ваш корабль сможет сделать это в паре?
— Нет. Корабль почти разрушен и плохо управляем. Он останется здесь.
Многие из находившихся по ту сторону экрана с чувством переглянулись. Впрочем, ни одного слова произнесено не было.
Стеллармен взирал на происходящее с привычной уже и чуть неуместной терпеливостью.
Начальник лаборатории от удивления заговорил еще медленнее:
— Вот как. — Он посмотрел куда-то вниз. То ли сокрушенно, то ли в шпаргалку подглядывал.
Начавшееся молчание опять грозило затянуться. По ту сторону экрана никто не шевелился. Застывшие в полумраке сотрудники лаборатории были широким багетом для ярко освещенного Потравина.
— Прошу срочно открыть канал для сброса экспедиционной информации на борт лаборатории, — нарушил тишину Ангрем. — Срочно.
Сергей Георгиевич поднял голову, на лице мелькнуло удивление. Потом глаза его прищурились, речь стала тише и быстрее:
— Можете начинать, Ангрем.
— Благодарю. — Стеллармен опустил веки, кают-компанию толкнула невидимая волна.
На экране какой-то человек в темном комбинезоне сорвался с места и выскочил в ярко светящуюся арку двери.
— Значит, отныне и ваши корабли не смогут... — На лицо начальника космической лаборатории набежала тень. Он вздохнул и заговорил скучным казенным голосом: — Друзья, вы посетили зону крайне опасных необъяснимых явлений. В соответствии с Законом о безопасности человечества вы месяц будете на карантине. За это время будет проведена серия исследований, подтверждающих ваше... гм... сами понимаете что. Это во-первых. Во-вторых, за время карантина мы надеемся расширить знания о феномене Камеи и рассчитываем на ваше сотрудничество. — Помолчав, скороговоркой добавил. — Это не относится к стеллармену. Дополнительный пункт к Закону позволяет стелларменам выполнять требования безопасности собственными средствами.
Было видно, что Сергей Георгиевич уважает «собственные средства» звездных людей, но считает, что исключений быть не должно.
— За время вашего... — начальник космической лаборатории поискал слово, — полета произошло много событий. Спешно организованное объединение институтов уже начало обрабатывать скопившиеся данные о Камее. Должен сказать, что ваш... э-э... вояж подтвердил: Земля слишком долго не замечала феномен Камеи. Даже предварительные итоги преподнесли много, так сказать, сюрпризов. Окончательную единую версию можно будет выдвинуть по завершении карантина.
Лядов открыл глаза, страдальчески посмотрел в потолок и отвернулся к спинке дивана:
— Господи, опять.
— Занимайте любые каюты. Отдыхайте. Лаборатория направится в Солнечную систему в автоматическом режиме. Мы будем поддерживать постоянную связь.
Трайнис и Вадковский молча смотрели на экран. Вадков-ский медленно стащил с головы чалму. Влажное полотенце розовой змеей скользнуло вниз. Не глядя поймав его, он вытер лицо. Нарастало ощущение нелепости происходящего. Только при транспортировке опасных инопланетных форм жизни принимались подобные меры безопасности.
Коротко взвыла сирена. Мягкий холодный голос — наконец ожил сервис станции, — раздаваясь отовсюду, сообщил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100