Жаль, конечно, покупать билеты на свои деньги, но в конце концов дорогую рыбешку можно поймать только на красивых жирных червей. Получив деньги, он отправился в кассу «Путешествий во времени» у Врат Дикого Запада.
— Привет, мне нужно два билета на денверскую экскурсию через две недели.
— Это запросто, билетов еще полно. — Женщина за стойкой, как и любой житель ВВ-86 хорошо знавшая Скитера, нахмурилась. — Но деньги вперед, Джексон.
Он улыбнулся, протягивая ей купюры. Женщина застонала.
— Бедный лопух. Мне его жалко — или ее. Ладно, получай свои билеты.
Она проставила в билетах штамп с датой отправления и возвращения и протянула их Скитеру.
— И не забудь напомнить твоему лопуху, что он не должен забывать свою индивидуальную карточку, — ехидно добавила она.
Ясное дело, она не надеялась, что предполагаемая жертва Скитера вообще дойдет до Врат Дикого Запада. Скитер весело послал ей воздушный поцелуй и отправился на место встречи с Фарли. Он насвистывал на ходу, ощупывая в кармане жесткие прямоугольнички билетов и остаток своих денег — как раз на то, чтобы перекусить. Ничего, когда этот пояс с деньгами окажется у него, эта сумма денег покажется в сравнении с ним сущим пустяком.
Обед в «Радости» будет приятным разнообразием после мороженых соевых биточков с бутафорскими полосками якобы от гриля, чтобы они выглядели как мясо. После той диеты, на которой он вырос, они вызывали у него чувство тошноты, но они хорошо поддерживали силы, и потом на время этого пари он не мог позволить себе такую роскошь, как настоящая говядина в морозилке.
Коридор за «Радостью» был длинный и совершенно пустой Собственно, в этот коридор выходили только служебные двери ресторанной кухни. Вдоль стен выстроились мусорные контейнеры. Скитер уперся в стену спиной и одной подошвой и принялся ждать, насвистывая. Какой-то звук слева привлек его внимание. Он посмотрел в ту сторону…
Острая боль пронзила его затылок. Он упал, понимая, что его ударили, и почувствовал, как лицо его чувствительно соприкоснулось с неожиданно твердой мостовой. Потом какая-то тряпка, смоченная дурно пахнущей жидкостью, накрыла ему нос и рот. Он забился, проклиная свою глупость и неосторожность, но провалился в черный туман. Он успел еще ощутить, как чья-то рука бесцеремонно обшарила его карманы.
Потом его окутала чернота, и тело его осталось лежать распластанным на мостовой.
Когда он пришел в себя — медленно, с дурным привкусом Гоби во рту и бушующим в голове бураном, — он застонал и тут же пожалел об этом. Его усыпили… Он попробовал сесть и чуть было не выключился снова, но все же смог принять более-менее сидячее положение, привалившись спиной к стене. Трясущимися, непослушными руками обшарил он карманы, но билеты и все его деньги исчезли. Кто обвел его вокруг пальца? Фарли? Или какой-нибудь конкурент, недавно появившийся на вокзале? Или — что скорее всего — кто-нибудь из агентов Голди?
Он выругался про себя, зажмурился и осторожно ощупал раскалывающуюся от боли голову. Он ведь не может пожаловаться на это нападение Буллу Моргану, верно? «Эй, я только собирался надуть этого типа, и тут кто-то огрел меня и усыпил хлороформом…»
Нет, об этом он не скажет ни управляющему, ни кому угодно другому. Он с трудом поднялся на ноги, потом сполз по стене обратно и несколько мучительных минут избавлялся от содержимого желудка. Он все еще кашлял, отчаянно мечтая хотя бы о стакане воды прополоскать рот, когда услышал приближающиеся легкие шаги.
— Скитер? — тревожно спросил женский голос. Он с трудом заставил себя посмотреть, кто это. Он никогда раньше не видел этой женщины.
— Ох, Скитер, тебе совсем плохо! Йанира так расстроится! Ладно, давай я помогу тебе.
Произношение выдавало в ней уроженку Нижнего Времени, возможно, гречанку. Ноги у Скитера так ослабли, что он вряд ли удержался бы на них без посторонней помощи, так что он позволил ей отвести себя к нему домой, где она умело раздела его и сунула его под душ. Охая, прислонился он к кафельным плиткам ванной — холодное прикосновение чуть снимало боль в затылке.
Женщина — кто бы она ни была — вернулась с полотенцем и помогла ему выбраться из ванны, умело вытерла, одела в халат и помогла добраться до постели — сам он одолеть эти несколько шагов уже не смог бы. Потом снова вышла, вернувшись со стаканом в руке.
— Вот. Выпей это. Это успокоит твой желудок и облегчит головную боль.
Он послушно выпил. Питье оказалось не такой гадостью, как он ожидал. Вернув ей пустой стакан, он тихо застонал и откинулся на подушки. Она накрыла его одеялом, погасила свет и уселась в кресло у изголовья
— Эй, — пробормотал Скитер, — спасибо.
— Спи, — сказала она. — Тебе досталось. Сон вернет тебе силы.
Не в силах противиться ни ее логике, ни наваливающейся на него черноте, Скитер закрыл глаза и уснул.
* * *
Маркус нашел Люпуса Мортиферуса в Римском городе — тот слонялся у входа в «Радость эпикурейца». Глаза гладиатора удивленно расширились, когда Маркус решительно направился к месту его засады. Он подошел к Люпусу, сунул руку в коробку с деньгами, что он копил так долго, и вытащил оттуда пригоршню монет — примерно столько же, сколько дал ему Скитер.
— Вот. Возьми, это твои.
Люпус безропотно взял деньги, переводя взгляд с них на Маркуса.
— Что случилось?
Маркус рассмеялся так горько, что глаза Люпуса расширились еще сильнее.
— Я узнал правду, друг мой, и она оказалась неприглядной Я просто дурак Эти деньги отдал мне тот человек, который украл их у тебя. Я думал, он выиграл их честно, поставив на Играх в Цирке. Как я мог так подумать, когда он за всю свою жизнь не проработал честно ни дня…
Люпус ухватил его за шиворот.
— Кто он? Где он?
Маркус чуть было не ответил. Потом рывком освободился.
— Где? — Он рассмеялся еще более горько. — Я не знаю. И не хочу знать Может, пытается обокрасть еще кого-то достаточно доверчивого, чтобы считать его своим другом. А что до того, кто он… Я дал тебе кров. Моя жена и дети скрываются, и у меня нет теперь денег, чтобы вернуть человеку, который привел меня сюда, ту цену, которая была за меня заплачена. И каким бы он ни был вором и мошенником, я называл его другом. Ты хочешь убить его. Тебе придется искать его самому, Волк.
* * *
Сеть агентов Голди окупала себя сполна. В особенности гениальный по наглости пятнадцатилетний подросток из Нижнего Времени, известный всем в Ла-ла-ландии просто как Юлий. Голди сидела на скамеечке «Вокзала Виктория» в ожидании скорого открытия Британских Врат — доверив все дело Юлию, ей нечего было больше делать, только ждать. Народу по улицам разгуливало вдвое или даже втрое против обычного: пышно украшенная к Рождеству Ла-ла-ландия всегда привлекала к себе внимание, а «Вокзал Виктория» и вовсе превзошел в этом году самого себя, стараясь реабилитироваться после прошлогодней оказии, когда вывалившийся из нестабильных Врат гад-звероящер пролетел пять этажей и размазался по мостовой Общего, разгромив при этом несколько чугунных скамеек, мусорных урн и даже один фонарный столб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115