Винсент ведь запретил пускать за сцену гостей!
Она топнула ногой.
— Ты меня замучила! Откуда я могу знать, что он кому запретил? И вообще, после смерти Винус я чуть имя свое не позабыла. Была бы ты на моем месте!
Я не стала отвечать ей, что чуть не оказалась на месте Винус, и задала вполне конкретный вопрос:
— Кто был этот заблудившийся клиент?
— Откуда мне знать? Он не из наших постоянных. Иначе бы я не так удивилась.
— А почему не позвала Бруно, чтобы тот дал ему пинка? Может, он чего спереть хотел? Как он хоть выглядел?
— Очень прилично. Даже слишком. Да ты его должна помнить, Кьяра. Такой холеный итальянец. Он всегда какой-то жутко мрачный. Не похож на ворюгу. Наверное, ждал кого-то и пошел искать.
Я смотрела на Марлу восхищаясь — наконец-то у нее хоть немного заработала одна из мозговых извилин. Только все равно не в ту сторону.
— Молодец, Марла, — одобрила я ее труды. — А если он искал Винус, чтобы застрелить?
Марла встрепенулась. Вариант пришелся ей по душе.
— Конечно, так и было! Как мы раньше не догадались?
— Да, скорее всего, — подтвердила я. — И знаешь, опытные люди мне говорили, что у таких, как он, это входит в привычку. Так что надо смотреть в оба. Не известно, кто из нас будет следующим.
Не знаю, с чего меня понесло, зачем начала пугать и ее, и себя. Может, разозлилась на свою беспомощность, на то, что ни она, ни Рик не могут или не хотят хоть немного мне помочь.
Я продолжала:
— Вполне вероятно, тот, кто убил Винус, захочет продолжить, и, представляешь, наш убийца — если это не ты, конечно — будет торчать каждый вечер в клубе и выбирать очередную жертву. А заодно вычислять, кто свидетель его преступления, кого нужно тоже убрать…
— Перестань! — взвизгнула Марла.
Я не перестала, но пластинку сменила.
— Поэтому, — заключила я, — если ты что-то скрываешь, то, пока не поздно, расскажи все мне или полиции.
После этих слов я направилась к двери.
— Подожди, — произнесла она сдавленным голосом. Я повернулась, уже взявшись за дверную ручку.
— Еще кое-что… я вспомнила.
— Давай, Марла. Говори.
— Этот итальяшка… он никогда не дает чаевые!
Ох! Мне хотелось испепелить эту идиотку и пепел развеять над заливом, но я взяла себя в руки и удалилась, даже не слишком сильно хлопнув дверью.
Да, от Марлы толку, как от козла молока, и, выходит, все нужно взвалить на себя. Что именно? Для начала установить слежку за итальянцем, который, быть может, поднаторел в убийствах куда больше, чем в раздаче чаевых.
Глава 12
Когда я вернулась домой, Рейдин и Флафи ожидали меня, сидя на ступеньках соседкиного трейлера, и вид у обеих был не слишком радостный. Мягко выражаясь.
Я поставила машину, вылезла и решила молча пройти к себе, но меня остановил явственный вздох Флафи, услышанный мной на расстоянии. Вздох существа, оставившего всякие надежды.
— Вы обе словно только что с похорон, — заметила я, надеясь этим невеселым предположением изменить их настроение. Но мне не удалось.
Рейдин, в свою очередь, тяжело вздохнула и покосилась на Флафи.
— Этот паскудный мир, — произнесла она, — в котором мы живем… Наша дорогая собачка чуть не влюбилась в писаного красавца, а он разорвался на части перед ее носом.
Я нахмурилась. От бреда, который она несла, веяло чем-то действительно жутким. Я подошла ближе и убедилась, что Флафи выглядит испуганной и какой-то потерянной. Даже не бросилась ко мне с приветствием, продолжала жаться к ногам Рейдин.
— Что случилось? — спросила я.
Соседка так затрясла головой, словно хотела отделить ее от тела.
— Я выпалывала участок, — начала она. Слово “выпалывать” означало у нее проверять свой двор, в котором она размещала какие-то хитроумные, но совершенно безопасные для других ловушки, предохранявшие ее, как она считала, от нашествия инопланетян и фламандцев, — Выпалывала себе, — повторила она, — и тут вижу: твоя чихуа выбежала из своей дверцы. Ну, выбежала и выбежала…
Я любила Рейдин, но сейчас мне хотелось ее стукнуть чем-нибудь за многословие. Тем более что я чувствовала: речь пойдет о чем-то серьезном. Однако я знала, торопить соседку бесполезно — это может привести к тому, что рассказ еще больше затянется. Так что я выжидательно молчала.
— … и чуть не попала в руки молодого красавца, — закончила свою фразу Рейдин. — Тоже чихуа. А может, не чихуа.
Я все-таки не выдержала.
— Рейдин, — сообщила я с кислой улыбкой, — у собак нет рук. Только лапы.
Ее не потрясли мои знания о мире животных.
