Не зря же у них фамилии начинаются на одну букву. Да и в эфире радио «Свобода» Юля честно призналась, что как-то раз летала в Беслан за счет Гарри Каспарова. «А что тут такого?» — на голубом глазу удивилась Юлия. Подумаешь? Ну, случилась оказия, почему не воспользоваться? Русский журналист ведь самый честный. Он и деньги возьмет, и правду напишет. Но я опять анализирую, отвлекаюсь от технологий. Так, еще немножко управления. Так, так, так… Бог ты мой! А не используют ли меня втупую?! Точно, точно. Как же я раньше не догадался.
Значит, так: «Матери Беслана» стали «Голосом Беслана» вовсе не из-за того, что Грабовой их скомпрометировал. Это все было спланировано заранее. И меня, и Грабового использовали как последних дурачков.
Сейчас я открою страшную тайну. Информацию о том, что 11 членов комитета «Матери Беслана» поехали в Москву к Грабовому, я узнал… от самих членов комитета «Матери Беслана». От тех, которые не поехали. Сначала — не поехали к Путину, потом — не поехали к Грабовому.
Не дошло?
Утечку организовали не агенты спецслужб, не кремлевские наймиты-пиарщики, а сами матери Беслана.
Просто проболтались? Ребята, ну мы же не дети. Просто так только лягушки прыгают. Мое духовное зрение мне подсказывает, что все это — спланированная акция Марины Литвинович. Зачем? Да чтобы радикализовать комитет. Отстранить от власти Сусанну Дудиеву, которая после встречи с Путиным стала умеренной, назначить радикально настроенную Эллу Кесаеву и таким образом снова сделать комитет боевой единицей. Как известно, Литвинович была категорически против визита матерей к Путину. Они все же поехали, более того — поверили Путину. Это совершенно не устраивало стоящую за «Матерями Беслана» оппозицию. Надо было срочно что-то делать. И тут как нельзя кстати — поездка к Грабовому. Дальше все просто: случайный слив в прессу, скандал, обвинение в адрес спецслужб в циничной попытке дискредитировать комитет, смещение Сусанны Дудиевой, радикализация комитета под старыми знаменами, и — мы снова в бой пойдем.
Ну, Григорий Петрович! Ну, голова! А я-то, дурак, почем зря на вас целый год наезжаю. Вот, даже целую книжку обличительную написал. Может, зря я это.
Вот и некто Яков Кротов, который называет себя священником, вступился за Грабового. Почитаем:
«На Грабового выплескивают ненависть, которую не смеют выплеснуть на Церковь. А до этого претензии к православию проецировали на ислам, на „Аум Синрикё“, на католиков. Нормально полагать, что знакомство с Грабовым дискредитирует. А что, сидеть за одним столом с президентом России — не дискредитирует?.. А быть русским — когда быть русским в глазах совестливых людей означает быть нациствующим милитаристом, невежественным, трусливым, норовящим сделать любую гадость, если будет гарантия безнаказанности?..»
Все-таки грустная получилась история. Я уже больше месяца про Грабового не пишу. Не потому, что нечего писать, а потому что противно. Потому что криминальная история стала политической. А политикой я не занимаюсь. Потому что в журналистское расследование влезли политтехнологи и все загадили.
У специалистов по манипулированию сознанием есть такой прием — называется «размывание тезиса». Например, ты говоришь: «В цивилизованном обществе людоедство недопустимо». А тебя спрашивают: «А что такое цивилизованное общество?» «А если для кого-то людоедство является частью религиозного культа — не будет ли это дискриминацией по конфессиональному признаку?» «А если человек по какой-либо причине согласен, чтобы его съели — целиком или частично. Имеем ли мы право ему запрещать?!» Или: «Я согласен, что людоедство недопустимо, но тогда давайте уж будем честными до конца: разве наша человеконенавистническая власть не является по сути разновидностью людоедства?!» И наконец: «Допустимо ли людоедство в цивилизованном обществе — это второй вопрос. Для меня гораздо более важно, кто инициировал эту общественную дискуссию именно сейчас, когда это наиболее выгодно власти…»
И так далее, и тому подобное. Тезис расширяется, расширяется и наконец тезис лопается, и его автор уже сам не уверен, что людоедство — это плохо.
Работники прокуратуры, как правило, умеют писать не очень красиво, но в некоторых ситуациях только их корявое слово имеет вес. В истории с Грабовым сейчас именно такая ситуация. Мне сказать о Грабовом больше нечего. Для меня сейчас одно слово прокуратуры — «возбудить» — стоит всей этой книги.
