– Юрек оторвал руки от руля. – Декрет номер один, изданный мировым польским диктатором, – не допускать к власти лиц старше сорока лет. – Машина начала вилять, но Юрек сумел выровнять ее.
– Декрет номер два, – провозгласил Контатти, – товарищ граф Рудинский складывает полномочия, потому что их у него слишком много.
– Декрет номер три: высшая власть передается… А кстати, как твое настоящее имя?
– Контатти.
– Пьяный, а все равно осторожный, – посмеялся Юрек и продолжал: – Высшая власть передается товарищу Контатти до того дня, когда ему исполнится сорок лет.
Контатти запрокинул голову и вылил в рот все, что оставалось в бутылке.
– Увы, это произойдет завтра.
– Какая красота эти сорок лет! Начинается закат! – Юрек подвинулся и обнял Контатти. – Да, идем на посадку, снижаемся, падаем.
Потеряв управление, машина устремилась к краю оврага, но Юрек с олимпийским спокойствием вывернул руль и вывел ее на середину дороги, Контатти между тем открыл окно и выбросил пустую бутылку.
– Уже и не холодно совсем, чувствуешь?
– Это верно.
– Более того, стоит просто адская жара.
– А тебе известно, что при жаре хочется пить?
Контатти принялся искать следующую бутылку.
– Не хватало только, чтобы сейчас, в стельку пьяные, мы глупейшим образом погибли бы в автокатастрофе, проведя поистине операцию века.
– Товарищ Контатти, даже пьяный, как польская свинья, я веду машину как маэстро. Это я умею делать, как никто!
Он не заметил поворота, и машина вылетела с откоса прямо в овраг, чудовищно подскочила, опрокинулась и ткнулась в дерево.
В доме неподалеку зажегся свет, яростно залаяли собаки.
В перевернутой машине первым шевельнулся Контатти. На нем не осталось, что называется, живого места, а лицо было сплошь залито кровью из-за осколков бутылки, поранивших висок и подбородок. Он дотянулся до Юрека, не подававшего признаков жизни, и принялся трясти его за руку.
– Маэстро, маэстро руля!
Откуда-то очень издалека донесся вой сирены. Контатти продолжал трясти Юрека, и тот наконец пришел в себя.
– Юрек, слышишь меня?
Юрек еле дышал.
– Слышу сирену.
– Наверное, «скорая помощь».
– Как, уже тут? – спросил Юрек, открывая глаза от удивления. – Бежим отсюда!
– Ты в силах двигаться?
– Нет. Наверное, у меня переломаны ноги.
– Мы пропали. Более того, ты пропал.
– Вытащи-ка меня отсюда.
Контатти перелез через Юрека к разбитому окну, с огромным трудом протиснулся наружу и стал вытаскивать товарища за руки.
– Поаккуратнее нельзя ли? – пожаловался Юрек. – Я ведь ранен в бою.
– Хорошо, успокойся.
Они все еще были пьяны и, похоже, не до конца понимали, что произошло, и потому не потеряли способность шутить.
Сирена звучала уже совсем близко и вдруг умолкла. Полицейские приехали на место аварии и остановились там, где машина Юрека вылетела в овраг. На обочине появились слабые лучи фонариков.
Контатти удалось вытащить Юрека из машины и поставить на ноги. Тот закачался, но не упал.
– Да ты вполне можешь стоять на ногах.
– Выходит, я не так уж и сломан, как мне показалось. – Глаза Юрека сверкали в темноте. – Вот они.
– Кто?
– Полицейские. Спускаются с обрыва.
И в самом деле трое полицейских осторожно спускались по крутому откосу, освещая себе дорогу фонариками. Один из них крикнул:
– Эй там, внизу! Раненые есть?
Другой попал ногой в ямку и оступился.
– Проклятье! Вот работенка!
Фонарик ненадолго осветил опрокинутую машину, но Юрек и Контатти успели укрыться за ней.
– Ничего не вижу, – проворчал Контатти.
– А я вижу. Помоги и следуй за мной.
– Но я еле держусь на ногах.
– Я тоже.
– Ладно, – заключил Контатти. – Все же пошли.
Они двинулись, стараясь не шуметь, и как раз вовремя, чтобы не оказаться в свете фонарика, который полицейский снова направил на машину, лежащую на дне оврага.
– Ни единого стона не слышно, – заметил другой полицейский. – Наверное, погибли. – Спустившись к машине, он посветил внутрь. – Тут полно крови. Идите скорее сюда, где вы там, черт возьми, запропастились?
Из темноты ответил недовольный голос третьего полицейского:
– А где, по-твоему, мы должны быть?
Потом прозвучало несколько ругательств. И наконец послышалось:
– Ну-ка посвети сюда. Я, кажется, вывихнул себе лодыжку.
Юрек и Контатти скрылись в кустах. Юрек своими кошачьими глазами осмотрел склон, уходивший далеко вниз, к лесистой ложбине, и они стали спускаться, двигаясь как можно осторожнее. Чтобы не потерять друга в темноте, Контатти держался за край его разодранного пиджака.
Пятница, 17 ноября
Большая американская машина с дипломатическим номерным знаком выехала из-за поворота и остановилась на обзорной площадке, откуда открывался прекрасный вид на всю долину.
Это приехали Гаккет, Уэйн и Суханов. Русский полковник тоже был в штатском. Гаккет направил свой бинокль на виллу английского посла, утопавшую в зелени и освещенную золотистым утренним светом. В саду никого не было, но ставни на первом этаже были открыты.
– Если это розыгрыш, то неплохо придуман, – заметил Гаккет, передавая бинокль Уэйну.
– Здесь проходит только одна дорога, которую легко контролировать, – пояснил тот.
Суханов тоже взял бинокль и принялся рассматривать виллу.
– Бежать отсюда невозможно. Но вилла может оказаться пустой и напичканной динамитом.
– Какой смысл? – иронически улыбнулся Гаккет. – Чтобы убрать вас двоих?
Из-за поворота появилась «альфа» с карабинерами и остановилась рядом с американской машиной, и Гаккет направился навстречу Танкреди, выходившему из полицейской машины.
– Все в порядке? – поинтересовался он.
– Можете убедиться сами. – Танкреди указал на дорогу, которая, то пропадая в зелени деревьев, то появляясь из нее, кружила по склону холма, и отошел к офицерам-карабинерам, ожидавшим его распоряжений.
Действительно, Гаккет мог рассмотреть в бинокль места блокировки, которые Танкреди расположил в нескольких стратегических пунктах, – там укрывались в ожидании приказа машины с карабинерами.
Гаккет жестом выразил Танкреди свое одобрение, а Суханову пояснил:
– Он не пожелал видеть здесь никого из наших. Думаю, молит сейчас Господа, чтобы на него не свалилось больше никаких трупов.
– А вон там кто-то есть, – заметил Уэйн, получше фокусируя бинокль.
Он увидел, как из служебной двери вышел старик садовник, сухой, немощный, с соломенной шляпой на голове. Он поднял баллон с инсектицидом, взвалил, словно рюкзак, себе на плечи и направился в сад, к кустам и деревьям.
Гаккет взял у Уэйна бинокль и долго рассматривал старика.
– Если это ловушка, то достаточно одного противогаза.
Старик между тем был целиком поглощен своей работой – спокойно опрыскивал растения.
Гаккет передал бинокль Суханову и обратился к Уэйну:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65