– спросила Нюта.
– Юсуф? – переспросила Надя. – Конечно, будет!
Все складывалось, как нельзя лучше!
Вечером они встретились с Асуровым, и тот сунул ей пакетик с кокаином и портативную видеокамеру.
– В сумочку положишь, – наставительно проговорил он. – Когда все нанюхаются и начнут вести себя неадекватно, достанешь незаметно и будешь снимать.
«У-у, козел. Так бы и прибила», – подумала Нюта…
Вечеринку в «Суисс Коттедж» устраивали по самому ничтожному поводу – по случаю выхода в свет рекламного буклета магазинов «Мерседес-Бенц». Буклет делало агентство «Рив-Гош», и Надя снялась во всех видах, от самого благопристойного – в рекламе престижного представительского лимузин-мерседеса, и до самого фривольного – в бикини, на глянцевом развороте, представляющем двухдверный кабриолет-купе с откинутым верхом…
– «Мерседес» заплатил кучу денег, – ворковала Надя, – их пиарщик еще шутил, что, к сожалению, у них нет в Штутгарте такой модели, чтобы я снялась топлесс…
– Ты снимешься без лифчика в моей новой «Феррари», – плотоядно улыбаясь, сказал Юсуф.
Он оглядел Нюту таким взглядом, как будто покупал наложницу себе в гарем.
– Американка? Писательница? Напиши книгу обо мне!
– А вы разве знаменитость?
– Кто? Я! – Юсуф даже задохнулся от такого возмутительного невежества. – Да мой отец владеет половиной такой страны, как Татарстан, а когда Татарстан обретет независимость от России, тогда он станет президентом…
– Да-а-а! А я и не знала! – с интересом протянула Нюта. – Значит, вы настоящий татарский шейх?
– Что-то вроде, – гордо ответил Юсуф…
Дважды приносили шампанское.
– А это кто? – спросила Анна, кивнув на серьезного мужчину, обнимавшего Юсуфа за плечи и что-то шептавшего ему на ухо.
– Это Аслан, чеченец, – ответила Надя. – Там, в России, война с Чечней, ты слышала об этом?
– А какие у Юсуфа с ним дела, ведь Татарстан с Россией не воюет? – с наивным видом спросила Нюта.
– Я в их дела не лезу, – ответила Надя, и взгляд ее при этом приобрел напряженно-отсутствующее рассеянное выражение, потеряв осмысленность, как это бывает при испуге или неприятных ассоциациях, – но у Аслана всегда можно хорошего коксу взять, – вдруг добавила она.
– Коксу? «Снежку», что ли? – переспросила Нюта.
– Ну да, а что? Можно подумать, что у вас в Америке вы все цел очки, как Белоснежка диснеевская! – вскипела топ-модель. – Только в книжку свою, если и взаправду будешь писать, эти мои слова включать не надо, – добавила Надя и нервно захихикала.
«Ну дела! – подумала Нюта. – Наденька-то не дура коксу занюхать!»
– А смешно, Надя, Белоснежка… Бланш-Нэж, это у Диснея прямо как специально намек на «снежок», правда? – примирительно и совсем по-дружески дотронувшись до руки своей визави, сказала Нюта.
Надя в ответ истерически засмеялась, откинув голову и закатывая взоры так, что оставались видны только белки глаз.
– А что до того, целки мы там в Америке или нет, так давай, пойдем в дамскую комнату, я тебя угощу, – сказала Нюта и сделала приглашающий жест рукой.
В дамской комнате Нюте пришлось продемонстрировать всю шпионскую ловкость рук.
На стерильной поверхности туалетного столика из одного пакетика она насыпала дорожку того «правильного» кокаина, что дал Асуров, и тут же, скрытым, еле уловимым движением пальцев подменив пакетик, рядом настелила ручеек из безобидной смеси тонко натертого мела с сахарной пудрой.
– За неимением стодолларовой банкноты, – сказала Нюта, сворачивая в трубочку оранжевую бумажку достоинством в двести франков.
И, не дожидаясь, пока Надя выберет дорожку, она ловко всосала в ноздри белую смесь сахара с мелом и теперь выжидающе глядела на Надю.
– Ах, что жизнь артистки? – патетически воскликнула Надя. – Sex and drugs and rock’n’roll…
И с не меньшей ловкостью, чем только что продемонстрировала Нюта, тоже с громким присвистом всосала в себя белую смесь.
– Ну что, подруга, пойдем оторвемся по полной программе? – нервно захохотав, воскликнула Надя.
В большой гостиной бухала низкими частотами «кислотная» дискотека. Лупил по глазам стробоскоп, чернокожий ди-джей на помосте пилил пальцем свою заевшую пластинку. Публика, простирая руки, в безумии закатывая глаза, дрожала мелкой дрожью, сотрясаемая дьявольским ритмом модного, экспортированного из Лондона, диск-жокея.
Надя протиснулась между бившимися в пляске святого Витта телами и вся отдалась танцу, извиваясь, оглаживая руками свое длинное тонкое тело… Нюта встала рядом и тоже принялась трясти кудрями, но при этом ее глаза четко и пристально сканировали углы гостиной.