— Пускай так, как ты говоришь, — вздохнула старушка. — Но когда Флафи побежала к нему, он не нашел ничего лучшего, как взорваться. Такое нередко бывает и в любви.
— Что?!
Я крикнула так испуганно и громко, что Рейдин подскочила на месте и, вынув руки из-за спины, показала мне то, что держала: лохмотья рыжевато-коричневого пластика и несколько красных и синих колесиков. Как от детской игрушки.
— Знаешь, что это было, девушка? — спросила она. — Механическая собачка. Кто подсунул эту штуку на твою дорожку, как ты думаешь? Почему она взорвалась чуть не под самым носом у Флафи? Хорошо, с ней инфаркт не случился.
— Рейдин! — Я продолжала кричать. — Ты видела, кто это сделал?
Она покачала головой, наклонилась к Флафи, стала ее гладить. Та дрожала мелкой дрожью у нее под рукой. Продолжая гладить собаку, Рейдин принялась напевать:
В любви творятся чудеса: Она меняет в полчаса И человека, и змею — И те окажутся в раю!..
Я никогда не слышала ни мотива, ни слов этой песни, но соседка — настоящий кладезь никому не ведомых мелодий. Однако я не дала ей перейти ко второму куплету и снова крикнула:
— Рейдин! Ты видела, кто?..
— Нет, — ответила она. — А ты?
Я поникла головой, меня охватило отчаяние. И чувство полной беспомощности. Неужели никто, кроме меня и Флафи, не понимает, как страшно то, что произошло?
Словно в ответ на мой вопрос послышался шум мотора. Я узнала эти звуки: их мог издавать только “таурус”
Нейлора. Мне захотелось спеть вместе с Рейдин, но она уже закончила.
— Во всяком случае, — сказала она удивительно здравым тоном, — я сделала одну правильную вещь: вызвала полицию. Пусть хоть кто-то из нас троих уцелеет и живет в любви и счастье.
О полиции лишний раз напомнили отдаленные звуки сирены, означавшие, что за Нейлором следует подкрепление. Это было уже серьезно. Если Рейдин устроила ложную тревогу и опять затеет разговоры о фламандцах и марсианах, ей не поздоровится.
Флафи оживилась и завиляла хвостиком, тоже узнав машину Нейлора. Чем он так привлекает, этот коп, всех существ женского пола?
Шаловливая мысль, мелькнувшая у меня в голове, вмиг испарилась, когда я увидела, как Нейлор, тормознув машину, выскочил из нее — в пуленепробиваемом жилете, в специальных небьющихся очках, в каске и с пистолетом наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Она топнула ногой.
— Ты меня замучила! Откуда я могу знать, что он кому запретил? И вообще, после смерти Винус я чуть имя свое не позабыла. Была бы ты на моем месте!
Я не стала отвечать ей, что чуть не оказалась на месте Винус, и задала вполне конкретный вопрос:
— Кто был этот заблудившийся клиент?
— Откуда мне знать? Он не из наших постоянных. Иначе бы я не так удивилась.
— А почему не позвала Бруно, чтобы тот дал ему пинка? Может, он чего спереть хотел? Как он хоть выглядел?
— Очень прилично. Даже слишком. Да ты его должна помнить, Кьяра. Такой холеный итальянец. Он всегда какой-то жутко мрачный. Не похож на ворюгу. Наверное, ждал кого-то и пошел искать.
Я смотрела на Марлу восхищаясь — наконец-то у нее хоть немного заработала одна из мозговых извилин. Только все равно не в ту сторону.
— Молодец, Марла, — одобрила я ее труды. — А если он искал Винус, чтобы застрелить?
Марла встрепенулась. Вариант пришелся ей по душе.
— Конечно, так и было! Как мы раньше не догадались?
— Да, скорее всего, — подтвердила я. — И знаешь, опытные люди мне говорили, что у таких, как он, это входит в привычку. Так что надо смотреть в оба. Не известно, кто из нас будет следующим.
Не знаю, с чего меня понесло, зачем начала пугать и ее, и себя. Может, разозлилась на свою беспомощность, на то, что ни она, ни Рик не могут или не хотят хоть немного мне помочь.
Я продолжала:
— Вполне вероятно, тот, кто убил Винус, захочет продолжить, и, представляешь, наш убийца — если это не ты, конечно — будет торчать каждый вечер в клубе и выбирать очередную жертву. А заодно вычислять, кто свидетель его преступления, кого нужно тоже убрать…
— Перестань! — взвизгнула Марла.
Я не перестала, но пластинку сменила.
— Поэтому, — заключила я, — если ты что-то скрываешь, то, пока не поздно, расскажи все мне или полиции.
После этих слов я направилась к двери.
— Подожди, — произнесла она сдавленным голосом. Я повернулась, уже взявшись за дверную ручку.
— Еще кое-что… я вспомнила.
— Давай, Марла. Говори.
— Этот итальяшка… он никогда не дает чаевые!
Ох! Мне хотелось испепелить эту идиотку и пепел развеять над заливом, но я взяла себя в руки и удалилась, даже не слишком сильно хлопнув дверью.
