Светит ли ему когда-нибудь… ну хоть когда-нибудь должность с ежегодным жалованьем в сто двадцать тысяч фунтов плюс служебный автомобиль плюс медицинская страховка плюс премия? Точно не светит. Ральф чувствовал, что хандра быстро перерастает в депрессию.
К половине одиннадцатого созрел оскорбительный вывод, что Джемм со Смитом где-то шляются вдвоем, и Ральф, поджарив тост, перешел к позе номер три — лежащего-на-диване-уплетающего-тост-и-болтающего-по-телефону. Точнее, почти перешел — сколько ни напрягал мозги, не вспомнил никого, кому бы позвонить.
К тому моменту, когда Джемм и Смит наконец пришли, Ральф вернулся к первоначальной позе лежащего-на-диване-перед-теликом-с-ногами-на-журнальном-столике-и-сигаретой-в-зубах. Появлению блудных соседей предшествовали возбужденные голоса и смех, мгновенно погрузивший Ральфа в беспросветную тоску.
Вот они, сияют как новенькие медяки. Того и гляди бездыханными рухнут от блаженства.
— Привет, старик. Тяжкий вечерок выдался? — саркастически вопросил Смит.
Ральф был не в настроении сносить сарказм.
— Угу. Клаудия тянула на презентацию, но у меня сил не хватило. Решил перевести дух и отваляться после вчерашнего. А вы где пропадали? — Формула вежливости, только и всего. Плевать ему, если честно, где их носило.
— Да так, выпили с друзьями Джемм по стаканчику, а по пути домой завернули в ресторан. — Смит как бы ненароком обнял Джемм за плечи.
Ральф почувствовал себя изгоем.
— Понятно. А я тут передачу посмотрел — супер. Про акул-убийц. Одной брюхо вспороли, а там, представьте, останки четырех человек вместе с во— Жуть. Ну и конец — в акульем брюхе, — отозвался Смит.
Прикидывается, решил Ральф. Изображает интерес, а сам глаз не сводит с Джемм и забавляется с ее кудрями.
— Ванная кому-нибудь нужна? Хочу лечь спать, — сказала она, мягко, но решительно убрав руку Смита.
Ральф смотрел на нее с нежностью.
«Я знаю тебя, — хотелось ему сказать. — Весь день я провел с тобой, и теперь знаю все. Каждую твою мысль за последние десять месяцев, все места, где ты побывала, все блюда, которые перепробовала. Мне известно больше, чем Смиту! Я знаю, что у тебя уже год как не было парня, и что ты извелась без секса, но отвергла шанс переспать со своим старым другом Полом.
Знаю, что карри ты ешь минимум два раза в неделю.
Что ты далеко не так уверена в себе, как хочешь казаться, и что временами ты себя ненавидишь. Что тебя волнует мнение других людей о тебе, что ты впечатлительна, иногда до крайности, и тебе кажется, что твое хорошее настроение действует окружающим на нервы.
Знаю, как тебя изводят критические дни, что организм твой работает как часы (тридцатидневный цикл, с точностью до минуты) и что у тебя случаются проблемы с кишечником, из-за которых ты вынуждена по утрам жевать отруби.
Что каждый июнь обостряется твоя аллергия на пух.
Что ты считаешь себя двуличной, поскольку часто не можешь в душе справиться с неприязнью к людям. с которыми вынуждена любезничать.
И что ты выбрала Смита из-за подаренных цветов, твоих любимых. Мне бы, кретину, поднапрячься, приодеться бы, что ли; помощь предложить, а не трескать твои деликатесы за обе щеки и отчаливать на боковую.
Но главное, Джемм, я знаю твой сон до мелочей и понимаю, что ты не того выбрала. Судьбой тебе предназначен вовсе не Смит. Подумаешь, цветы купил. На диване-то сидел я, Джемм. Со мной ты должна быть, а не с ним».
КАК? Как он мог произнести все это вслух? Сказать — значит признать себя последним подлецом, читающим чужие дневники. Ральф смотрел на Джемм и видел перед собой не ту почти незнакомую девушку, что захлопнула утром входную дверь. Он весь день провел внутри нее, читал ее мысли. Смит провел с ней всего лишь вечер, общался с ее друзьями и спал с ней прошлой ночью. А ему, Ральфу, известны ее тайны, ее страхи, и он отчаянно тянулся к ней.
— Иди, иди. Лично я еще посижу, — ответил он.
— Ты первая. — Смит обеими руками притянул Джемм к себе.
— Ладно. Спокойной ночи, Ральф, приятных снов, до завтра.
— А поцеловать? — Ральф поднялся с дивана. Смиту можно ее обнимать, а ему, выходит, и прикоснуться не позволено?
— Запросто. — Джемм усмехнулась. Клюнув в щеку, повторила: — Спокойной ночи, Ральф.
— И тебе спокойной, Джемайма.
— Ну? Как тебе? — в возбуждении зашептал Смит, едва Джемм скрылась за дверью. — Твое мнение?
— О чем? — буркнул Ральф. Делать ему больше нечего, как только обсуждать со Смитом его победы на любовном фронте.
