она говорит – по крайней мере, говорит, – что у нее нет проблем в этом смысле.
– Везет же ей!
Сестры снова замолчали. Потом Клер печально сказала:
– Наверное, я что-нибудь делаю не так, как надо.
– Ну, конечно, – сердито ответила Миранда, – ты, как всегда, берешь вину на себя. В этом и состоит разница между нами. А вот я думаю, что это Энгус делает что-то не так, как надо. Или, возможно… возможно, мы с Энгусом не подходим друг другу. Может быть, он слишком велик для меня, – она вздохнула. – Если бы я не любила его так… Но я не уверена, что смогу выдерживать вот так всю жизнь… А с другой стороны, возможно, мы просто еще не привыкли друг к другу… может быть, со временем все наладится.
– У меня тан и не наладилось, – грустно заключила Клер.
Миранда выглядела встревоженной и подавленной. Луна скрылась за тучей, в комнате снова стало темно.
Четверг, 17 ноября 1960 года
В слабо освещенной гостиной своей квартиры в Олбени Энгус скомкал еще один лист бумаги и швырнул его в уютно потрескивавший огонь камина. Еще слава Богу, что Миранда не отделалась письмом, а сказала ему обо всем сама, прямо и открыто, глядя в глаза – вчера вот в этой самой комнате. Он оценил ее честность, но тан и не смог понять, что заставило ее принять решение отменить свадьбу.
Готовясь к этому разговору, Миранда тщательно продумала все свои доводы. Она сказала, что, по ее мнению, выходить замуж в девятнадцать лет – слишком рано, что она хотела бы прежде побольше узнать жизнь, что надеется когда-нибудь открыть собственное дело и что это не удастся ей, если она будет замужем. Она поклялась, что в ее жизни нет другого мужчины (а именно это предположил Энгус прежде всего).
Она считает себя слишком молодой для замужества? Энгус напомнил ей, что ее собственная мать в этом возрасте уже имела двоих детей.
Миранда расплакалась.
Ладно, сказал Энгус, он признает себя бестактным, но он просто имел в виду, что никто не знает, сколько времени ему отмерено жить на этом свете, и потому это просто безумие – отказываться от счастья безо всяких на то оснований.
Когда Миранда перестала плакать, он постарался доказать ей, что как жена банкира, который работает на международном уровне, она сумеет поездить по свету и повидать намного больше, чем если будет пытаться делать это самостоятельно. И добавил, что будет счастлив помочь ей организовать собственное дело, если ей захочется отвлечься от сугубо домашних обязанностей.
Тут Миранда просто взорвалась. Отбросив свой прежний уклончивый и извиняющийся тон, она наговорила ему целую кучу разных неприятных вещей, упрекая в чисто мужском самодовольстве, и выбежала из квартиры, сильно хлопнув дверью красного дерева. Энгус, не теряя ни минуты, позвонил Элинор. Та уже была в курсе событий.
– Может быть, стоит не трогать ее пока, – предложила она. – Дайте ей успокоиться. Бедная девочка наверняка просто перенервничала из-за всех этих хлопот; это происходит со всеми – правда, обычно накануне свадьбы, ну, а с ней произошло намного раньше.
– И знаете, что самое странное? – сказал Энгус. – Миранда ни разу не сказала, что не любит меня. Я сто раз задавал ей этот вопрос, но она так и не ответила. Правда, и что любит тоже не говорила, – грустно добавил он.
– А вы-то сами, Энгус, любите ее? – спросила Элинор чуточку нервно.
– О Господи, да! Я ведь раньше никогда никого не просил выйти за меня замуж. Конечно, я люблю ее!
Он согласился с Элинор, что самое лучшее сейчас – сохранять спокойствие и не предпринимать ничего. Пусть Миранда сама трезво поразмыслит обо всем, и наверняка она передумает.
Однако на следующее утро, развернув номер „Таймс, Энгус прочел, что свадьба достопочтенного мистера Энгуса Мак-Лейна и мисс Миранды Патрисии О'Дэйр не состоится. Только сама Миранда могла дать это объявление.
После шестого звонка с выражением сочувствия Энгус сердито бросил телефонную трубку на стол возле аппарата.
И вот уже в который раз он начал писать письмо Миранде и в который раз вновь швырнул скомканный листок в затухающие угли камина. Ему никак не удавалось выразить словами те чувства, которые он испытывал Интуиция подсказывала, что он сам не до конца разобрался в этом деле. Энгус чувствовал, что сейчас ему пожалуй, лучше взять себя в руки и не поднимать шума Пусть все думают, что между ним и Мирандой все кончено Так у него будет больше шансов добиться желаемого Энгус твердо решил жениться на Миранде и не собирался отказываться от своих планов.
