Ли взяла с полочки ароматное мыло и стала намыливать ладони; между пальцами образовались радужные перепонки.
– После двадцать третьего дубля всем стало ясно, что ты либо стараешься всеми силами продлить удовольствие, либо на тебя плохо действует мое присутствие.
– И к какому же варианту ты склоняешься?
– Ну… – Она намылила подмышки. – Хотелось бы думать, что это из-за меня.
– Ты сводишь меня с ума. – Мэтью присел на корточки рядом с ванной. – Всякий раз, целуя твою сестру, я думал об одном и том же: если бы на ее месте была ты!
Страсть, и без того ни на минуту не отпускавшая их до конца, стала такой сильной, такой физически ощутимой, что Ли показалось – до нее можно дотронуться рукой.
– Марисса – прелесть. И очень соблазнительна.
– Чепуха, – отрезал Мэтью и, забрав у нее мыло, стал намыливать себе ладони. Когда он положил их ей на грудь, Ли почувствовала, как все в ней – от кончиков грудей до вагины – завибрировало.
– Теперь ты сводишь меня с ума.
– В самом деле? – Он провел рукой по ее животу, поиграл с шелковистыми завитками.
Когда он коснулся нежного, пульсирующего бугорка у нее между ног, Ли откинула голову на выложенный голубым кафелем бортик ванны и, закрыв глаза, издала полусмешок-полустон.
– Черт бы тебя побрал, Мэтью Сент-Джеймс. Ну ты у меня доиграешься!
Он продолжал ласкать набухший клитор.
– Надеюсь.
И наконец дотронулся до нее «по-настоящему» – так что по всему телу прошла сладкая, мучительная судорога. Еще одна. И еще…
– Когда ты улетаешь в Париж? – спросил Джошуа Брендана Фарадея за двойным скотчем в «Поло Лаундж».
– В понедельник. Очередь моего эпизода подойдет не ранее чем через две недели. Хочу поваландаться с какой-нибудь француженкой. А то потом будет не до этого.
Кого Брендан пытается надуть? Работа сроду не отражалась на его жеребячьих способностях; Джошуа не сомневался: так будет и на этот раз. Всякий раз по окончании съемок счет Брендана достигал астрономических высот. Не нужно быть бухгалтером-ревизором, чтобы сообразить: знаменитый актер подкреплял свои силы чем-то более существенным, чем кофе с булочками.
– Люблю Париж, – мечтательно произнес Джошуа. – Француженки умеют весело проводить время – и при этом не рвутся вдеть мужчине кольцо в нос.
– Или в хрен.
Чего-чего, а остроумия Брендану не занимать.
– У меня маленькая проблема, – как бы между прочим уронил Джошуа.
– Да?
– Ничего особенного. Просто поиздержался.
– Сколько? – Услышав шестизначную цифру, Фарадей даже глазом не моргнул. – Вся сумма будет на твоем счету завтра утром, сразу же после открытия банка. Пришлешь мне домой расписку.
– Ты получишь ее раньше утренних газет. – Джошуа встал из-за стола и вытащил свою карточку «Американ экспресс».
– Я заплачу, – остановил его Фарадей.
В самом деле. Если учесть, чем для него обернется шестизначный заем, Брендан мог позволить себе широкий жест.
После ухода Джошуа он попросил официанта принести телефонный аппарат. Всего один звонок – и зависимость Джошуа Бэрона от Минетти резко возросла. В один прекрасный день Брендан с Рокко станут полновластными хозяевами «Бэрона».
Трехнедельная разлука не ослабила чувств Мэтью к Ли. Если на то пошло, даже усилила. Вид ее нагого тела держал его в постоянном напряжении; на целых два выходных дня комната – а если быть точнее, роскошная медная кровать – стала центром вселенной. Мэтью безумно нравилось превращать сдержанную Ли в воск, покорно таявший от его прикосновений. У нее расширялись глаза – верный признак того, что он тронул ее как раз там, где нужно. Она стонала от наслаждения – и он возносился на седьмое небо.
Ли отдавалась ему открыто, щедро, ничего не приберегая про запас. Ни одна женщина не дарила ему такого огромного счастья. Никогда он не чувствовал себя таким свободным от забот. Мэтью считал себя начисто лишенным романтики и давно потерял счет женщинам, однако в понедельник утром, собираясь на работу, поймал себя на мысли, что, возможно, и впрямь можно любить и быть счастливым, навсегда связав свою судьбу с одним человеком.
В то же время весь его жизненный опыт говорил о том, что на пути к счастью неизбежны непреодолимые препятствия.
Разве не так?
Стоя с ней рядом возле такси, вызванного, чтобы отвезти Ли в аэропорт, Мэтью подметил в ее серых глазах грусть и тревогу.
– Счастливого пути!
– Удачной съемки!
Обе реплики прозвучали одновременно; это их рассмешило. Мэтью погладил Ли по щеке.
– Молодец, что приехала.
– Правда?
Конечно – если не считать умолчаний. Неуловимых пауз между занятиями любовью и разговорами о работе. Случалось, один из них был на грани того, чтобы попробовать откровенно обсудить их отношения, – но спохватывался и уходил в привычную раковину.
– Как ты думаешь, сможешь еще прилететь? («Так ли сильна твоя любовь, чтобы ты оторвалась от драгоценной студии? Дорожишь ли нашими отношениями так же сильно, как я?»)
– Не знаю. («А ты хочешь, чтобы я прилетела? Любишь меня?») Осень – самое напряженное время. Все эти праздничные премьеры…
– Премьерная лихорадка.
– Вот именно.
Они глубоко погрузили друг в друга взгляды, пытаясь проникнуть в затаенные мысли.
– Постараюсь разгрузить свое расписание, чтобы вместе встретить Рождество.
– Я закажу номер.
Мэтью обнял ее и прильнул к губам долгим, горячим поцелуем. Его переполняло отчаяние, которое он не мог выразить словами.
– Пора. А то опоздаешь на самолет.
– А ты – на съемочную площадку. – Ли попыталась улыбнуться, но губы не слушались. – Как продюсер я заинтересована в производственной дисциплине.
Мэтью и не пытался выдавить из себя улыбку.
– Скоро позвоню.
Ли смахнула набежавшие слезы.
– Хорошо.
Не в силах вымолвить что-то еще, она передала шоферу саквояж и поспешила забраться на заднее сиденье, пока не передумала и не осталась в Париже. С Мэтью.
Он стоял у портала бывшего монастыря, провожая взглядом сорвавшееся с места и устремившееся прочь от него по улице Кассетт такси. Если бы Ли обернулась, она увидела бы на его лице печаль и тревогу.
Ли тосковала по Мэтью. Ей безумно не хватало его низкого с хрипотцой голоса, ласковых янтарных глаз, бешеного, тщательно сдерживаемого темперамента, сильного, мускулистого тела и ощущения, что она растворяется в его объятиях. А как он охранял ее сон по ночам – в последнее время кошмары посещали ее особенно часто. Не успела она опомниться, как Мэтью стал красной нитью, вплетенной в серую ткань ее существования. Как она жила без этого раньше?
Не обращая внимания на угрюмое неодобрение отца, она слетала в Париж на Рождество. Но эта поездка обернулась почти катастрофой. Открыто нарушив бюджет, Кристофер Бирк устроил для всего коллектива праздничный банкет в отеле «Риц».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104