— О Джемм, конечно. Твое мнение о Джемм? Обо мне и Джемм? Ладно тебе, старик, уловил ведь, что к чему.
— Ну да, ну да. Мило, мило, все очень мило. — Ральф глянул на приятеля, понял, что тот не удовлетворен ответом, и добавил: — Куколка. Кудряшки и все такое. Симпатичная. Рад за тебя, Смитти, честно, рад.
Еще один взгляд на Смита показал, что комплиментов новой подружке явно недостаточно.
— Я не ее внешность имею в виду, Ральфи, тут и слепому все ясно. Что ты думаешь о ней… о нас с ней — вот в чем вопрос.
— Какого хрена ты от меня ждешь? Она ж только появилась. Вроде ничего девчонка. Мне нравится. Надеюсь только, ты соображаешь, что делаешь. Последних своих баб не забыл? Эта твоя манера торопить события… помнишь Грету? Помнишь, как сделал ей предложение через две недели после знакомства, а потом не мог взять в толк, с какого перепугу она сбежала от тебя? А жуткую Дону помнишь? Ту, которой ты в первую же ночь признался в любви и которая на следующий день завалила сюда с вещами? Избавляться-то от нее мне пришлось, Смитти. А полька? Ты ее меньше чем через неделю потащил к родителям, и, если не ошибаюсь, она слиняла с их видеокамерой и отцовским ноутбуком в придачу, чтобы облегчить ломку своего дружка-наркомана. А та…
— Ладно, ладно, — оборвал его Смит, — принято. Ты прав, но сейчас все по-другому. И Джемм другая, и я к ней отношусь по-другому. В том-то весь кайф.
У меня и в мыслях нет в нее влюбляться; все под контролем, старик. Сегодня чуть не сказал ей, что не хочу заходить дальше, о Шери собирался рассказать и все такое. А потом подумал — какого черта? Почему бы для разнообразия не развлечься? Что, я не заслужил? Я даже забыл, какая это классная штука — секс. Джемм отличная девушка. Она мне очень нравится. Но сейчас я главный, я держу руку на пульсе. Я стал старше, мудрее и не повторю прошлых ошибок. Для меня это развлечение. Правда-правда, — добавил он, уловив скепсис во взгляде Ральфа.
— Угу. Выходит, о Шери она не знает… не знает, что ты вот уже пять лет как сдвинут на малознакомой девице.
— Ясное дело, не знает! Смеешься, что ли? Какого черта ломать все еще до начала? Джемм от меня без ума и уверена, что я ей снился, ей-богу! Сама вчера сказала. Ей кажется — только представь, — ей кажется, что она видела во сне нашу квартиру и что я ей предназначен судьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
К половине одиннадцатого созрел оскорбительный вывод, что Джемм со Смитом где-то шляются вдвоем, и Ральф, поджарив тост, перешел к позе номер три — лежащего-на-диване-уплетающего-тост-и-болтающего-по-телефону. Точнее, почти перешел — сколько ни напрягал мозги, не вспомнил никого, кому бы позвонить.
К тому моменту, когда Джемм и Смит наконец пришли, Ральф вернулся к первоначальной позе лежащего-на-диване-перед-теликом-с-ногами-на-журнальном-столике-и-сигаретой-в-зубах. Появлению блудных соседей предшествовали возбужденные голоса и смех, мгновенно погрузивший Ральфа в беспросветную тоску.
Вот они, сияют как новенькие медяки. Того и гляди бездыханными рухнут от блаженства.
— Привет, старик. Тяжкий вечерок выдался? — саркастически вопросил Смит.
Ральф был не в настроении сносить сарказм.
— Угу. Клаудия тянула на презентацию, но у меня сил не хватило. Решил перевести дух и отваляться после вчерашнего. А вы где пропадали? — Формула вежливости, только и всего. Плевать ему, если честно, где их носило.
— Да так, выпили с друзьями Джемм по стаканчику, а по пути домой завернули в ресторан. — Смит как бы ненароком обнял Джемм за плечи.
Ральф почувствовал себя изгоем.
— Понятно. А я тут передачу посмотрел — супер. Про акул-убийц. Одной брюхо вспороли, а там, представьте, останки четырех человек вместе с во— Жуть. Ну и конец — в акульем брюхе, — отозвался Смит.
Прикидывается, решил Ральф. Изображает интерес, а сам глаз не сводит с Джемм и забавляется с ее кудрями.
— Ванная кому-нибудь нужна? Хочу лечь спать, — сказала она, мягко, но решительно убрав руку Смита.
Ральф смотрел на нее с нежностью.
«Я знаю тебя, — хотелось ему сказать. — Весь день я провел с тобой, и теперь знаю все. Каждую твою мысль за последние десять месяцев, все места, где ты побывала, все блюда, которые перепробовала. Мне известно больше, чем Смиту! Я знаю, что у тебя уже год как не было парня, и что ты извелась без секса, но отвергла шанс переспать со своим старым другом Полом.
Знаю, что карри ты ешь минимум два раза в неделю.
