А, самое главное, не учитывающее активное участие некоторых лиц еврейской национальности в диссидентском движении, что и объясняло пристальное внимание КГБ к «еврейской линии». Впрочем, будем откровенны, преувеличение в приведённой цитате все же было не такое и большое. Все это было, не было только государственного антисемитизма.
Но вернёмся к теме о малоизвестных моментах. Не знали люди и о национальном происхождении. «О детстве и юности этого советского лидера мало что известно, так же как и о его родителях». Это, похоже, было ещё одной государственной тайной. уже после крушения коммунизма в стране написал: «В статьях авторов „русского направления“ можно найти немало спекуляций относительно чистоты родословной. У него находили следы армянского, греческого и, конечно же, еврейского происхождения».
Сам «деликатно» обходит это вопрос стороной, отмечая лишь: «…Молодые люди 20-30-х годов, как и лидеры страны и партии, мало думали о своих близких и дальних национальных корнях, тем более на Северном Кавказе». Но умалчивание говорит порой лучше всяких слов. Тем более, что молчали не все.
Намёки (как М. Шагинян в коммунистические времена написала о местечковом происхождении по материнской линии) о наличии еврейской крови все же иногда проскальзывали. Например,, немного обиженный на, писал о его «семитских чертах лица». Внешность, действительно, вызывала сомнения в русском происхождении.
От «кремлёвского» врача известны слова о том, что младенцем его сироту мать взял к себе в дом богатый купец еврейской национальности.
Вадим Кожинов, наоборот, писал о том, что в 1993 году он беседовал с бывшим заместителем председателя КГБ, и он сказал, что, как в конце концов выяснилось, мать родилась в еврейской семье, но ещё в раннем детстве осиротела и был удочерена русской семьёй, по всем документам являлась русской и, возможно, даже не знала о своём этническом происхождении».
«Нерусская фамилия матери, — писал Леонид Млечин, — Евгении Карловны Файнштейн — послужила основанием для слухов о его еврейском происхождении». Слухи, действительно, были, но в большинстве своём непроверенные.
Стопроцентные русские националисты такого простить вряд ли могли. Для них был еврей. Как писал еженедельник «Новое время» самого русские националисты считали полуевреем. Писали, что они даже посылали на родину гонцов изучать его генеалогическое древо.
Но с точки зрения стопроцентного иудея он не был таковым. Значит для разумного, волевого и делового человека остаётся быть только коммунистом-интернационалистом и не афишировать своё происхождение. И, действительно, сколько-нибудь широко об этом не говорили.
Однако помнили. «Бывший помощник пишет, что раздражала популярность. Однажды он в сердцах сказал :
— Да что особенного сделал для страны? Думаешь, почему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентом, изгнавшего многих из страны, средства массовой информации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровка, а они своих в обиду не дают».
2.4.5. Тем не менее уважали многие. Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР в 1995 году писал: « пользовался авторитетом не только у сотрудников органов госбезопасности. Когда он был избран Генеральным секретарём ЦК, большинство людей восприняло это с одобрением, несмотря на то, что он являлся Председателем КГБ — организации, прямо скажем, не очень популярной. Но люди почувствовали, что именно такой человек был нужен и, надо сказать, доброе отношение к нему не утрачено в народе и по сей день».
Единственно, в чем был не вполне прав — это когда говорил о «не очень популярной организации». Тут на сказалась, видимо, атмосфере первой половины 90-х годов, когда популярность органов госбезопасности действительно была не высока. Однако, это был относительно короткий промежуток времени.
более всего был популярным именно из-за принадлежности к КГБ. Кто же, кроме очень узкого круга посвящённых, мог знать в народе что-нибудь об, кроме того, что он постоянно возглавлял КГБ. О том, что пишет стихи, иногда допускает некоторые либеральные идеи, что человек он интеллигентный и порядочный знал ограниченный круг лиц. Но о его должности в КГБ знали многие. А это уже давало тогда серьёзные основания для народных симпатий. Его самого, пожалуй, знали гораздо меньше, чем КГБ. Впрочем, и сам КГБ знали немного. В советские времена об этом ведомстве говорили гораздо меньше, чем в постсоветские.