А вот и Юсуф с Асланом.
Юсуф дружески хлопнул Аслана по спине, как бы прощаясь, и стал протискиваться к танцующей в центре площадки Наде. Он взял ее за руку и что-то громко прокричал ей в ухо. Но сквозь бухание низких частот Нюте ничего расслышать не удалось.
Увлекаемая Юсуфом, Надя поймала Нюту за запястье и сквозь грохот дискотеки прокричала:
– Пойдем, подруга, теперь я угощаю!
На лифте спустились в подземный гараж.
– А где твоя знаменитая «Феррари»? – спросила Нюта, когда Юсуф предложил девушкам забраться в просторное чрево длиннющего белого лимузина.
– А это корпоративное авто от «Рив-Гош», – ответил Юсуф, – потому как в моей «Феррари» нам всем не поместиться…
Уселись напротив друг дружки, Юсуф с Надей и Нюта с Асланом.
Мужчины болтали о какой-то ерунде, о машинах, о профессиональном боксе, о сексе, о кокаине, а Надя все хохотала, картинно закидывая голову.
Нюта тоже смеялась, подыгрывая ситуации.
Аслан сделал четыре дорожки.
«Когда ее теперь сломает? – подумала Нюта. – Там, в дамской комнате, она зверскую дозу занюхала, и теперь вот…»
Аслан положил ей руку на колено.
Нюта не сбросила руку.
Тогда он обнял ее за талию и принялся трогать ее грудь.
– А ты ведь не писательница, так ведь?
– Что? – не понимая переспросила Нюта.
– Ты ведь не писательница? Ты ведь никогда не писала для издательства «Пингвин»? – вкрадчиво спрашивал Аслан, заглядывая ей в глаза. – Я ведь звонил в «Пингвин», и они сказали, что Анне Бах сорок лет… Тебе что, сорок лет? Ты так хорошо сохранилась потому, что нюхаешь и отсасываешь по полной?..
(3)
Анюте нравилось ехать но шоссе.
Ей вообще нравилась дорога. Все хорошее впереди. Все плохое позади. И ехать надо так быстро, чтобы и к ожидающему тебя хорошему скорее добраться, и вместе с тем так быстро, чтобы старое, оставленное позади плохое – не догнало.
Анюта глядела перед собой, как серый аккуратно разлинованный на шесть полос асфальт международного фривея набегает, набегает со скоростью сто пятьдесят километров в час под капот их уютного немецкого экипажа. Она курила и представляла себя колобком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Юсуф? – переспросила Надя. – Конечно, будет!
Все складывалось, как нельзя лучше!
Вечером они встретились с Асуровым, и тот сунул ей пакетик с кокаином и портативную видеокамеру.
– В сумочку положишь, – наставительно проговорил он. – Когда все нанюхаются и начнут вести себя неадекватно, достанешь незаметно и будешь снимать.
«У-у, козел. Так бы и прибила», – подумала Нюта…
Вечеринку в «Суисс Коттедж» устраивали по самому ничтожному поводу – по случаю выхода в свет рекламного буклета магазинов «Мерседес-Бенц». Буклет делало агентство «Рив-Гош», и Надя снялась во всех видах, от самого благопристойного – в рекламе престижного представительского лимузин-мерседеса, и до самого фривольного – в бикини, на глянцевом развороте, представляющем двухдверный кабриолет-купе с откинутым верхом…
– «Мерседес» заплатил кучу денег, – ворковала Надя, – их пиарщик еще шутил, что, к сожалению, у них нет в Штутгарте такой модели, чтобы я снялась топлесс…
– Ты снимешься без лифчика в моей новой «Феррари», – плотоядно улыбаясь, сказал Юсуф.
Он оглядел Нюту таким взглядом, как будто покупал наложницу себе в гарем.
– Американка? Писательница? Напиши книгу обо мне!
– А вы разве знаменитость?
– Кто? Я! – Юсуф даже задохнулся от такого возмутительного невежества. – Да мой отец владеет половиной такой страны, как Татарстан, а когда Татарстан обретет независимость от России, тогда он станет президентом…
– Да-а-а! А я и не знала! – с интересом протянула Нюта. – Значит, вы настоящий татарский шейх?
– Что-то вроде, – гордо ответил Юсуф…
Дважды приносили шампанское.
– А это кто? – спросила Анна, кивнув на серьезного мужчину, обнимавшего Юсуфа за плечи и что-то шептавшего ему на ухо.
– Это Аслан, чеченец, – ответила Надя. – Там, в России, война с Чечней, ты слышала об этом?
– А какие у Юсуфа с ним дела, ведь Татарстан с Россией не воюет? – с наивным видом спросила Нюта.
– Я в их дела не лезу, – ответила Надя, и взгляд ее при этом приобрел напряженно-отсутствующее рассеянное выражение, потеряв осмысленность, как это бывает при испуге или неприятных ассоциациях, – но у Аслана всегда можно хорошего коксу взять, – вдруг добавила она.
