— Это Кьяра, — опять шепнула я. — Держись, если это ты.
Я повернулась на шарканье шагов. Сзади меня стоял Гордон с тарелкой в одной руке и пистолетом в другой.
— О, Кьяра, — горестно вздохнул он. — Зачем ты так? Не нужно было этого делать. — Тарелка упала из его руки и разбилась на кусочки. — Ты ведь понимаешь, я не могу позволить тебе уйти. Теперь ты принадлежишь мне. Мы уйдем отсюда только вместе и никогда не вернемся.
Он медленно, словно нехотя, приблизился ко мне, схватил за руку, толкнул на кровать.
— Мы будем всегда принадлежать друг другу, — ласково сказал он и поднес пистолет к моей голове.
— Гордон, нет! Подожди… — Я старалась, чтобы голос не выдал охватившей меня паники. — Мы еще не закончили… здесь…
Он внимательно слушал.
— Здесь… — повторила я. — На земле. Есть вещи, которые можно сделать только здесь, а не… не в вечности.
Я осмелилась подняться, вплотную подойти к нему, посмотреть в лицо, не обращая внимания на пистолет.
— Гордон, ты не можешь убить меня. Ты ведь не сделал бы этого с Лори. — Я готова была говорить что угодно, цепляясь за соломинку, чтобы дождаться помощи… дожить до той минуты, когда она придет. — Поговори со мной еще немного, Гордон, — прошептала я, решившись еще на один шаг.
Его глаза моргнули, когда я начала расстегивать ворот блузки. Я делала это одной рукой — во второй был нож, — и мне было неудобно.
— Помоги, Гордон.
Я придвинулась совсем впритык. То, что я держала палец на кнопке, высвобождавшей лезвие, немного ободряло меня.
Его руки задрожали, оружие в них тоже. Он медленно поднял свободную руку, коснулся моей груди.
— Я хочу, чтобы ты был со мной, Гордон, — прошептала я. — Только опусти пистолет.
— Не сейчас, — ответил он, присев на кровать и не сводя глаз с моей груди.
Я окончательно расстегнула блузку, стащила лифчик. Потом снова подошла к нему, протиснулась между его коленями. Он тяжело дышал, но не расставался с пистолетом.
— Обними меня, Гордон, — попросила я. — Прикоснись к моей груди. Положи на нее голову, как на грудь матери… сестры.
Он был мерзок, противен, и было безумно жаль его. Я прижала его лицо к моей груди правой рукой, левой нажала на кнопку ножа, ощутила его острое, как бритва, лезвие у себя на ладони. Я не знала, что делать дальше, как обезоружить его; попыталась опрокинуть на постель, и в эти минуты до нас донесся отдаленный вой полицейских сирен.
Гордон оттолкнул меня и прислушался.
— Это они, — проворчал он. — Ты не хотела делать, как я говорил. Лори тоже не хотела. Ты их позвала.
Не слушая ответа, он вскочил, прижал меня к кровати, наклонился надо мной. Его лицо исказилось от ненависти. Козлиная бородка противно дрожала.
Тряслась и рука с пистолетом, который он направил сначала в свою голову, а потом в мою.
Я непроизвольно дернулась и что есть силы ударила его ногой. Он тяжело упал на меня, пистолет выстрелил с оглушительным хлопком. Мы начали бороться.
Я старалась не дать ему возможности поднять еще раз руку с оружием, делала все, что могла: била его руками, ногами, царапала, кричала — в надежде, что кто-нибудь услышит. Я напрочь забыла, что у меня нож, и думала только о пистолете в его руке.
Маньяк тоже, видимо, забыл о своем оружии, потому что я вдруг ощутила, как он еще сильнее навалился на меня и обхватил мое горло обеими руками. Я начала задыхаться, перед глазами поплыли круги. В туманящемся сознании возникло лицо Нейлора, его голос произнес: “Ты должна уметь защищаться, знать болевые точки противника… ”
Последним усилием я приподняла слабеющие руки — одну с ножом — и ударила его. Не знаю куда…
Ударила, почувствовала, что хватка ослабла, оттолкнула его, вскочила с кровати и выбежала в другую комнату. Он кинулся за мной, воя, как раненый зверь, оторвал меня от двери, опять бросился в спальню. Дверь была заперта, я не знала, как открыть, у меня не было времени, я подбежала к окну. Схватив со столика вазу с желтыми розами, я зыбила стекло, и в это время он снова вбежал в комнату. В руке опять был пистолет. Вторая его рука кровоточила.
— Не уходи! — закричал он. — Мы вместе…
Но я уже протискивалась в окно. Я свалилась в траву, не чувствуя боли от порезов, и бросилась бежать к калитке. Позади хлопнул выстрел. И еще один. Я не видела, куда бежала, просто спасала себе жизнь. Слава Богу, уже сгустились сумерки.
— … остановись наконец, — услышала я чей-то голос. Кто-то схватил меня, потащил к большому джипу, стоявшему неподалеку.
— Господи, Кьяра…
Теперь я поняла: это был Нейлор.
На меня внезапно навалилась полная тишина. Либо я оглохла, либо все в природе умолкло на какое-то время.
Тишину нарушил резкий противный голос Паки Коццоне.
— Эй, люди! Не бойтесь! Я подстрелил этого гребаного убийцу. Сберег ваши патроны.
Да, Паки был в своей стихии — лишь бы кого-нибудь подстрелить.
Нейлор отдал необходимые распоряжения и повернулся ко мне.
— Ты опередила нас, — сказал он, и в его тоне я не уловила никакого одобрения, не говоря о восхищении. — Мы вышли на парня, которому Гордон платил, чтобы тот привозил тебе цветы. Поймали на доставке наркотиков. Я звонил тебе полдня, чтобы сообщить. Но дело сейчас не в этом. В доме кто-то может еще быть?
— Он был один, — сказала я, — но из спальни дверь ведет куда-то, она заперта. Мне показалось… там…
Нейлор не дослушал меня и приказал осмотреть весь дом. Вообще я чувствовала, он очень недоволен мной. И, возможно, на этот раз был прав. Хотя могут быть и другие мнения. В том числе мое собственное…
Мы с Винсентом тоже двинулись к дому за Нейлором и копами из его команды.
Прошли по всем помещениям — никого. Остановились перед дверью, за которой мне почудилось движение или голос. Все тихо. Я начала кричать так, что чуть не сорвала голос, — звала Марлу. Винсент всей своей массой ударил в дверь, она сорвалась с петель, он первым, оттолкнув полицейского с “кольтом”, ворвался в полутемную каморку.
Когда туда протиснулась я, Винсент стоял на коленях возле койки, на которой среди всякого рванья лежала окровавленная, вся в синяках, но живая Марла. И что вы думаете? Глаза у этого борова были полны слез. А улыбка… Какая ангельская улыбка играла на его толстых губах! Марла открыла глаза, у нее не было сил говорить, но она смотрела на него так, словно увидела в первый раз и поразилась, до чего же он хорош. Когда ее уносили, девушка сумела поднять руку и стереть скупую слезу с его мясистого лица.
И даже произнесла несколько слов:
— Все будет в порядке, Вине. Бомбардировщик вернется на сцену.
Глава 32
Чем мне нравится наш Юг — он точь-в-точь как моя родная Филадельфия, только в несколько раз чище. В нашей Филе, когда я была ребенком, мы жили в низеньком кирпичном с тесовой обшивкой доме, передний двор залит бетоном, а на заднем у нас был участок размером с почтовую марку, на котором росли трава, цветы и даже большое старое ореховое дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66