За их спинами выросла дородная неулыбчивая негритянка в чёрной униформе.
– Прочтите объявление, будьте любезны. «Соблюдайте тишину в коридорах хранилища».
Мод вырвалась и решительно зашагала прочь.
– Я предупредил, – бросил ей вслед Фергус и в сопровождении бренчащей ключами чёрной охранницы направился к Падубоведнику.
Два дня спустя Роланд и Мод встретились в вегетарианском ресторанчике «Пальчики оближешь» неподалёку от музея. Мод принесла пачку полученных у Беатрисы ксерокопий. Чтобы договориться о встрече, Мод пришлось пережить нервотрепку – снова позвонить Роланду. А тут ещё радостное письмо Леоноры Стерн: получила грант от Фонда Тарранта и теперь собирается в Англию. «В следующем семестре, – ликовала она, – я уже буду с тобой».
Роланд и Мод выстояли очередь, купили чуть тёплую, приготовленную в микроволновке запеканку из шпината и, чтобы избежать любопытных взглядов, спустились в подвальный зал ресторана. Роланд прочёл дневник Эллен и письма Бланш. Наблюдавшая за ним Мод спросила:
– Что вы об этом думаете?
– Думаю, несомненно тут только одно: Бланш что-то открыла Эллен. Может, показала украденные письма? Мне кажется, она пошла на это из-за того, что Кристабель отправилась в Йоркшир вместе с Падубом. Версия правдоподобная, всё сходится. Но доказательств нет.
– Ума не приложу, как можно это доказать.
– Была у меня одна шальная мысль. Я решил посмотреть их стихи – его и её, – сочинённые приблизительно в это время: может, там что-нибудь обнаружится. Что, если допустить, что Кристабель его сопровождала, и мысленно повторить их путешествие, держа перед собой стихи – не будет ли какой зацепки? Нашли же мы одно совпадение, которого никто не заметил, потому что не искал связи. Рандольф Падуб писал жене про хобгоблина, умеющего лечить коклюш – и у Кристабель есть такая сказка. А вот ещё: Падуб, заинтересовавшись затонувшими йоркширскими деревушками, упоминает в связи с ними не только труды Лайелля, но и город Ис. Так ведь часто бывает, что твоя мысль цепляется за чужую.
– Это верно.
– Вдруг обнаружится возрастающий ряд совпадений.
– Во всяком случае, интересная получится картина.
– У меня давно появилась одна теория насчёт воды и источников. Я уже как-то говорил, что в творчестве Падуба после шестидесятых годов выделяется тема природных стихий: вода и камни, земля и воздух. Он берёт то, что вычитал у Лайелля о гейзерах, и подвёрстывает сюда скандинавские мифы, водные источники из греческой мифологии. И Йоркширские водопады. И я подумал про Источник Жажды в «Мелюзине».
– Какая связь?
– Вот смотрите: нет ли тут какого-нибудь отголоска? Это из цикла «Аск – Эмбле». Вероятно, Падуб связывает этот источник ещё и с тем, который упомянут в Песни Песней. Послушайте:
Нас щедро напоял Воклюзский ключ,
Где Север мощию волнует воды,
Узнали мы волненье. Неужели
Источник вольный, утолитель жажды
Для нас отныне станет запечатан?
– Ну-ка, ещё раз, – сказала Мод. Роланд повторил.
– Знаете такое чувство, когда по коже бегут мурашки? – спросила Мод. – Вот и у меня сейчас также. По спине мурашки, волосы шевелятся. Послушайте теперь вы. Вот что Раймондин говорит Мелюзине, когда узнаёт, что ей известно, как он в нарушение запрета подглядывал за ней в купальне.
Да, Мелюзина, я нарушил слово.
Что делать мне? Как отвести разлуку?
Ужели поседеет в очаге
Остывший пепел ясеня? Ужели
Источник вольный, утолитель жажды
Для нас отныне станет запечатан?
– «Ужели поседеет в очаге остывший пепел ясеня…» – повторил Роланд.
– Очаг в «Мелюзине» – сквозной образ. Она строила замки и дома. Очаг – это дом.
– Кто сочинил эту строчку первым? Он или она? Датировка «Аска» – вопрос нерешённый. Видно, заодно мы решим и его. Похоже на классический литературный ключ к разгадке. Изощрённого ума женщина: всюду разбрасывала намёки. Вспомните кукол.
– Литературоведы – прирождённые детективы. Вы же знаете, есть такая теория, что классический детективный рассказ восходит к классическим романам о супружеской неверности: всем хотелось узнать о происхождении ребёнка, проникнуть в тайну его рождения, выяснить имя отца.
– Надо нам эту работу проделать вдвоём, – осторожно заметил Роланд. – Я изучал его творчество, вы – её. Если бы мы оказались в Йоркшире…
– Вы с ума сошли. Надо рассказать Собрайлу, Аспидсу и Леоноре, конечно. Надо действовать сообща.
– Вот, значит, как вы хотите…
– Нет. Я хочу… хочу сама отправиться… по их следам. Эта история захватила меня и не отпускает. Я хочу узнать, что же случилось, – узнать сама. Когда вы появились в Линкольне с этим украденным черновиком, я решила, что вы сумасшедший. А сейчас я чувствую то же, что и вы тогда. Тут не азарт профессионала. Тут что-то более нутряное…
– Любопытство читателя романа: что было дальше…
– Не без этого. Как вы смотрите на то, чтобы мы в выходные после Троицы отправились на несколько дней собирать материал на месте? Сможете?
– Трудновато. Дома неладно – вы, наверно, уже заметили. Если мы с вами… туда поедем… будут коситься. Не так поймут.
– Я знаю, я понимаю. Фергус Вулфф считает… Он считает… Он так прямо и объявил, что думает… будто вы и я…
– Кошмар.
– Пригрозил мне в библиотеке, что докопается, чем мы занимаемся. С ним надо поосторожнее.
Заметив смущение Мод, Роланд не стал спрашивать, как она относится к Фергусу Вулффу. И так ясно, что тут бушуют какие-то страсти. Распространяться о своих отношениях с Вэл он тоже не собирался.
– Те, кто действительно уезжает тайком поразвлечься на стороне, ухитряются же найти предлог, – сказал он. – Придумывают, как отвести глаза. Такое, говорят, сплошь и рядом. Так почему бы и нам что-нибудь не сочинить? Вот с деньгами будет посложнее.
– Вам всего-то и нужен небольшой грант на исследования где-нибудь неподалёку от Йоркшира – но и не очень близко.
– Падуб работал в библиотеке при Йоркширском кафедральном соборе.
– Вот-вот, что-то в этом роде.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Шли трое Асов с Идавёлль-равнины,
Где был совет Богов, челом преясны
И голосами радостны, греха
Не зная бремени, ни кривостройства мира.
Всё было ясью солнца и луны
Добротнокованых, златых дерев с златыми
Плодами стен внутри златых. Явились
В Град средний, что был создан для людей
Ещё не созданных и Временем лелеем.
Вкруг светлых лиц божественных струил
Нов воздух, из-под дивных стоп вставала
Нова трава и дикий лук, нетроган
И яр от Сока первой той весны…
Пришли на брег, где буруны солены
На новые пески бросались с рыком
Ещё не слыханным, и столь же был не видан
Их пенный гребень, ведь людей сознанье
Им не дало ещё имён, сравнений;
Вечно-изменчивые, новые, валы
Вздымались по себе и упадали,
И времени, что в их чреде открыто
Сознанию, не ведали они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187