Что ты далеко не так уверена в себе, как хочешь казаться, и что временами ты себя ненавидишь. Что тебя волнует мнение других людей о тебе, что ты впечатлительна, иногда до крайности, и тебе кажется, что твое хорошее настроение действует окружающим на нервы.
Знаю, как тебя изводят критические дни, что организм твой работает как часы (тридцатидневный цикл, с точностью до минуты) и что у тебя случаются проблемы с кишечником, из-за которых ты вынуждена по утрам жевать отруби.
Что каждый июнь обостряется твоя аллергия на пух.
Что ты считаешь себя двуличной, поскольку часто не можешь в душе справиться с неприязнью к людям. с которыми вынуждена любезничать.
И что ты выбрала Смита из-за подаренных цветов, твоих любимых. Мне бы, кретину, поднапрячься, приодеться бы, что ли; помощь предложить, а не трескать твои деликатесы за обе щеки и отчаливать на боковую.
Но главное, Джемм, я знаю твой сон до мелочей и понимаю, что ты не того выбрала. Судьбой тебе предназначен вовсе не Смит. Подумаешь, цветы купил. На диване-то сидел я, Джемм. Со мной ты должна быть, а не с ним».
КАК? Как он мог произнести все это вслух? Сказать — значит признать себя последним подлецом, читающим чужие дневники. Ральф смотрел на Джемм и видел перед собой не ту почти незнакомую девушку, что захлопнула утром входную дверь. Он весь день провел внутри нее, читал ее мысли. Смит провел с ней всего лишь вечер, общался с ее друзьями и спал с ней прошлой ночью. А ему, Ральфу, известны ее тайны, ее страхи, и он отчаянно тянулся к ней.
— Иди, иди. Лично я еще посижу, — ответил он.
— Ты первая. — Смит обеими руками притянул Джемм к себе.
— Ладно. Спокойной ночи, Ральф, приятных снов, до завтра.
— А поцеловать? — Ральф поднялся с дивана. Смиту можно ее обнимать, а ему, выходит, и прикоснуться не позволено?
— Запросто. — Джемм усмехнулась. Клюнув в щеку, повторила: — Спокойной ночи, Ральф.
— И тебе спокойной, Джемайма.
— Ну? Как тебе? — в возбуждении зашептал Смит, едва Джемм скрылась за дверью. — Твое мнение?
— О чем? — буркнул Ральф. Делать ему больше нечего, как только обсуждать со Смитом его победы на любовном фронте.
— О Джемм, конечно. Твое мнение о Джемм? Обо мне и Джемм? Ладно тебе, старик, уловил ведь, что к чему.
— Ну да, ну да. Мило, мило, все очень мило. — Ральф глянул на приятеля, понял, что тот не удовлетворен ответом, и добавил: — Куколка. Кудряшки и все такое. Симпатичная. Рад за тебя, Смитти, честно, рад.
Еще один взгляд на Смита показал, что комплиментов новой подружке явно недостаточно.
— Я не ее внешность имею в виду, Ральфи, тут и слепому все ясно. Что ты думаешь о ней… о нас с ней — вот в чем вопрос.
— Какого хрена ты от меня ждешь? Она ж только появилась. Вроде ничего девчонка. Мне нравится. Надеюсь только, ты соображаешь, что делаешь. Последних своих баб не забыл? Эта твоя манера торопить события… помнишь Грету? Помнишь, как сделал ей предложение через две недели после знакомства, а потом не мог взять в толк, с какого перепугу она сбежала от тебя? А жуткую Дону помнишь? Ту, которой ты в первую же ночь признался в любви и которая на следующий день завалила сюда с вещами? Избавляться-то от нее мне пришлось, Смитти. А полька? Ты ее меньше чем через неделю потащил к родителям, и, если не ошибаюсь, она слиняла с их видеокамерой и отцовским ноутбуком в придачу, чтобы облегчить ломку своего дружка-наркомана. А та…
— Ладно, ладно, — оборвал его Смит, — принято. Ты прав, но сейчас все по-другому. И Джемм другая, и я к ней отношусь по-другому. В том-то весь кайф.
У меня и в мыслях нет в нее влюбляться; все под контролем, старик. Сегодня чуть не сказал ей, что не хочу заходить дальше, о Шери собирался рассказать и все такое. А потом подумал — какого черта? Почему бы для разнообразия не развлечься? Что, я не заслужил? Я даже забыл, какая это классная штука — секс. Джемм отличная девушка. Она мне очень нравится. Но сейчас я главный, я держу руку на пульсе. Я стал старше, мудрее и не повторю прошлых ошибок. Для меня это развлечение. Правда-правда, — добавил он, уловив скепсис во взгляде Ральфа.
— Угу. Выходит, о Шери она не знает… не знает, что ты вот уже пять лет как сдвинут на малознакомой девице.
— Ясное дело, не знает! Смеешься, что ли? Какого черта ломать все еще до начала? Джемм от меня без ума и уверена, что я ей снился, ей-богу! Сама вчера сказала. Ей кажется — только представь, — ей кажется, что она видела во сне нашу квартиру и что я ей предназначен судьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72