С точки зрения сугубо ведомственных интересов оно может быть и лучше. Чем меньше знают, тем больше любят. Помните у Пушкина : «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» (дальше продолжать эту цитату не стоит).
Вера во всесилие КГБ, в то, что сложные проблемы нашего общества и государства могут быть решены энергичным вмешательством специальной службы, уходят своими истоками в туманную область мифотворчества. И это тоже — правда. Миф или не миф, но верили в это многие.
В известной книге (впервые издана в 1980 году) одного из так называемых «антисоветчиков» можно прочитать: «КГБ — советское учреждение. У него есть план и отчётность о выполнении, сложная иерархия начальников, поощрения и взыскания, путёвки в санатории, партийные и комсомольские собрания — есть все, что бывает в любом советском учреждении. А значит: есть в КГБ успехи и неудачи, есть и пассивность, и энергия, и бюрократическая глупость, и леность мысли, и взлёты её, и интриги, и подхалимство — все есть. Нет непогрешности, безошибочности, сказочной прозорливости, которые расписывает советская пропаганда».
Все это так. Это правда, но только не вся. Была ещё особая система подбора кадров, не всегда, впрочем, идеальная, учитывающая не только умение, но и убеждение, а иногда и родственные связи. Однако такая система была, и она приносила свои плоды в формировании Органов. Была Идея, которой служили. Плоха или хороша коммунистическая идея, но это была Идея. Разумеется, искренне её служили не все, но они были. И ещё был долговременный председатель КГБ, которого, мягко говоря, уважали, а некоторые и просто восторгались. Все это делало систему по-своему уникальной в структуре власти тогдашней страны.
Это понмиали многие. «Была единственная организация, которую боялись и которая сохранила, больше благодаря своему руководству, бескорыстное служение тому государственному строю, который её породил. Это был КГБ, защищавший идеи социализма, единство многонационального государства и существующие порядки».
Но все же жить в обществе и быть вне него нельзя было. КГБ это был частью государственной машины. Той самой машины, которая начала судорожно буксовать в середине 80-х годов ХХ века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Но вернёмся к теме о малоизвестных моментах. Не знали люди и о национальном происхождении. «О детстве и юности этого советского лидера мало что известно, так же как и о его родителях». Это, похоже, было ещё одной государственной тайной. уже после крушения коммунизма в стране написал: «В статьях авторов „русского направления“ можно найти немало спекуляций относительно чистоты родословной. У него находили следы армянского, греческого и, конечно же, еврейского происхождения».
Сам «деликатно» обходит это вопрос стороной, отмечая лишь: «…Молодые люди 20-30-х годов, как и лидеры страны и партии, мало думали о своих близких и дальних национальных корнях, тем более на Северном Кавказе». Но умалчивание говорит порой лучше всяких слов. Тем более, что молчали не все.
Намёки (как М. Шагинян в коммунистические времена написала о местечковом происхождении по материнской линии) о наличии еврейской крови все же иногда проскальзывали. Например,, немного обиженный на, писал о его «семитских чертах лица». Внешность, действительно, вызывала сомнения в русском происхождении.
От «кремлёвского» врача известны слова о том, что младенцем его сироту мать взял к себе в дом богатый купец еврейской национальности.
Вадим Кожинов, наоборот, писал о том, что в 1993 году он беседовал с бывшим заместителем председателя КГБ, и он сказал, что, как в конце концов выяснилось, мать родилась в еврейской семье, но ещё в раннем детстве осиротела и был удочерена русской семьёй, по всем документам являлась русской и, возможно, даже не знала о своём этническом происхождении».
«Нерусская фамилия матери, — писал Леонид Млечин, — Евгении Карловны Файнштейн — послужила основанием для слухов о его еврейском происхождении». Слухи, действительно, были, но в большинстве своём непроверенные.
Стопроцентные русские националисты такого простить вряд ли могли. Для них был еврей. Как писал еженедельник «Новое время» самого русские националисты считали полуевреем. Писали, что они даже посылали на родину гонцов изучать его генеалогическое древо.
