Вот и сегодня: улетят бомбардировщики "су" - и через полчаса прилетят вертолеты. И снова надо будет сидеть в этом подвале, сидеть и ждать, пока не рухнет перекрытие и не завалит их всех в этой могиле.
Авиация федералов "работала" по северной оконечности Дикой-юрта.
У них с федералами не только разный язык. У них с федералами разное понимание самых простых вещей. Взять хотя бы название их села...
По-чеченски Дикой - это добрый и хороший. А русские думают по-своему, что Дикой - это дикий, звериный, злой... Они антиподы. Русские и чеченцы.
Русские говорят "черное" про то, что нокчам кажется белым. Они говорят "мир", а нокча считает, что это война. Федералы по своему телевидению говорят: наведение конституционного порядка, зачистка, уничтожение бандитов... А они - сестра, мама и сама Айшат - думают, какие же это бандиты - дядя Лека, дядя Руслан и их сыновья, двоюродные братья Айшат Дока, Зелимхан и Бислан? И наведение конституционного порядка - это уничтожение их села, смерть и разрушение, боль и страх!
И эти зачистки, когда отца увели из дома, и он пропал... Пропал, и все....
Они говорят с русскими на разных языках.
И не просто говорят на разных языках, когда еще можно понимать друг друга через переводчика. Но они называют одними и теми же словами совершенно противоположные вещи, а это уже так отличает их мышление, что взаимопонимание становится просто невозможным.
Когда русские говорят, что они навели в селе конституционный порядок это значит, что они забрали отца из дома и увели туда, откуда уже год нет вестей. Зачем их дому такой конституционный порядок?
Если федералы говорят, что они уничтожают бандитов, а это родные Айшат люди - дядя Лека, дядя Руслан, братья Дока, Зелимхан и Бислан, и защищают они свои дома, свои семьи, свою землю, то кто после этого бандит?
Русский говорит "черное", а Айшат понимает, что это белое. Русский говорит "мир", а она понимает, что это война.
Русский говорит "любовь"...
Глава 2
...И смотрит седая скала в глубину,
Где ветер качает и гонит волну
И видит: в обманчивом блеске волны
Шумят и мелькают трофеи войны...
Я.П.Полонский
- ...Parce que c'est un homme pourtant*, - приговаривал доктор Тюрман, несмотря на немецкое происхождение, удивительно мягкий человек. Даже руку пожимал он так нежно, словно соприкасался с открытой раной. Еще у него была странная манера избегать в разговоре германизмов и, напротив, вкрапливать в свою речь французские слова и выражения.
_______________
* Потому что это ведь все-таки человек! (франц.)
Доктор, очевидно, привыкший заговаривать больного, не имея на этот раз в его лице ни собеседника, ни даже слушателя, обращался к Басаргину, который сидел тут же на стуле, борясь с желанием закурить.
- Очень слаб, очень слаб, - говорил он, держа за руку лежавшего без движения чеченца. - Пульс нитевидный, конечности холодные, сознание затемненное... Хотя, по правде сказать, Дмитрий Иванович, народец этот и характеризуется затемненным сознанием. Инстинкты у них, друг мой, одни инстинкты, сдерживаемые только уздой обычая и закона кровной мести... Вижу по лицу, голубчик, что не согласны со мной! Рагсе que c'est un homme pourtant! Ho скажите мне, что сделали эти люди в смысле общечеловеческой культуры? Кем может похвастаться это племя, кроме лихих бандитов?
- Иван Карлович, - наконец, подал голос Басаргин, - а если маленькому народу горцев просто необходимо выжить, сохранить себя среди других? Их миссия так же проста, как конструкция кинжала. Идея их - свобода. Любое культурное усложнение в их ситуации - смерть.
- Только не говорите мне про их географическое положение на стыке христианства и ислама, про исторические условия, - возразил доктор, даже немного обижаясь на собеседника. - Возьмите их географических и исторических соседей - Армению и Грузию. Давид Строитель, Шота Руставели... Да что прятаться за громкие имена! Я вам, голубчик мой, даже своего приятеля вспомнить могу - Илью Бебуришвили. Будем в Тифлисе, обязательно вас познакомлю. Спасибо еще мне скажете. Какой умница! Закончил университет в Петербурге, сейчас служит чиновником по особым поручениям при тамошнем губернаторе. Но не в этом дело! Переводит на грузинский Пушкина, Лермонтова, Гете, Шиллера. Сам пишет стихи, поэмы, создает национальную литературу. Без громких слов, Дмитрий Иванович, без громких слов! Просто создает ее, и все... Читал мне свою поэму на грузинском, а потом переводил на русский. Сюжет занятный. К одному горцу приходит ночной гость. Хозяин узнает в нем своего кровника. Гость - лицо неприкосновенное, а закон кровной мести велит его убить. Как вам это нравится? Главный герой поэмы мучается, размышляет... Психологизм, я вам скажу, друг мой! Психологизм здесь присутствует! Vous concevez, mon cher!*... А вы знаете грузинский язык? Нет? Очень жаль, очень жаль. Смогли бы оценить всю силу поэзии... Я, к сожалению, тоже не знаю... А эти, абреки? Кричат, скачут... Куда они скачут, Дмитрий Иванович? Куда несется их птица-тройка? Нет у них троек? Хорошо! Куда несется их национальная мечта, их идея-лошадь?.. Вынужден констатировать признаки гемморрагического шока. Диагноз Тюрмана в отношении раненого абрека прозвучал, как приговор всему чеченскому народу.
_______________
* Вы понимаете, мой милый! (франц.)
- Бросьте, Иван Карлович, вот их культура, вот их идея, мечта, вера!
Басаргин подошел к стене, где висели две шашки, пистолеты, другое оружие, снял со стены кинжал и вытащил его из ножен. Это был так называемый "беноевский" кинжал, то есть массивное оружие с широким лезвием в четыре пальца шириной, напоминавшее знаменитые римские гладиусы, с которыми легионеры завоевали весь античный мир, но с ярко выраженным острием, чтобы без помех проходить сквозь кольчугу врага. Рукоятка хоть и была сделана из недорогого материала - рога буйвола, - но отделана серебром. Такие кинжалы теперь встречались уже редко, постепенно вытесняемые другими, более короткими и узкими.
- Обратите внимание, - Басаргин протянул доктору холодно блеснувшую сталь, - сделан не в Германии, а здесь - в Большой Чечне. Мне сказали, что это последняя работа знаменитого чеченского оружейника... Забыл! Представьте себе, уже забыл его имя!.. Купил я его с простой рукояткой, на клинке зазубрина. Поверите ли, Иван Карлович, этот кинжал с одного удара перерубал кузнечные клещи! А я вот, дурак, заказал переделку. Ручку украсил серебром, да мало того, попросил убрать зазубрину. Что же вы думаете? Слесарный инструмент его не берет! Секрет закалки! Пришлось "припускать"... Зазубрину убрали, и закалка пропала... Влез, что называется, в чужую культуру! Глупо все испортил, а самое главное потерял. На что он теперь годится? На стене висеть...
- Позвольте, Дмитрий Иванович, - доктор опасливо отодвинул от себя стальное жало, - но ведь так можно и каменным топором восхищаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67