Вы же знаете, Ланс, на флоте только два настоящих начальника: главнокомандующий и комэск. Первый отдает приказ, второй - ведет в бой. Остальные - читайте, мы с вами! - так, детализацией приказа занимаются. Разумеется, ваше право выйти с инцидентом на вице-адмирала. Я не могу его снять. Считайте - не хочу. Это моя компетенция.
- Как моя - порядок на базе, - вздохнул Краун. - Гросс наносит вам больший ущерб, чем открытые военные действия.
- Когда начнутся военные - он себя покажет, будьте уверены, Ланс Стоит только переопределить ему цель.
Краун неопределенно пожал плечами.
- Едва ли из этого инцидента вы вытащите его с привычной легкостью. Дело пахнет показательным трибуналом. Черные Шельмы прибыли на «Фреки» под командованием Эстергази.
- Мать Безззумия! - повторил Тремонт, на этот раз - куда с более сильным чувством. - Того самого? Золотого мальчика? Сына и внука? Ланс, вы могли предупредить сразу? Вы хотите бросить меня разбираться с министром?
- Сломанные пальцы Ланчестера, - меланхолично произнес начальник кадровой службы. - Вывихнутая челюсть Граммона. Разве я вас не предупреждал, что Гросс в конце концов нарвется?
- Я ему сам голову проломлю! - па лице Тремонта возникла гримаса откровенного отчаяния. - Но я его не сниму, слышите? Не в этой ситуации. Шельмы - юнцы чуть старше двадцати, энсины последнего выпуска, и пока неизвестно, чем они могут стать, а Кинжалы летают вместе уже три года. Ими я не пожертвую. Они у меня - эскадрилья номер один. Мы поощряем драчливость мальчишек в Учебке, и было бы элементарным ханжеством менять политику сейчас, под конкретное... лицо. Если понадобится, я повторю это и вице-адмиралу, и самому министру...
Ланселот Краун поднял глаза к потолку. На щеках Тремонта проступили пятна.
- Да-да, Винсент. Они одного выпуска, и друзья, как я слышал. Один у другого ведомым летал. Догадайтесь: у кого - кто.
- У меня - война, - упрямым шепотом повторил Тремонт. Мне важен дух, с каким пилоты поднимут машины в бой. Им умирать. Ни ради каких папочек я не разжалую авторитетного комэска, доколе это от меня зависит. Наступает время, когда это становится важным. Давайте его сюда!
Краун нажал кнопку, дверь отъехала, порог переступил статный плечистый парень в форме без поясного ремня и с расстегнутым воротничком. Взгляд Тремонта метнулся к его скованным запястьям, словно желая убедиться, что перед ним именно тот человек, которого, собственно, ему тут обещали. Ноздри арестованного чуть дрогнули от прикосновения аромата кофе.
- А Гросс... где? - не удержался командир летной части с отвратительным чувством, что он смешон.
- Гросс в медотсеке с легким сотрясением. Ничего такого, что помешает ему через два дня по-прежнему задираться и хвастаться. Позвольте представить: лейтенант Эстергази, прибыл для прохождения службы. Прошу, так сказать, любить его и жаловать.
Вопиющее нарушение процедуры представления командованию: непосредственному начальству лейтенант должен был рапортовать сам, однако в течение нескольких секунд Тремонт был настолько ошеломлен, что простил приятелю это мелкое издевательство, тем более, что лицо Эстергази оставалось совершенно каменным.
- Что вы можете сказать в свое оправдание? - только и спросил он.
Лейтенант стоял настолько «смирно», насколько мог.
- Только одно, капитан, съер. Я не был уверен, что это сработает.
- Не могу поверить, чтобы у вас не было иного выхода!
Краун, отошедший чуть за спину Эстергази, прикрыл кулаком усмехающийся рот.
- Никак нет, съер. На карту была поставлена моя честь офицера и боевой дух моей эскадрильи. Шельмы не слетаны, и первый шаг здесь чрезвычайно важен. Мы не могли позволить себе на первом же шаге обзавестись репутацией эскадрильи, которая пропускает прочих... вперед.
- Ладно! - рявкнул Тремонт. - Свободны!
- Съер?
- Я сказал - вы свободны, лейтенант! Идите и занимайтесь своей эскадрильей! Потрудитесь только в следующий раз - насколько я знаю Гросса, он вам этот следующий раз предоставит! - избрать для утверждения своего статуса более дипломатичные способы!
Краун, придержав Эстергази за локоть, отомкнул наручники.
- Слушаюсь, съер!
- Вольно!
Лейтенант растворился одномоментно, как выключенная голограмма. Разве что характерного звука не последовало, с каким на его месте схлопнулся вакуум. Тремонт выглядел удрученным.