Но пока прокуратура молчит.
Недавно меня зачем-то снова вызывали для дачи объяснений. На мои неофициальные вопросы, когда же что-то родится, представитель прокуратуры Москвы опять что-то мямлил об отсутствии потерпевших. Я напомнил, что есть на свете такой журналист Владимир Ворсобин, который, в сущности, выполнил работу милиции, произвел «контрольную закупку» воскрешения лично у Грабового и описал все это на страницах «Комсомолки». Прокурор на это ответил, что Ворсобин все равно не может считаться пострадавшим. На вопрос, почему, он как-то странно разводил руками и отворачивался. Потом признался, что решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Грабового так или иначе придет свыше — из Генпрокуратуры. То есть формально принимать его будут в прокуратуре Москвы, но указание поступит сверху. Его скромное дело — ждать и надеяться.
Я прекрасно понимаю работников прокуратуры. Они оказались в глупом положении. Если они возбудят уголовное дело и доведут его до суда, то там начнется фарс. Представляете, потерпевший говорит: «Я заплатил деньги, а он не воскресил». Защита обвиняемого отвечает: «А с чего вы взяли, что не воскресил? Вы что, всю планету обыскали? Требуем провести независимую экспертизу планеты на предмет наличия на ней родственника пострадавшего».
Весело, да?
А если прокуратура откажет, то получится, что в России можно за деньги все, что угодно — хоть мертвых воскрешать.
Но разве это для кого-нибудь новость?
Что ж, будем ждать и надеяться. Надежда умирает последней. Я это знаю.
Генрих Эрлих
УЧЕНИЕ ГРАБОВОГО
Попытка объективного анализа
Глава 1
ЖИТИЕ
Чрезвычайно трудно создавать жизнеописание такого необычного человека, как Григорий Петрович Грабовой. Когда он родился? Ведь до Александра Македонского, его первого, достоверно известного воплощения, наверняка были и другие. А если он Бог, как утверждают многие его последователи с молчаливого согласия самого Григория Петровича? Когда родился Бог? Вопрос вопросов!
«Так или иначе, 14 ноября 1963 года в казахском селе Богара в семье Петра Григорьевича Грабового и Людмилы Ильиничны Баженовой родился мальчик, обладающий, как выяснилось впоследствии, феноменальными способностями» — так решительно и без затей, взяв за образец поступок Первого Воплощения, разрубают проклятый узел евангелисты супруги Тихоплавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Значит, так: «Матери Беслана» стали «Голосом Беслана» вовсе не из-за того, что Грабовой их скомпрометировал. Это все было спланировано заранее. И меня, и Грабового использовали как последних дурачков.
Сейчас я открою страшную тайну. Информацию о том, что 11 членов комитета «Матери Беслана» поехали в Москву к Грабовому, я узнал… от самих членов комитета «Матери Беслана». От тех, которые не поехали. Сначала — не поехали к Путину, потом — не поехали к Грабовому.
Не дошло?
Утечку организовали не агенты спецслужб, не кремлевские наймиты-пиарщики, а сами матери Беслана.
Просто проболтались? Ребята, ну мы же не дети. Просто так только лягушки прыгают. Мое духовное зрение мне подсказывает, что все это — спланированная акция Марины Литвинович. Зачем? Да чтобы радикализовать комитет. Отстранить от власти Сусанну Дудиеву, которая после встречи с Путиным стала умеренной, назначить радикально настроенную Эллу Кесаеву и таким образом снова сделать комитет боевой единицей. Как известно, Литвинович была категорически против визита матерей к Путину. Они все же поехали, более того — поверили Путину. Это совершенно не устраивало стоящую за «Матерями Беслана» оппозицию. Надо было срочно что-то делать. И тут как нельзя кстати — поездка к Грабовому. Дальше все просто: случайный слив в прессу, скандал, обвинение в адрес спецслужб в циничной попытке дискредитировать комитет, смещение Сусанны Дудиевой, радикализация комитета под старыми знаменами, и — мы снова в бой пойдем.
Ну, Григорий Петрович! Ну, голова! А я-то, дурак, почем зря на вас целый год наезжаю. Вот, даже целую книжку обличительную написал. Может, зря я это.
