— Ну, а что с тобой дома было?
— «Что было, что было»... Плохо было.
— Что именно? — начали просить слушатели.
— Спать было плохо.
— Что, бока болели?
— Да нет. Жена и, особенно, теща всерьез поклялись, что сонного прибьют.
— Ну и как же ты спал?
— Правду сказать, или как?
Сразу же раздались голоса:
— Валяй, не стесняйся...
— Давай, Эдик, дело же прошлое, рассказывай, чего уж там, перетерпим любой страх...
— Ладно, — согласился Кислицкий, — расскажу. В общем, выключил я свет, лег спать на кровать и в полной темноте надел на голову большую кастрюлю, а на грудь положил крышку от выварки, которую заранее принес из кухни и в кровать под одеяло спрятал. Думал, если и попробуют они меня скалкой или колом каким-нибудь отходить, то эти предметы спасут меня.
В блиндаже поднялся такой хохот, что над немецкими позициями взлетели ракеты и пулеметы на всякий случай длинными очередями прочесали нейтральную землю.
Погасив улыбку, Мочалов вошел в блиндаж. Он был освещен самодельной солдатской «лампой», сделанной из стреляной гильзы сорокапятимиллиметрового снаряда. При виде командира солдаты встали, но Мочалов махнул рукой:
— Сидите, сидите! Чего это вы так хохотали, что даже немцы переполошились?
Все улыбались, не зная, что ответить. Первым нашелся все тот же Кислицкий:
— Мы, товарищ старший лейтенант, обсуждали сообщение газет о том, что Англия и Америка свои войска в Африке высадили. Там же крокодилов больше, чем немцев. Лучше бы они в Европе высадились, вот это была бы помощь нам. А так распыляют силы, теперь долго жди открытия второго фронта. Не понимаю, о чем думают ихние генералы.
— Ничего, — деловито заявил недавно прибывший из госпиталя красноармеец, — мы и без их второго фронта Гитлера в Берлине достанем.
— Правильно, — поддержал бойца Мочалов, пытаясь вспомнить его фамилию, но ему не удавалось, — не захотят открывать второй фронт, мы и сами с фашистами управимся.
— Хорошо, что они хоть консервы шлют, — проговорил Кислицкий, но тут же его перебил молодой солдат:
— А чего их консервы? Во-первых, сколько их там — с гулькин нос, а во-вторых, и без них, если понадобится, обойдемся.
Но Кислицкий, чуть улыбнувшись, ответил:
— Подожди, друг, не перебивай. Мне их консервы не так за мясо нравятся, как за то, что уж больно хорошо звенят, когда их пустые на проволочные заграждения повесишь — за версту слышно, если немчура полезет. Поэтому я и говорю, что польза от союзников нам есть!
Мочалов не стал задерживаться и пошел дальше.
Вскоре в его блиндаже все были в сборе. Он сразу же приступил к постановке задачи. Когда почувствовал, что командиры взводов поняли, что им завтра надо делать, приказал Северинову:
— Ты, Федор Васильевич, дай сержанту Кислицкому двух красноармейцев, пусть попозже ночью возьмут ручной пулемет и ПТР, проберутся к подбитому танку. Во время нашей атаки, используя танковый пулемет, если он, конечно, цел, и свое оружие, они могут нам здорово помочь. Я, как и ты, присмотрелся к танку, стоит он по отношению первой линии их окопов наискось, и если группа Кислицкого поведет огонь, то немцам будет трудно даже голову из окопов высунуть.
Мочалов по очереди посмотрел на командиров взводов:
— У вас есть новички, поговорите с ними, объясните, что на запад идем, не забудьте, что нас поддержат танки. Новичкам надо растолковать, как прорываться за ними во время атаки. Надо, чтобы наши люди были готовы и к отражению контратаки немецких танков. Лично проверьте наличие противотанковых гранат и патронов к противотанковым ружьям. После того как отобьем у немцев деревню, будем сразу же форсировать вот эту, — Мочалов ткнул пальцем в карту, — речушку. Она неглубокая, танки должны в любом месте пройти, а мы — по льду. Не дожидаясь команды, как только достигнете этого рубежа, сразу же зарывайтесь в землю. Мы — левофланговые нашего батальона. Слева будут наступать наши соседи. Мне комбат приказал договориться с их командиром роты о взаимодействии, — Мочалов повернулся к парторгу роты, старшине Татушину: — Иван Акимович, когда собрание коммунистов проведем?
— Я думаю, через час в блиндаже Северинова соберемся.
— Хорошо, я за час успею у соседей побывать.
Вскоре все разошлись, а Мочалов в сопровождении старшины Леркова направился в соседний батальон...
Время в хлопотах летит быстро, и Мочалов еле успел прийти к назначенному сроку. В блиндаже все коммунисты были в сборе. За исключением трех красноармейцев, все собравшиеся были уже опытными солдатами, поэтому сразу говорили о решении конкретных вопросов. Одним коммунистам было поручено оказать помощь пулеметчикам в подготовке оружия к бою, другим — доставить в роту необходимые боеприпасы.
Последним выступил парторг. Ему было около сорока. Среднего роста, с задумчивым лицом и мягкой улыбкой, прятавшейся в чуть рыжеватых пышных усах, он старался скрыть волнение и говорить спокойно:
— Товарищи, все мы чувствуем, что скоро наступит момент, когда погоним врага обратно. Невольно в такие минуты мы думаем о тех, кто томится в оккупации и ждет нас с победой. У многих наших людей там, на занятой врагом территории, остались дети и жены, родители и дорогие сердцу люди. Я считаю, что об этом надо говорить постоянно, чтобы каждый помнил в бою о злодеяниях фашистов и дрался так, как и положено драться красноармейцам. Я уверен, что если мы поговорим на эту тему с каждым бойцом, то наступательный порыв нашей роты будет высоким. У меня особенно большая просьба к нашим взводным агитаторам. Пусть каждый из них поспит сегодня меньше и проведет соответствующую работу среди личного состава. Надо, чтобы моральный дух бойцов был на высоком уровне.
«Правильно мыслит», — подумал о старшине Мочалов.
Ранним утром рота была готова к бою. Стоял крепкий январский морозец, скрипел под ногами снег, в ложбинах стелился густой белесый туман, а кругом — тишина.
Казалось, что все замерло в ожидании боя. И он начался. Разрывая в клочья туман, ударила артиллерия, над головами с гулом пронеслись бомбардировщики и штурмовики. Над немецкими позициями взлетали в воздух перемешанные со снегом комья земли, вставали высокими фонтанами разрывы бомб.
Огневой и авиационный налет продолжался недолго, и минут через десять огонь был перенесен в глубь обороны противника, туда, куда вчера после неудавшейся атаки уползли танки и бронемашины.
Над нашими позициями взлетели сигнальные ракеты.
Мочалов вскочил на бруствер и, сжимая в руке автомат, крикнул:
— За Родину! Вперед!..
Рота дружно поднялась в атаку. Мимо, обгоняя их, пошли танки, на броне которых, прячась за башни, сидели десантники.
«Все-таки нашел комбат людей для десанта», — обрадовался старший лейтенант и посмотрел по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129