- Какая злая судьба распределила мне эту... девичью грозу?
- Винсент, - хмыкнул Краун, - вы бы посмотрели запись, а? Тореро и бык. Перед вами только что стоял комэск, который оказался более авторитетным . В подтверждение всех ваших теорий.
- Эстергази, - выдохнул Тремонт. - В каждом из них спит черт. Я летал с Харальдом! Таки да, за штурвалом они теряют всякую скромность.
- Ну так вы не станете отрицать, что летать они умеют... ласково? В любом случае: разве Эстергази - ваша главная забота? Выдержанный парень, достаточно умный, чтобы... лишнего ума не показывать. На самом деле могло быть много хуже, не переведи он стычку в разряд «один на один». Не офицер даже - чистая идея офицера. Можно сказать - платоновская.
- Эта ваша «платоновская идея» при своих благоприятных обстоятельствах моментально поднимется до моего места. Но вы правы, Ланс. В результате вашей... невинной шутки... я имею теперь две эскадрильи па ножах. Будьте любезны, попросите Синклера присоединиться к нам.
* * *
...и бесстрастье -
слово не для вин, а
страсть - не слово для веселья.
Башня Рован
Магне, пребывая в превосходном настроении, хлопотал на коленях под соседней койкой: опытным путем определенное место, куда гарантированно не доставала камера слежения. Все мы были тут стажерами когда-то. Из-под койки призывно булькало, а стопочки-наперстки Шельмы с привычной ловкостью укрывали в ладонях. Восторженный рев, вызванный скорым освобождением комэска, уже отгремел, Улле Ренн пробрался между койками в угол к Рубену. В одной руке он держал командирский считыватель, в другой - пачку армейских консервов фирмы «Сэхримнир», как привычно шутили во флоте, многоразового использования. Рубен посмотрел на одно, на другое, рецепторы еще трепетали, возбужденные ароматом элитного кофе, и хотя он уже не помнил, когда ел - ах да, романтический ужин при свечах в Тавире, где романтики вышло намного больше, чем, собственно, ужина! - «Сэхримнир» не вдохновлял. Посему протянул руку и выбрал считыватель. Прилежный зам скачал инструкции и проставил всюду метку об ознакомлении. Ничего нового. Ничего - срочного. Машины еще не пришли, брифинг для младшего командирского состава - через четыре часа. Ничего не попишешь. «Сэхримнир»!
Авторазогрев включался, когда сдирали обертку. Остывая, армейский рацион превращался в упругий брусок протеиново-углеводной массы, на вкус - резиновый, а на вид - ноздреватый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
- Как моя - порядок на базе, - вздохнул Краун. - Гросс наносит вам больший ущерб, чем открытые военные действия.
- Когда начнутся военные - он себя покажет, будьте уверены, Ланс Стоит только переопределить ему цель.
Краун неопределенно пожал плечами.
- Едва ли из этого инцидента вы вытащите его с привычной легкостью. Дело пахнет показательным трибуналом. Черные Шельмы прибыли на «Фреки» под командованием Эстергази.
- Мать Безззумия! - повторил Тремонт, на этот раз - куда с более сильным чувством. - Того самого? Золотого мальчика? Сына и внука? Ланс, вы могли предупредить сразу? Вы хотите бросить меня разбираться с министром?
- Сломанные пальцы Ланчестера, - меланхолично произнес начальник кадровой службы. - Вывихнутая челюсть Граммона. Разве я вас не предупреждал, что Гросс в конце концов нарвется?
- Я ему сам голову проломлю! - па лице Тремонта возникла гримаса откровенного отчаяния. - Но я его не сниму, слышите? Не в этой ситуации. Шельмы - юнцы чуть старше двадцати, энсины последнего выпуска, и пока неизвестно, чем они могут стать, а Кинжалы летают вместе уже три года. Ими я не пожертвую. Они у меня - эскадрилья номер один. Мы поощряем драчливость мальчишек в Учебке, и было бы элементарным ханжеством менять политику сейчас, под конкретное... лицо. Если понадобится, я повторю это и вице-адмиралу, и самому министру...
Ланселот Краун поднял глаза к потолку. На щеках Тремонта проступили пятна.
- Да-да, Винсент. Они одного выпуска, и друзья, как я слышал. Один у другого ведомым летал. Догадайтесь: у кого - кто.
- У меня - война, - упрямым шепотом повторил Тремонт. Мне важен дух, с каким пилоты поднимут машины в бой. Им умирать. Ни ради каких папочек я не разжалую авторитетного комэска, доколе это от меня зависит. Наступает время, когда это становится важным. Давайте его сюда!
