Даже те, в которых тинейджеры рассказывали, как папа по ночам появляется в их комнате, а мама на жалобы ребенка закрывает глаза. Мне писали жены, которые регулярно «неудачно» подворачивали ногу или ударялись о дверной косяк, так что на следующий день приходили на работу с синяками и ссадинами. Мне писали мамы, у которых забрали детей, за то что они позволили своим дружкам «баловаться» с собственными детьми. Мне писали священники, которым не отпускали грехов. Мне писали люди, больные рассеянным склерозом, которые больше не могли ходить, и мужья кормили их с ложечки.
— Гейб, — проговорила я, взяв его за руку. — Я тебя не виню. Я не хочу этого, но я тебя не виню.
— Послушай меня, мама. Мне было очень нелегко, но я справлялся, пока мог рассчитывать на тебя. Сейчас я просто не в силах это выдержать. Я знаю, что мы не можем позволить себе репетиторов. Но мы должны что-то делать, если не хотим провести жизнь на овощном рагу и соевых бургерах.
— Я думаю, что еще до наступления Рождества нам удастся решить многие проблемы.
Он слушал меня довольно терпеливо. Я видела, что не поколебала его решимости. Половина тех, кто бросает школу, больше туда не возвращается, и их возможности никогда не могут сравняться с возможностями людей, кто получил образование. Но он был моим сыном. Если бы я попыталась давить на него, это только укрепило бы его в собственных намерениях. Он сказал:
— Рори нуждается во мне. Ты выпадаешь из жизни на несколько дней, а когда у тебя появляются силы, тебе нужно тратить их на работу.
— Гейб, каждый месяц у меня все меньше уходит времени на восстановление.
— Мама! Я трачу три часа домашней работы на то, что другие успевают сделать в классе. Все было бы иначе, будь у меня ноутбук. Я мог бы брать его с собой в школу. Передо мной в классе сидят идиоты, которые не считают меня за человека. Они все время играют в какие-то тупые электронные игры, и если бы я попросил их мне помочь, то они бы меня придушили. Мне надо, чтобы меня спрашивали устно, чтобы мои знания оценивали после собеседований, экзаменов, но только не на основе этой дурацкой писанины. Я не могу отличить, эти чертовы буквы от рисунков Рори. Мне хочется учиться там, куда я смогу принести ноутбук и не бояться, что какой-нибудь дебил начнет подбрасывать его под потолок.
Что делать с правдой, которую ты не в состоянии вынести? Что делать, если плохой выбор кажется оправданным? Мне никак не удалось переубедить его. Я уже перепробовала все. Я хотела найти школу, в которой Гейб сможет получить полноценное образование. Неужели мне не удастся этого сделать? Я решила, что мне повезет с колледжем — я найду такой, где Гейба оценят по способностям. Я достану деньги на репетиторов, которые подготовят моего ребенка ко вступительным экзаменам. Пусть ему придется начинать в семнадцать. Гейб не отличался блестящим умом, но он в состоянии сдать нужные тесты. Его интеллект сравним с моим.
Если во что-то верить, то мечты превращаются в судьбу.
Я сказала:
— Надеюсь, что ты все же переменишь свое решение. Если нет, то я все равно не оставляю надежды на то, что ты поступишь в колледж. В противном случае будешь помогать мне вести рубрику. — Я говорила полушутя, но надеялась, что в моих словах есть и доля истины. Он мог бы писать что-то, ориентированное на подростков. У Гейба прекрасный стиль. Он чувствует слово.
Мы рассмеялись. Я обняла его и держала в объятиях, так, что сыну в конце концов, стало неловко. В нашем смехе звучали нотки горечи. Я заснула до того, как он успел спуститься к себе в комнату.
Когда зазвонил телефон, я схватила его, зацепив бутылочки с лекарствами и стаканы с водой, уверенная, что уже полночь и звонит Хана, чтобы сообщить мне, что у дедушки Штейнера таки случился приступ, и это тоже моя вина. Услышав незнакомый голос, я пришла в ярость.
— Джулиана, — интимно произнес мужчина. — Ты что, в кровати?
— Псих! — выпалила я. — Спроси такое у своей матери!
— Это Джулиана Джиллис? — сдержанно и настороженно спросил мужчина.
Это был Мэтт.
— О, Боже мой! — Я резко встала. — О, Мэтт! Я думала, что это какой-то псих, который увидел мое фото в газете и решил меня убить. Который уже час?
— В Бостоне половина десятого. Значит, у вас половина девятого.
— Половина девятого? — недоуменно переспросила я. — Только половина девятого. Я думала, что уже ночь.
— У тебя был тяжелый день?
