— Кто, я?! — хрипло каркнул Ральф.
— Кто же еще? Держи. Приятного аппетита. Ральф, по мере сил изображавший невинного младенца, протянул за горчицей дрожащую руку, сжал пальцы и… промахнулся. Банка ударилась о пол и, расколовшись, заляпала голые ноги Джемм грязно-желтой кашей.
— Господи, прости, Джемм! — Ральф бросился за рулоном бумажных полотенец, отмотал с полмили, скомкал и сунул под воду. — Сейчас все вытру, только не сердись. Вот, видишь… — он уже стоял перед Джемм на четвереньках, — вытирается!
— С чего бы ей не вытираться? Это всего лишь горчица, а не креозот.
Затаив дыхание, Ральф двумя пальцами придерживал крохотную, все равно что детскую, ступню.
— Все! Почти. — Его ладонь скользнула вверх по лодыжке; тело одеревенело от близости к… подолу футболки, щеки обожгло, и даже язык, казалось, распух от желания пройтись по обнаженной коже, слизывая жгучую массу. — Подожди.
Он оторвал второе полотенце, осторожно протер каждый пальчик, двинулся вверх, к лодыжке, добрался до колена. Какая жалость… все стер, ничего нет… о-о-о, вот еще!
— О-о-о, — счастливо выдохнул Ральф. — Вот еще.
Обернув палец бумагой, он принялся по очереди стирать каждую из микроскопических желтых капелек. Затекшие от сидения на корточках ноги подвели, Ральф покачнулся и, чтобы не упасть, инстинктивно ухватился за бедро Джемм. Боже, какие ножки. Теплые, бархатные. Милые, милые ножки. Джемм даже не вздрогнула — просто стояла и смотрела на него сверху вниз.
— Спасибо, Ральф. Ты так аккуратен.
— Теперь точно все, — прохрипел он, выпрямляясь медленно, очень медленно, как можно медленнее. И как можно ближе к ней; едва не касаясь носом одного из холмиков под футболкой.
Она не шелохнулась.
— Спасибо.
Он не шелохнулся.
— Всегда рад помочь.
— Сосиски придется есть без горчицы.
— Похоже на то.
Никто и не подумал вернуться к прерванным неуклюжей банкой делам; так оба и стояли целую вечность… впрочем, наверное, и минуты не прошло.
— Ральф?
— Джемм?
— Помнишь мои вчерашние слова о том, что ты замечательный парень и достоин лучшего?
Ральф даже моргнуть боялся, а на ногах, похоже, его держала исключительно сила магнитного притяжения Джемм. Исчезни она сейчас из кухни — и он безвольной грудой свалится на пол.
— Д-да? — выдохнул он наконец. ЧТО здесь сейчас произойдет?
— Я просто хотела сказать… о черт! — С перекошенным от ужаса лицом Джемм отпрыгнула к плите. — Черт! Твоя яичница! — Столкнув сковороду с горелки, она распахнула окно над раковиной.
Кухня была полна сизого угара; на сковороде стыдливо корчились обгорелые останки яичницы. Джемм расхохоталась:
— Вот растяпа!
— Ну и бог с ней. Консервированная фасоль — хит сезона. Плюнь на яичницу. Продолжай. Ты хотела сказать…
— Ах да. Я хотела ска…
Душераздирающий, немыслимой высоты и мощи вой, идущий откуда-то из глубин дома, оборвал ее на полуслове.
— Что за черт? — проорал Ральф.
На пороге кухни нарисовался Смит в зеленом махровом халате, с заспанной физиономией и шевелюрой в стиле «дикобраз».
— В чем дело? — завопил он злобно. — Почему пожарная сигнализация сработала?
— Сигнализация! Боже… Это я спалила яичницу. Смит, подуй туда! Подуй же, быстрее!
Все трое вывалились в коридор. Смит забрался на стул и дул на сигнализацию, рукавом разгоняя остатки дыма.