Краун нажал кнопку, дверь отъехала, порог переступил статный плечистый парень в форме без поясного ремня и с расстегнутым воротничком. Взгляд Тремонта метнулся к его скованным запястьям, словно желая убедиться, что перед ним именно тот человек, которого, собственно, ему тут обещали. Ноздри арестованного чуть дрогнули от прикосновения аромата кофе.
- А Гросс... где? - не удержался командир летной части с отвратительным чувством, что он смешон.
- Гросс в медотсеке с легким сотрясением. Ничего такого, что помешает ему через два дня по-прежнему задираться и хвастаться. Позвольте представить: лейтенант Эстергази, прибыл для прохождения службы. Прошу, так сказать, любить его и жаловать.
Вопиющее нарушение процедуры представления командованию: непосредственному начальству лейтенант должен был рапортовать сам, однако в течение нескольких секунд Тремонт был настолько ошеломлен, что простил приятелю это мелкое издевательство, тем более, что лицо Эстергази оставалось совершенно каменным.
- Что вы можете сказать в свое оправдание? - только и спросил он.
Лейтенант стоял настолько «смирно», насколько мог.
- Только одно, капитан, съер. Я не был уверен, что это сработает.
- Не могу поверить, чтобы у вас не было иного выхода!
Краун, отошедший чуть за спину Эстергази, прикрыл кулаком усмехающийся рот.
- Никак нет, съер. На карту была поставлена моя честь офицера и боевой дух моей эскадрильи. Шельмы не слетаны, и первый шаг здесь чрезвычайно важен. Мы не могли позволить себе на первом же шаге обзавестись репутацией эскадрильи, которая пропускает прочих... вперед.
- Ладно! - рявкнул Тремонт. - Свободны!
- Съер?
- Я сказал - вы свободны, лейтенант! Идите и занимайтесь своей эскадрильей! Потрудитесь только в следующий раз - насколько я знаю Гросса, он вам этот следующий раз предоставит! - избрать для утверждения своего статуса более дипломатичные способы!
Краун, придержав Эстергази за локоть, отомкнул наручники.
- Слушаюсь, съер!
- Вольно!
Лейтенант растворился одномоментно, как выключенная голограмма. Разве что характерного звука не последовало, с каким на его месте схлопнулся вакуум. Тремонт выглядел удрученным.
- Какая злая судьба распределила мне эту... девичью грозу?
- Винсент, - хмыкнул Краун, - вы бы посмотрели запись, а? Тореро и бык. Перед вами только что стоял комэск, который оказался более авторитетным . В подтверждение всех ваших теорий.
- Эстергази, - выдохнул Тремонт. - В каждом из них спит черт. Я летал с Харальдом! Таки да, за штурвалом они теряют всякую скромность.
- Ну так вы не станете отрицать, что летать они умеют... ласково? В любом случае: разве Эстергази - ваша главная забота? Выдержанный парень, достаточно умный, чтобы... лишнего ума не показывать. На самом деле могло быть много хуже, не переведи он стычку в разряд «один на один». Не офицер даже - чистая идея офицера. Можно сказать - платоновская.
- Эта ваша «платоновская идея» при своих благоприятных обстоятельствах моментально поднимется до моего места. Но вы правы, Ланс. В результате вашей... невинной шутки... я имею теперь две эскадрильи па ножах. Будьте любезны, попросите Синклера присоединиться к нам.
* * *
...и бесстрастье -
слово не для вин, а
страсть - не слово для веселья.
Башня Рован
Магне, пребывая в превосходном настроении, хлопотал на коленях под соседней койкой: опытным путем определенное место, куда гарантированно не доставала камера слежения. Все мы были тут стажерами когда-то. Из-под койки призывно булькало, а стопочки-наперстки Шельмы с привычной ловкостью укрывали в ладонях. Восторженный рев, вызванный скорым освобождением комэска, уже отгремел, Улле Ренн пробрался между койками в угол к Рубену. В одной руке он держал командирский считыватель, в другой - пачку армейских консервов фирмы «Сэхримнир», как привычно шутили во флоте, многоразового использования. Рубен посмотрел на одно, на другое, рецепторы еще трепетали, возбужденные ароматом элитного кофе, и хотя он уже не помнил, когда ел - ах да, романтический ужин при свечах в Тавире, где романтики вышло намного больше, чем, собственно, ужина! - «Сэхримнир» не вдохновлял. Посему протянул руку и выбрал считыватель. Прилежный зам скачал инструкции и проставил всюду метку об ознакомлении. Ничего нового. Ничего - срочного. Машины еще не пришли, брифинг для младшего командирского состава - через четыре часа. Ничего не попишешь. «Сэхримнир»!
Авторазогрев включался, когда сдирали обертку. Остывая, армейский рацион превращался в упругий брусок протеиново-углеводной массы, на вкус - резиновый, а на вид - ноздреватый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88