— Не то слово. Я не могу поверить, что заснула. Тяжелый день и не менее тяжелый вечер.
— Похоже на то.
В его голосе слышались озадаченность и смущение.
— Прости меня, Мэтт. Мы давно не созванивались. Я тебе рассказывала, что мы с Лео разъехались? — Я глубоко вздохнула. — Теперь мы в разводе. Оказывается, у моего мужа есть ребенок. И его дама снова беременна. И…
— Бог ты мой, Джулиана.
— И моя дочь Кара уехала с отцом. Она собирается жить с подружкой Лео, которой двадцать пять и которая живет тем, что продает джем и прядет. А мой сын, блестящий и умный, хочет бросить школу, потому что ему трудно успевать, так как он не может сдавать тесты письменно. Вот такая мелодрама.
— Ничего себе.
— Не очень жизнеутверждающе? Совсем не так, как ты представлял себе жизнь заносчивой Джулианы Джиллис?
— У меня нет слов. Бедняжка. Я не знаю, как ты держишься на ногах.
Он был очень близок к истине.
— Когда я переживал трагедию, потеряв Сьюзан, то думал, что никогда уже не смогу радоваться жизни. Я знал, что все дни теперь будут окрашены печалью. Боль утраты не покидала меня. Я не собираюсь читать тебе проповеди. Но пройдет полтора года, Джулиана, и я гарантирую, что ты улыбнешься. Я не гарантирую, что ты тут же не почувствуешь себя виноватой, но все так и будет.
— У меня немного другая ситуация. Через полтора года передо мной по-прежнему будет стоять одна серьезная проблема.
Я собиралась рассказать ему обо всем. Какого черта мне бояться? Что я теряла? У него был такой приятный голос! И потом — я начала переписываться с теми, кто страдал подобным заболеванием. Возможно, и он знал кого-нибудь, кто мог рассказать мне о пережитом опыте. Я не собиралась сидеть в темноте и забвении.
Но он сказал:
— Я позвонил, Джулиана, потому что собираюсь в Милуоки. У меня там состоится встреча, и я мог бы увидеться с тобой. Я планировал поездку на ноябрь…
— О, как великолепно, но думаю, что это невозможно, — произнесла я, вспоминая, то забытое чувство, когда тебя обнимают. — Я хотела бы увидеть тебя снова.
— Я слишком рано завел этот разговор. У вас с Лео все еще может наладиться. В конце концов, вы очень долго были в браке.
— Нет, это в прошлом, — ровным голосом ответила я. — Пережито и забыто. Причина не в этом.
— Я понимаю, что рана еще слишком свежа…
— Мэтт, ты говоришь о свидании?
— А что, это противозаконно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Гейб, — проговорила я, взяв его за руку. — Я тебя не виню. Я не хочу этого, но я тебя не виню.
— Послушай меня, мама. Мне было очень нелегко, но я справлялся, пока мог рассчитывать на тебя. Сейчас я просто не в силах это выдержать. Я знаю, что мы не можем позволить себе репетиторов. Но мы должны что-то делать, если не хотим провести жизнь на овощном рагу и соевых бургерах.
— Я думаю, что еще до наступления Рождества нам удастся решить многие проблемы.
Он слушал меня довольно терпеливо. Я видела, что не поколебала его решимости. Половина тех, кто бросает школу, больше туда не возвращается, и их возможности никогда не могут сравняться с возможностями людей, кто получил образование. Но он был моим сыном. Если бы я попыталась давить на него, это только укрепило бы его в собственных намерениях. Он сказал:
— Рори нуждается во мне. Ты выпадаешь из жизни на несколько дней, а когда у тебя появляются силы, тебе нужно тратить их на работу.
— Гейб, каждый месяц у меня все меньше уходит времени на восстановление.
— Мама! Я трачу три часа домашней работы на то, что другие успевают сделать в классе. Все было бы иначе, будь у меня ноутбук. Я мог бы брать его с собой в школу. Передо мной в классе сидят идиоты, которые не считают меня за человека. Они все время играют в какие-то тупые электронные игры, и если бы я попросил их мне помочь, то они бы меня придушили. Мне надо, чтобы меня спрашивали устно, чтобы мои знания оценивали после собеседований, экзаменов, но только не на основе этой дурацкой писанины. Я не могу отличить, эти чертовы буквы от рисунков Рори. Мне хочется учиться там, куда я смогу принести ноутбук и не бояться, что какой-нибудь дебил начнет подбрасывать его под потолок.