Глава 12
Вторник, 20 декабря 1960 года
За неделю до Рождества Адам прикатил в Стерлингс на красно-коричневом „роллс-ройсе" модели „фантом-V". Этот рождественский подарок себе самому обошелся ему почти в девять тысяч фунтов. Сворачивая с шоссе на ухабистую грунтовую дорогу, ведущую к дому Элинор, Адам бодро насвистывал какую-то веселую мелодию.
Недавно у него началась полоса везения в игре, так что ему удалось наконец расплатиться со всеми своими долгами. Однако, как ни странно, вместо того, чтобы испытать облегчение, он чувствовал себя как-то неуютно. Его беспокоило, что, не используя все доступные ему кредиты, он сокращает собственные возможности; а если он не будет использовать все возможные способы, он никогда не сумеет приобрести такой же дом, как у Майка на Итон-Террас. Адам твердо решил, что, когда наступит его час, он купит дом еще побольше, чем у младшего брата, – для его целей внушительный фасад так же необходим, как банку солидная репутация.
Если ему не удастся создать себе состояние посредством игры, он сможет сделать это, занимаясь страхованием: недавно он стал членом-экстерном двух лондонских страховых синдикатов „Ллойда". Когда „Ллойд" крупно рисковал, то риск этот раскладывался обычно на несколько синдикатов – с тем, чтобы свести к минимуму индивидуальные потери. Жаль, что Адам смог пока вступить лишь в два синдиката из четырехсот: его деньги подвергались бы меньшему риску, будь они распределены, скажем, между десятью или двадцатью.
Каждый член синдикатов „Ллойда", прежде чем стать им, должен доказать свое соответствие определенным финансовым требованиям, одно из которых – личный капитал в семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов, часть которого надлежало держать у „Ллойда" в виде процентных вкладов. У Адама не было семидесяти пяти тысяч – собственными силами он сумел лишь сделать вклад, но ему удалось, назанимав в разных местах, собрать недостающую сумму, ее-то он и представил совету „Ллойда", который регулировал вопросы деловой этики и стандартов в отношении своего рынка, а также каждого из членов компании.
Возле Адама на сиденье „роллс-ройса" лежал портфель, содержавший рекламный проспект „Ллойда" и список капиталовложений Элинор, с указанием их общего денежного выражения, предложениями, какие из них могут быть проданы, и обоснованиями этих предложений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Везет же ей!
Сестры снова замолчали. Потом Клер печально сказала:
– Наверное, я что-нибудь делаю не так, как надо.
– Ну, конечно, – сердито ответила Миранда, – ты, как всегда, берешь вину на себя. В этом и состоит разница между нами. А вот я думаю, что это Энгус делает что-то не так, как надо. Или, возможно… возможно, мы с Энгусом не подходим друг другу. Может быть, он слишком велик для меня, – она вздохнула. – Если бы я не любила его так… Но я не уверена, что смогу выдерживать вот так всю жизнь… А с другой стороны, возможно, мы просто еще не привыкли друг к другу… может быть, со временем все наладится.
– У меня тан и не наладилось, – грустно заключила Клер.
Миранда выглядела встревоженной и подавленной. Луна скрылась за тучей, в комнате снова стало темно.
Четверг, 17 ноября 1960 года
В слабо освещенной гостиной своей квартиры в Олбени Энгус скомкал еще один лист бумаги и швырнул его в уютно потрескивавший огонь камина. Еще слава Богу, что Миранда не отделалась письмом, а сказала ему обо всем сама, прямо и открыто, глядя в глаза – вчера вот в этой самой комнате. Он оценил ее честность, но тан и не смог понять, что заставило ее принять решение отменить свадьбу.
Готовясь к этому разговору, Миранда тщательно продумала все свои доводы. Она сказала, что, по ее мнению, выходить замуж в девятнадцать лет – слишком рано, что она хотела бы прежде побольше узнать жизнь, что надеется когда-нибудь открыть собственное дело и что это не удастся ей, если она будет замужем. Она поклялась, что в ее жизни нет другого мужчины (а именно это предположил Энгус прежде всего).
Она считает себя слишком молодой для замужества? Энгус напомнил ей, что ее собственная мать в этом возрасте уже имела двоих детей.
Миранда расплакалась.
Ладно, сказал Энгус, он признает себя бестактным, но он просто имел в виду, что никто не знает, сколько времени ему отмерено жить на этом свете, и потому это просто безумие – отказываться от счастья безо всяких на то оснований.
Когда Миранда перестала плакать, он постарался доказать ей, что как жена банкира, который работает на международном уровне, она сумеет поездить по свету и повидать намного больше, чем если будет пытаться делать это самостоятельно. И добавил, что будет счастлив помочь ей организовать собственное дело, если ей захочется отвлечься от сугубо домашних обязанностей.
