Это только кажется, что на него натянута неизменная благожелательная маска. Совсем скоро выяснилось, что для каждого, кто подходил засвидетельствовать почтение, у нее находится свое выражение глаз. Приветливое, вежливое или пренебрежительное, истолковываемое безошибочно и характеризующее совершенно точно: этих рады видеть в любое время, с этими - отыграют по всем правилам императорского приема, с этими - не сядут за один стол. Обязательная дипломатия высокопоставленной дамы, для которой мужчины семьи служат непременным и несомненно выигрышным фоном. Мужчины Эстергази это умели. Во всяком случае, было видно, что всем троим вполне комфортно, когда Адретт говорит вместо них. Дело светское. Для дел служебных - иное время.
Но это выражение Адретт прежде не использовала. Спина ее стала еще прямее - минуту назад Натали поклялась бы, что это невозможно! - плечи офицеров точно таким же манером развернулись и одеревенели. Рубен из всех своих выглядел сейчас наиболее живым, но и его глаза стали чуть более напряжены и внимательны. Она и сама превратилась в соляную статую, когда смекнула, откуда ей знакомы черты невысокого юноши, на которого сделала равнение вся их сиятельная компания.
Волосы - коротко стриженный пепельный ежик, форменный китель наброшен на плечи, глаза чуть помутневшие, но шаг твердый. Она заметила, Рубен как будто спросил подходящего глазами: «Официоз-то кончился?» Свежеиспеченный лейтенант, как и сам Эстергази, но обращаться к нему будут иначе.
Движением ладони остановив Харальдово «Примите поздравления, Ваше Вели...» и чуть задрав голову, юноша спросил:
- Почему у Эстергази всегда все самое лучшее? Пилоты... девушки...
Взгляд его определенно задержался на Натали. И тем неоформленным чувством, что заставляет лучших из женщин понимать и жалеть мужчин, а мужчин - искать в их любви отголосок материнской, и с которым, к слову сказать, во всей полноте Адретт была явно знакома, Натали угадала в нем муку совершенно одинокого существа. Все нити стянулись к нему, к функции, но что в том было для молодого человека? Что ему оставили, кроме как тянуться на цыпочках: как-то оно там, на воле? И против которого - одного! - стояла шеренга рослых, крепких, красивых, полных жизни Эстергази, воплощения всего, чем самому ему быть не позволено. И даже летавших лучше. Синий значок на лацкане Рубена недвусмысленно сообщал, кто тут лучший пилот выпуска. Император, сообразила Натали, прицепился бы к любой девушке, лишь бы та стояла рядом с Рубеном Эстергази. Ее собственное лицо он завтра даже не вспомнит. Неужели она, обдирая ногти, вскарабкалась на эту ступеньку, чтобы увидеть перед собой еще одну, высокую - до неба, тоже ледяную - и с кольями, вбитыми у подножия?
- Пилоты Эстергази - ваши, сир, - мягко улыбнулась Адретт, как будто не впервые приходилось ей стелить вокруг них гимнастические маты. - И даже мои - только во вторую очередь.
Во всяком случае, оно сработало. Все острое, что торчало из Императора, сгладилось, шипы, обращенные наружу, втянулись, взгляд прояснился.
- Для вас - Кирилл, леди Адретт. Всегда. Помните об этом.
- Трудный выдался денек? - спросила та, кладя руку на сгиб императорского локтя и чуть разворачивая того в сторону - для разговора. - Мальчикам не терпится танцевать, и они испытывают сильную жажду...
- Да если бы только это! - Император вымученно улыбнулся. - Я бы напился со всем выпуском вместе, и ни о чем не думал, и был бы счастлив похмелью.
Это ты мало знаешь о похмелье, подумала Натали из благоразумного отдаления, но, разумеется, сдержалась.
- ...дипломатический инцидент в двадцать седьмом секторе... чужой корабль в нашей части космоса... - обрывки, звучавшие тревожно, касались настороженного слуха. -...осознанной провокации... даже связной формулировки причин... переводят стрелки, как обычно... страшно подумать, если это действительно Чужие... предстоит объясняться, а я ищу виноватых... снова врать в камеру с искренним выражением лица...
Лицо Адретт оставалось спокойным и мягким.
- В любом случае, всему этому найдется время завтра.
- Хм... - Император ухмыльнулся, оглядываясь. - Иной раз от женщин Эстергази проку не меньше. Возможно, их стоит привлекать на государственную службу, хотя бы ради удовольствия слышать это замечательное «мы - ваши, сир».
- Перехочешь, - хмыкнул Рубен. - Крылья - ваши, невесты - наши. Такие были правила, когда мы садились играть.
- Знаете, леди, - обратился Император к Натали, - какой у него самый чудовищный недостаток? Вот именно - у него их нет. За одно это его можно искренне возненавидеть.
Самое время вспомнить, что в каждой шутке есть доля шутки. Даже Кирилл это понимал, потому что, улыбнувшись уголком рта, добавил:
- А хуже всего, что этого лося и ненавидеть-то невозможно. Настолько он, понимаете, обезоруживает. Восемь лет наши койки стояли рядом. И его всегда была застлана лучше.
Харальд немедленно дал сыну шутливый подзатыльник:
- Как ты смеешь обезоруживать сюзерена?
- А что с ним делать? Не стрелять же... - оправдывался Рубен, прижав ладонью шлепнутое место. - Не завидуй моей школе муштры, Кир! Она и дома продолжается.
- Кир, - вмешалась Адретт с убежденностью, что мужчины, стоит им открыть рот, немедленно все портят, - расскажи лучше, как дела с той твоей любимой игрушкой?
Император сморщил нос. Так он выглядел даже симпатичным.
- Вы «Врата Валгаллы» имеете в виду? Ну, не то, чтобы любимая... Да и не игрушка это, поверьте.
- Нет, это ты поверь мне, мой мальчик, - вмешался Олаф, - яйцеголовые всего-навсего тянут деньги из бюджета. Как всегда.
- Вы про беспилотные истребители? - это сказал Харальд, никто из Эстергази не остался в стороне, когда тема повернула на профессиональные рельсы.
- Не такие уж они беспилотные, - возразил Кирилл. - Мы просто пока в точности не знаем, насколько они будут нуждаться в живом пилоте. Несомненным плюсом можно считать уже одно только снижение требований к профессиональным качествам того, кто сидит в кабине.
- Умненькая машинка, - пробормотала Адретт.
- Любая домохозяйка сможет управлять боевой машиной? И это означает, что Эстергази пора вступать в профсоюз и начинать откладывать на черный день?
- До паники вам еще далеко, - засмеялся Император. - Пока они демонстрируют мне мышей и обещают вскорости перейти к шимпанзе. В любом случае, едва ли мы представляем себе, как это будет на самом деле. Приходится согласиться, что из любого научного открытия человек прежде всего сделает бомбу.
- О чем они? - шепотом рискнула спросить Натали.
- «Врата Валгаллы», - ответили ей на ухо, - самая сумасшедшая черная дыра из всех, куда когда-либо уходили налоги. Экономика, видишь ли, полагает катастрофическим положение, когда пять-восемь лет учебки уничтожаются одним прямым попаданием лазера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88