Вот и некто Яков Кротов, который называет себя священником, вступился за Грабового. Почитаем:
«На Грабового выплескивают ненависть, которую не смеют выплеснуть на Церковь. А до этого претензии к православию проецировали на ислам, на „Аум Синрикё“, на католиков. Нормально полагать, что знакомство с Грабовым дискредитирует. А что, сидеть за одним столом с президентом России — не дискредитирует?.. А быть русским — когда быть русским в глазах совестливых людей означает быть нациствующим милитаристом, невежественным, трусливым, норовящим сделать любую гадость, если будет гарантия безнаказанности?..»
Все-таки грустная получилась история. Я уже больше месяца про Грабового не пишу. Не потому, что нечего писать, а потому что противно. Потому что криминальная история стала политической. А политикой я не занимаюсь. Потому что в журналистское расследование влезли политтехнологи и все загадили.
У специалистов по манипулированию сознанием есть такой прием — называется «размывание тезиса». Например, ты говоришь: «В цивилизованном обществе людоедство недопустимо». А тебя спрашивают: «А что такое цивилизованное общество?» «А если для кого-то людоедство является частью религиозного культа — не будет ли это дискриминацией по конфессиональному признаку?» «А если человек по какой-либо причине согласен, чтобы его съели — целиком или частично. Имеем ли мы право ему запрещать?!» Или: «Я согласен, что людоедство недопустимо, но тогда давайте уж будем честными до конца: разве наша человеконенавистническая власть не является по сути разновидностью людоедства?!» И наконец: «Допустимо ли людоедство в цивилизованном обществе — это второй вопрос. Для меня гораздо более важно, кто инициировал эту общественную дискуссию именно сейчас, когда это наиболее выгодно власти…»
И так далее, и тому подобное. Тезис расширяется, расширяется и наконец тезис лопается, и его автор уже сам не уверен, что людоедство — это плохо.
Работники прокуратуры, как правило, умеют писать не очень красиво, но в некоторых ситуациях только их корявое слово имеет вес. В истории с Грабовым сейчас именно такая ситуация. Мне сказать о Грабовом больше нечего. Для меня сейчас одно слово прокуратуры — «возбудить» — стоит всей этой книги.
Но пока прокуратура молчит.
Недавно меня зачем-то снова вызывали для дачи объяснений. На мои неофициальные вопросы, когда же что-то родится, представитель прокуратуры Москвы опять что-то мямлил об отсутствии потерпевших. Я напомнил, что есть на свете такой журналист Владимир Ворсобин, который, в сущности, выполнил работу милиции, произвел «контрольную закупку» воскрешения лично у Грабового и описал все это на страницах «Комсомолки». Прокурор на это ответил, что Ворсобин все равно не может считаться пострадавшим. На вопрос, почему, он как-то странно разводил руками и отворачивался. Потом признался, что решение о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Грабового так или иначе придет свыше — из Генпрокуратуры. То есть формально принимать его будут в прокуратуре Москвы, но указание поступит сверху. Его скромное дело — ждать и надеяться.
Я прекрасно понимаю работников прокуратуры. Они оказались в глупом положении. Если они возбудят уголовное дело и доведут его до суда, то там начнется фарс. Представляете, потерпевший говорит: «Я заплатил деньги, а он не воскресил». Защита обвиняемого отвечает: «А с чего вы взяли, что не воскресил? Вы что, всю планету обыскали? Требуем провести независимую экспертизу планеты на предмет наличия на ней родственника пострадавшего».
Весело, да?
А если прокуратура откажет, то получится, что в России можно за деньги все, что угодно — хоть мертвых воскрешать.
Но разве это для кого-нибудь новость?
Что ж, будем ждать и надеяться. Надежда умирает последней. Я это знаю.
Генрих Эрлих
УЧЕНИЕ ГРАБОВОГО
Попытка объективного анализа
Глава 1
ЖИТИЕ
Чрезвычайно трудно создавать жизнеописание такого необычного человека, как Григорий Петрович Грабовой. Когда он родился? Ведь до Александра Македонского, его первого, достоверно известного воплощения, наверняка были и другие. А если он Бог, как утверждают многие его последователи с молчаливого согласия самого Григория Петровича? Когда родился Бог? Вопрос вопросов!
«Так или иначе, 14 ноября 1963 года в казахском селе Богара в семье Петра Григорьевича Грабового и Людмилы Ильиничны Баженовой родился мальчик, обладающий, как выяснилось впоследствии, феноменальными способностями» — так решительно и без затей, взяв за образец поступок Первого Воплощения, разрубают проклятый узел евангелисты супруги Тихоплавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83