Тут Миранда просто взорвалась. Отбросив свой прежний уклончивый и извиняющийся тон, она наговорила ему целую кучу разных неприятных вещей, упрекая в чисто мужском самодовольстве, и выбежала из квартиры, сильно хлопнув дверью красного дерева. Энгус, не теряя ни минуты, позвонил Элинор. Та уже была в курсе событий.
– Может быть, стоит не трогать ее пока, – предложила она. – Дайте ей успокоиться. Бедная девочка наверняка просто перенервничала из-за всех этих хлопот; это происходит со всеми – правда, обычно накануне свадьбы, ну, а с ней произошло намного раньше.
– И знаете, что самое странное? – сказал Энгус. – Миранда ни разу не сказала, что не любит меня. Я сто раз задавал ей этот вопрос, но она так и не ответила. Правда, и что любит тоже не говорила, – грустно добавил он.
– А вы-то сами, Энгус, любите ее? – спросила Элинор чуточку нервно.
– О Господи, да! Я ведь раньше никогда никого не просил выйти за меня замуж. Конечно, я люблю ее!
Он согласился с Элинор, что самое лучшее сейчас – сохранять спокойствие и не предпринимать ничего. Пусть Миранда сама трезво поразмыслит обо всем, и наверняка она передумает.
Однако на следующее утро, развернув номер „Таймс, Энгус прочел, что свадьба достопочтенного мистера Энгуса Мак-Лейна и мисс Миранды Патрисии О'Дэйр не состоится. Только сама Миранда могла дать это объявление.
После шестого звонка с выражением сочувствия Энгус сердито бросил телефонную трубку на стол возле аппарата.
И вот уже в который раз он начал писать письмо Миранде и в который раз вновь швырнул скомканный листок в затухающие угли камина. Ему никак не удавалось выразить словами те чувства, которые он испытывал Интуиция подсказывала, что он сам не до конца разобрался в этом деле. Энгус чувствовал, что сейчас ему пожалуй, лучше взять себя в руки и не поднимать шума Пусть все думают, что между ним и Мирандой все кончено Так у него будет больше шансов добиться желаемого Энгус твердо решил жениться на Миранде и не собирался отказываться от своих планов.
Глава 12
Вторник, 20 декабря 1960 года
За неделю до Рождества Адам прикатил в Стерлингс на красно-коричневом „роллс-ройсе" модели „фантом-V". Этот рождественский подарок себе самому обошелся ему почти в девять тысяч фунтов. Сворачивая с шоссе на ухабистую грунтовую дорогу, ведущую к дому Элинор, Адам бодро насвистывал какую-то веселую мелодию.
Недавно у него началась полоса везения в игре, так что ему удалось наконец расплатиться со всеми своими долгами. Однако, как ни странно, вместо того, чтобы испытать облегчение, он чувствовал себя как-то неуютно. Его беспокоило, что, не используя все доступные ему кредиты, он сокращает собственные возможности; а если он не будет использовать все возможные способы, он никогда не сумеет приобрести такой же дом, как у Майка на Итон-Террас. Адам твердо решил, что, когда наступит его час, он купит дом еще побольше, чем у младшего брата, – для его целей внушительный фасад так же необходим, как банку солидная репутация.
Если ему не удастся создать себе состояние посредством игры, он сможет сделать это, занимаясь страхованием: недавно он стал членом-экстерном двух лондонских страховых синдикатов „Ллойда". Когда „Ллойд" крупно рисковал, то риск этот раскладывался обычно на несколько синдикатов – с тем, чтобы свести к минимуму индивидуальные потери. Жаль, что Адам смог пока вступить лишь в два синдиката из четырехсот: его деньги подвергались бы меньшему риску, будь они распределены, скажем, между десятью или двадцатью.
Каждый член синдикатов „Ллойда", прежде чем стать им, должен доказать свое соответствие определенным финансовым требованиям, одно из которых – личный капитал в семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов, часть которого надлежало держать у „Ллойда" в виде процентных вкладов. У Адама не было семидесяти пяти тысяч – собственными силами он сумел лишь сделать вклад, но ему удалось, назанимав в разных местах, собрать недостающую сумму, ее-то он и представил совету „Ллойда", который регулировал вопросы деловой этики и стандартов в отношении своего рынка, а также каждого из членов компании.
Возле Адама на сиденье „роллс-ройса" лежал портфель, содержавший рекламный проспект „Ллойда" и список капиталовложений Элинор, с указанием их общего денежного выражения, предложениями, какие из них могут быть проданы, и обоснованиями этих предложений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86