Да, от Марлы толку, как от козла молока, и, выходит, все нужно взвалить на себя. Что именно? Для начала установить слежку за итальянцем, который, быть может, поднаторел в убийствах куда больше, чем в раздаче чаевых.
Глава 12
Когда я вернулась домой, Рейдин и Флафи ожидали меня, сидя на ступеньках соседкиного трейлера, и вид у обеих был не слишком радостный. Мягко выражаясь.
Я поставила машину, вылезла и решила молча пройти к себе, но меня остановил явственный вздох Флафи, услышанный мной на расстоянии. Вздох существа, оставившего всякие надежды.
— Вы обе словно только что с похорон, — заметила я, надеясь этим невеселым предположением изменить их настроение. Но мне не удалось.
Рейдин, в свою очередь, тяжело вздохнула и покосилась на Флафи.
— Этот паскудный мир, — произнесла она, — в котором мы живем… Наша дорогая собачка чуть не влюбилась в писаного красавца, а он разорвался на части перед ее носом.
Я нахмурилась. От бреда, который она несла, веяло чем-то действительно жутким. Я подошла ближе и убедилась, что Флафи выглядит испуганной и какой-то потерянной. Даже не бросилась ко мне с приветствием, продолжала жаться к ногам Рейдин.
— Что случилось? — спросила я.
Соседка так затрясла головой, словно хотела отделить ее от тела.
— Я выпалывала участок, — начала она. Слово “выпалывать” означало у нее проверять свой двор, в котором она размещала какие-то хитроумные, но совершенно безопасные для других ловушки, предохранявшие ее, как она считала, от нашествия инопланетян и фламандцев, — Выпалывала себе, — повторила она, — и тут вижу: твоя чихуа выбежала из своей дверцы. Ну, выбежала и выбежала…
Я любила Рейдин, но сейчас мне хотелось ее стукнуть чем-нибудь за многословие. Тем более что я чувствовала: речь пойдет о чем-то серьезном. Однако я знала, торопить соседку бесполезно — это может привести к тому, что рассказ еще больше затянется. Так что я выжидательно молчала.
— … и чуть не попала в руки молодого красавца, — закончила свою фразу Рейдин. — Тоже чихуа. А может, не чихуа.
Я все-таки не выдержала.
— Рейдин, — сообщила я с кислой улыбкой, — у собак нет рук. Только лапы.
Ее не потрясли мои знания о мире животных.
— Пускай так, как ты говоришь, — вздохнула старушка. — Но когда Флафи побежала к нему, он не нашел ничего лучшего, как взорваться. Такое нередко бывает и в любви.
— Что?!
Я крикнула так испуганно и громко, что Рейдин подскочила на месте и, вынув руки из-за спины, показала мне то, что держала: лохмотья рыжевато-коричневого пластика и несколько красных и синих колесиков. Как от детской игрушки.
— Знаешь, что это было, девушка? — спросила она. — Механическая собачка. Кто подсунул эту штуку на твою дорожку, как ты думаешь? Почему она взорвалась чуть не под самым носом у Флафи? Хорошо, с ней инфаркт не случился.
— Рейдин! — Я продолжала кричать. — Ты видела, кто это сделал?
Она покачала головой, наклонилась к Флафи, стала ее гладить. Та дрожала мелкой дрожью у нее под рукой. Продолжая гладить собаку, Рейдин принялась напевать:
В любви творятся чудеса: Она меняет в полчаса И человека, и змею — И те окажутся в раю!..
Я никогда не слышала ни мотива, ни слов этой песни, но соседка — настоящий кладезь никому не ведомых мелодий. Однако я не дала ей перейти ко второму куплету и снова крикнула:
— Рейдин! Ты видела, кто?..
— Нет, — ответила она. — А ты?
Я поникла головой, меня охватило отчаяние. И чувство полной беспомощности. Неужели никто, кроме меня и Флафи, не понимает, как страшно то, что произошло?
Словно в ответ на мой вопрос послышался шум мотора. Я узнала эти звуки: их мог издавать только “таурус”
Нейлора. Мне захотелось спеть вместе с Рейдин, но она уже закончила.
— Во всяком случае, — сказала она удивительно здравым тоном, — я сделала одну правильную вещь: вызвала полицию. Пусть хоть кто-то из нас троих уцелеет и живет в любви и счастье.
О полиции лишний раз напомнили отдаленные звуки сирены, означавшие, что за Нейлором следует подкрепление. Это было уже серьезно. Если Рейдин устроила ложную тревогу и опять затеет разговоры о фламандцах и марсианах, ей не поздоровится.
Флафи оживилась и завиляла хвостиком, тоже узнав машину Нейлора. Чем он так привлекает, этот коп, всех существ женского пола?
Шаловливая мысль, мелькнувшая у меня в голове, вмиг испарилась, когда я увидела, как Нейлор, тормознув машину, выскочил из нее — в пуленепробиваемом жилете, в специальных небьющихся очках, в каске и с пистолетом наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66