Но с точки зрения стопроцентного иудея он не был таковым. Значит для разумного, волевого и делового человека остаётся быть только коммунистом-интернационалистом и не афишировать своё происхождение. И, действительно, сколько-нибудь широко об этом не говорили.
Однако помнили. «Бывший помощник пишет, что раздражала популярность. Однажды он в сердцах сказал :
— Да что особенного сделал для страны? Думаешь, почему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентом, изгнавшего многих из страны, средства массовой информации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровка, а они своих в обиду не дают».
2.4.5. Тем не менее уважали многие. Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР в 1995 году писал: « пользовался авторитетом не только у сотрудников органов госбезопасности. Когда он был избран Генеральным секретарём ЦК, большинство людей восприняло это с одобрением, несмотря на то, что он являлся Председателем КГБ — организации, прямо скажем, не очень популярной. Но люди почувствовали, что именно такой человек был нужен и, надо сказать, доброе отношение к нему не утрачено в народе и по сей день».
Единственно, в чем был не вполне прав — это когда говорил о «не очень популярной организации». Тут на сказалась, видимо, атмосфере первой половины 90-х годов, когда популярность органов госбезопасности действительно была не высока. Однако, это был относительно короткий промежуток времени.
более всего был популярным именно из-за принадлежности к КГБ. Кто же, кроме очень узкого круга посвящённых, мог знать в народе что-нибудь об, кроме того, что он постоянно возглавлял КГБ. О том, что пишет стихи, иногда допускает некоторые либеральные идеи, что человек он интеллигентный и порядочный знал ограниченный круг лиц. Но о его должности в КГБ знали многие. А это уже давало тогда серьёзные основания для народных симпатий. Его самого, пожалуй, знали гораздо меньше, чем КГБ. Впрочем, и сам КГБ знали немного. В советские времена об этом ведомстве говорили гораздо меньше, чем в постсоветские.
С точки зрения сугубо ведомственных интересов оно может быть и лучше. Чем меньше знают, тем больше любят. Помните у Пушкина : «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» (дальше продолжать эту цитату не стоит).
Вера во всесилие КГБ, в то, что сложные проблемы нашего общества и государства могут быть решены энергичным вмешательством специальной службы, уходят своими истоками в туманную область мифотворчества. И это тоже — правда. Миф или не миф, но верили в это многие.
В известной книге (впервые издана в 1980 году) одного из так называемых «антисоветчиков» можно прочитать: «КГБ — советское учреждение. У него есть план и отчётность о выполнении, сложная иерархия начальников, поощрения и взыскания, путёвки в санатории, партийные и комсомольские собрания — есть все, что бывает в любом советском учреждении. А значит: есть в КГБ успехи и неудачи, есть и пассивность, и энергия, и бюрократическая глупость, и леность мысли, и взлёты её, и интриги, и подхалимство — все есть. Нет непогрешности, безошибочности, сказочной прозорливости, которые расписывает советская пропаганда».
Все это так. Это правда, но только не вся. Была ещё особая система подбора кадров, не всегда, впрочем, идеальная, учитывающая не только умение, но и убеждение, а иногда и родственные связи. Однако такая система была, и она приносила свои плоды в формировании Органов. Была Идея, которой служили. Плоха или хороша коммунистическая идея, но это была Идея. Разумеется, искренне её служили не все, но они были. И ещё был долговременный председатель КГБ, которого, мягко говоря, уважали, а некоторые и просто восторгались. Все это делало систему по-своему уникальной в структуре власти тогдашней страны.
Это понмиали многие. «Была единственная организация, которую боялись и которая сохранила, больше благодаря своему руководству, бескорыстное служение тому государственному строю, который её породил. Это был КГБ, защищавший идеи социализма, единство многонационального государства и существующие порядки».
Но все же жить в обществе и быть вне него нельзя было. КГБ это был частью государственной машины. Той самой машины, которая начала судорожно буксовать в середине 80-х годов ХХ века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125