– Коксу? «Снежку», что ли? – переспросила Нюта.
– Ну да, а что? Можно подумать, что у вас в Америке вы все цел очки, как Белоснежка диснеевская! – вскипела топ-модель. – Только в книжку свою, если и взаправду будешь писать, эти мои слова включать не надо, – добавила Надя и нервно захихикала.
«Ну дела! – подумала Нюта. – Наденька-то не дура коксу занюхать!»
– А смешно, Надя, Белоснежка… Бланш-Нэж, это у Диснея прямо как специально намек на «снежок», правда? – примирительно и совсем по-дружески дотронувшись до руки своей визави, сказала Нюта.
Надя в ответ истерически засмеялась, откинув голову и закатывая взоры так, что оставались видны только белки глаз.
– А что до того, целки мы там в Америке или нет, так давай, пойдем в дамскую комнату, я тебя угощу, – сказала Нюта и сделала приглашающий жест рукой.
В дамской комнате Нюте пришлось продемонстрировать всю шпионскую ловкость рук.
На стерильной поверхности туалетного столика из одного пакетика она насыпала дорожку того «правильного» кокаина, что дал Асуров, и тут же, скрытым, еле уловимым движением пальцев подменив пакетик, рядом настелила ручеек из безобидной смеси тонко натертого мела с сахарной пудрой.
– За неимением стодолларовой банкноты, – сказала Нюта, сворачивая в трубочку оранжевую бумажку достоинством в двести франков.
И, не дожидаясь, пока Надя выберет дорожку, она ловко всосала в ноздри белую смесь сахара с мелом и теперь выжидающе глядела на Надю.
– Ах, что жизнь артистки? – патетически воскликнула Надя. – Sex and drugs and rock’n’roll…
И с не меньшей ловкостью, чем только что продемонстрировала Нюта, тоже с громким присвистом всосала в себя белую смесь.
– Ну что, подруга, пойдем оторвемся по полной программе? – нервно захохотав, воскликнула Надя.
В большой гостиной бухала низкими частотами «кислотная» дискотека. Лупил по глазам стробоскоп, чернокожий ди-джей на помосте пилил пальцем свою заевшую пластинку. Публика, простирая руки, в безумии закатывая глаза, дрожала мелкой дрожью, сотрясаемая дьявольским ритмом модного, экспортированного из Лондона, диск-жокея.
Надя протиснулась между бившимися в пляске святого Витта телами и вся отдалась танцу, извиваясь, оглаживая руками свое длинное тонкое тело… Нюта встала рядом и тоже принялась трясти кудрями, но при этом ее глаза четко и пристально сканировали углы гостиной.
А вот и Юсуф с Асланом.
Юсуф дружески хлопнул Аслана по спине, как бы прощаясь, и стал протискиваться к танцующей в центре площадки Наде. Он взял ее за руку и что-то громко прокричал ей в ухо. Но сквозь бухание низких частот Нюте ничего расслышать не удалось.
Увлекаемая Юсуфом, Надя поймала Нюту за запястье и сквозь грохот дискотеки прокричала:
– Пойдем, подруга, теперь я угощаю!
На лифте спустились в подземный гараж.
– А где твоя знаменитая «Феррари»? – спросила Нюта, когда Юсуф предложил девушкам забраться в просторное чрево длиннющего белого лимузина.
– А это корпоративное авто от «Рив-Гош», – ответил Юсуф, – потому как в моей «Феррари» нам всем не поместиться…
Уселись напротив друг дружки, Юсуф с Надей и Нюта с Асланом.
Мужчины болтали о какой-то ерунде, о машинах, о профессиональном боксе, о сексе, о кокаине, а Надя все хохотала, картинно закидывая голову.
Нюта тоже смеялась, подыгрывая ситуации.
Аслан сделал четыре дорожки.
«Когда ее теперь сломает? – подумала Нюта. – Там, в дамской комнате, она зверскую дозу занюхала, и теперь вот…»
Аслан положил ей руку на колено.
Нюта не сбросила руку.
Тогда он обнял ее за талию и принялся трогать ее грудь.
– А ты ведь не писательница, так ведь?
– Что? – не понимая переспросила Нюта.
– Ты ведь не писательница? Ты ведь никогда не писала для издательства «Пингвин»? – вкрадчиво спрашивал Аслан, заглядывая ей в глаза. – Я ведь звонил в «Пингвин», и они сказали, что Анне Бах сорок лет… Тебе что, сорок лет? Ты так хорошо сохранилась потому, что нюхаешь и отсасываешь по полной?..
(3)
Анюте нравилось ехать но шоссе.
Ей вообще нравилась дорога. Все хорошее впереди. Все плохое позади. И ехать надо так быстро, чтобы и к ожидающему тебя хорошему скорее добраться, и вместе с тем так быстро, чтобы старое, оставленное позади плохое – не догнало.
Анюта глядела перед собой, как серый аккуратно разлинованный на шесть полос асфальт международного фривея набегает, набегает со скоростью сто пятьдесят километров в час под капот их уютного немецкого экипажа. Она курила и представляла себя колобком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83