Что делать с правдой, которую ты не в состоянии вынести? Что делать, если плохой выбор кажется оправданным? Мне никак не удалось переубедить его. Я уже перепробовала все. Я хотела найти школу, в которой Гейб сможет получить полноценное образование. Неужели мне не удастся этого сделать? Я решила, что мне повезет с колледжем — я найду такой, где Гейба оценят по способностям. Я достану деньги на репетиторов, которые подготовят моего ребенка ко вступительным экзаменам. Пусть ему придется начинать в семнадцать. Гейб не отличался блестящим умом, но он в состоянии сдать нужные тесты. Его интеллект сравним с моим.
Если во что-то верить, то мечты превращаются в судьбу.
Я сказала:
— Надеюсь, что ты все же переменишь свое решение. Если нет, то я все равно не оставляю надежды на то, что ты поступишь в колледж. В противном случае будешь помогать мне вести рубрику. — Я говорила полушутя, но надеялась, что в моих словах есть и доля истины. Он мог бы писать что-то, ориентированное на подростков. У Гейба прекрасный стиль. Он чувствует слово.
Мы рассмеялись. Я обняла его и держала в объятиях, так, что сыну в конце концов, стало неловко. В нашем смехе звучали нотки горечи. Я заснула до того, как он успел спуститься к себе в комнату.
Когда зазвонил телефон, я схватила его, зацепив бутылочки с лекарствами и стаканы с водой, уверенная, что уже полночь и звонит Хана, чтобы сообщить мне, что у дедушки Штейнера таки случился приступ, и это тоже моя вина. Услышав незнакомый голос, я пришла в ярость.
— Джулиана, — интимно произнес мужчина. — Ты что, в кровати?
— Псих! — выпалила я. — Спроси такое у своей матери!
— Это Джулиана Джиллис? — сдержанно и настороженно спросил мужчина.
Это был Мэтт.
— О, Боже мой! — Я резко встала. — О, Мэтт! Я думала, что это какой-то псих, который увидел мое фото в газете и решил меня убить. Который уже час?
— В Бостоне половина десятого. Значит, у вас половина девятого.
— Половина девятого? — недоуменно переспросила я. — Только половина девятого. Я думала, что уже ночь.
— У тебя был тяжелый день?
— Не то слово. Я не могу поверить, что заснула. Тяжелый день и не менее тяжелый вечер.
— Похоже на то.
В его голосе слышались озадаченность и смущение.
— Прости меня, Мэтт. Мы давно не созванивались. Я тебе рассказывала, что мы с Лео разъехались? — Я глубоко вздохнула. — Теперь мы в разводе. Оказывается, у моего мужа есть ребенок. И его дама снова беременна. И…
— Бог ты мой, Джулиана.
— И моя дочь Кара уехала с отцом. Она собирается жить с подружкой Лео, которой двадцать пять и которая живет тем, что продает джем и прядет. А мой сын, блестящий и умный, хочет бросить школу, потому что ему трудно успевать, так как он не может сдавать тесты письменно. Вот такая мелодрама.
— Ничего себе.
— Не очень жизнеутверждающе? Совсем не так, как ты представлял себе жизнь заносчивой Джулианы Джиллис?
— У меня нет слов. Бедняжка. Я не знаю, как ты держишься на ногах.
Он был очень близок к истине.
— Когда я переживал трагедию, потеряв Сьюзан, то думал, что никогда уже не смогу радоваться жизни. Я знал, что все дни теперь будут окрашены печалью. Боль утраты не покидала меня. Я не собираюсь читать тебе проповеди. Но пройдет полтора года, Джулиана, и я гарантирую, что ты улыбнешься. Я не гарантирую, что ты тут же не почувствуешь себя виноватой, но все так и будет.
— У меня немного другая ситуация. Через полтора года передо мной по-прежнему будет стоять одна серьезная проблема.
Я собиралась рассказать ему обо всем. Какого черта мне бояться? Что я теряла? У него был такой приятный голос! И потом — я начала переписываться с теми, кто страдал подобным заболеванием. Возможно, и он знал кого-нибудь, кто мог рассказать мне о пережитом опыте. Я не собиралась сидеть в темноте и забвении.
Но он сказал:
— Я позвонил, Джулиана, потому что собираюсь в Милуоки. У меня там состоится встреча, и я мог бы увидеться с тобой. Я планировал поездку на ноябрь…
— О, как великолепно, но думаю, что это невозможно, — произнесла я, вспоминая, то забытое чувство, когда тебя обнимают. — Я хотела бы увидеть тебя снова.
— Я слишком рано завел этот разговор. У вас с Лео все еще может наладиться. В конце концов, вы очень долго были в браке.
— Нет, это в прошлом, — ровным голосом ответила я. — Пережито и забыто. Причина не в этом.
— Я понимаю, что рана еще слишком свежа…
— Мэтт, ты говоришь о свидании?
— А что, это противозаконно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108