— На кой черт ты яичницу готовила?
— Ральфу… На завтрак, — непонятно зачем добавила Джемм.
Смит дул и махал рукавом до тех пор, пока вой наконец не утих.
— Бедлам, — заявил он, слезая со стула.
— Прости, милый. — Джемм протянула к нему руку. — Одно хорошо: теперь мы точно знаем, что эта штука работает.
— Ну-ну, — брюзгливо буркнул Смит. — Ладно уж, все равно пора было вставать. Надеюсь, мне тоже найдется чем позавтракать?
Джемм улыбнулась:
— Конечно. Раз-два — и готово!
Смит отправился в ванную, а Ральф с Джемм вернулись на кухню, где она тут же приклеилась к плите — выключила газ под изувеченной фасолью, разбила яйца в чистую сковороду.
— Джемм… — Ральф выкладывал на стол ножи и вилки. — Ты мне что-то хотела сказать.
— Потом. — Она даже не обернулась.
Потом. Потом? Через каких-нибудь… раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, ДЕСЯТЬ! Через десять часов?! Ждать десять часов… Он не выдержит.
— Может, хотя бы намекнешь?
— Господи, Ральф! Да ерунда это. Потом, ладно?
— Ладно, — согласился он и со вздохом уселся за стол.
Завтрак был подан, как только на кухне появился Смит.
— Прошу. Хорошее начало дня для хороших мужчин! — объявила Джемм, расставляя перед ними тарелки с яичницей, сосисками, грибами и толстенными, истекающими маслом тостами.
— Ты ангел, Джемм, ты святая, ты самая лучшая, ты совершенство! — Учитывая обстоятельства, Ральф позволил себе осыпать Джемм комплиментами в превосходных степенях без риска вызвать ревность или подозрения (путь к сердцу мужчины и все такое), и Джемм, к сожалению, приняла дифирамбы в чистом виде, не уловив подтекста, в ответ одарив благодарного «клиента» счастливой улыбкой.
Неудовлетворенное желание, подстегнутое неожиданно эротичной атмосферой этого утра, странным образом переключилось на еду: Ральф набросился на завтрак с жадностью перезимовавшего медведя, в два присеста уписав гигантскую порцию. Смит и Джемм ворковали, их ноги флиртовали под столом, и Ральф предпочел побыстрее убраться. Сунул в рюкзак радиоприемник, горсть мини-батончиков «Марс» и свитер, сцапал без спросу велосипед Смита и шлем — и покатил по дорожке. Джемм со Смитом махали ему вслед из окна, обнявшись и сияя улыбками гордых родителей. Родителей? Тошнотворное сравнение вмиг развеяло чувственную ауру утра.
Глава семнадцатая
Ральф без устали крутил педали, и велосипед катил по живописной дороге вдоль реки, через мост Бэттерси, мимо недосягаемых для простого смертного особняков на Чейн-Уолк и дальше, по Гросвенор-роуд, к Миллбанк.
— Где мне найти такую, как Джесси!.. — орал он во все горло.
Прохожие слышат? Плевать на прохожих! Он трещал по швам под напором адской смеси запредельных по силе чувств — похоти, ревности, любви, обиды, возбуждения, разочарования. Невыносимо все это, совершенно невыносимо. Как можно жить под одной крышей с этими двумя? Джемм запросто демонстрирует ему голую задницу, называет классным парнем, а потом с той же легкостью ласкает Смита ногой под столом, словно Ральфа не существует. Может, дразнит? Может, и впрямь нимфоманка? Нет. Нет и нет. Дело не в этом. Между нею и Ральфом возникло что-то большее… вроде как духовная связь. Еще чего, духовная! Чушь. Сблизились они, только и всего. Ясно и просто. Построили «особые» отношения. Не будь он без ума от Джемм, мог бы даже подружиться с ней. Баба в друзьях. Это что-то новенькое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72