Впрочем, в городе такое множество баров и закусочных, что, встретившись где-нибудь на Челси-стрит, они могут сесть в такси и через пятнадцать минут оказаться вдали от финансового центра и от знакомых.
В запасе у Джорджа было три часа. Чтобы убить время, он медленно оделся и отправился пешком в клуб «Ракетка». Понаблюдал за игрой, потом сам сыграл несколько партий в боттл-пул с какими-то людьми — по-видимому, завсегдатаями этого заведения. Потом заказал себе разбавленного шотландского виски и так, со стаканом в руке, скоротал время, пока не настала пора уходить. В пять минут восьмого он поднимался по лестнице дома на Мэррей-хилле, где находилась квартира Мэриан Стрейдмайер.
Она сняла дверную цепочку и впустила его. Теперь на ней была уже не монашеская одежда, а платье из набивного ситца.
— Очень у вас все изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз, — удивился Джордж.
— Это верно, но и квартира сильно изменила меня.
— В какую сторону?
— В худшую. Она приучила меня к расточительности. Стоила уйму денег.
— Никто не вправе осуждать вас за это. Мне, например, ничто не могло доставить большего удовольствия, чем строительство нового дома. Это не значит, что мне захочется когда-нибудь строиться снова, но я не жалею о том, что сделано.
— Что будете пить? Коктейль?
— А вы сами что-нибудь пили? — спросил Джордж.
— Да. Мартини.
— Ну, тогда и мне мартини. У вас еще осталось?
— О, конечно. Я выпила всего один бокал. Больше не успела. Шейкер почти полон.
Они наполнили бокалы и сели в кресла возле камина лицом друг к другу.
— В любую минуту может зазвонить телефон, но я не подойду, — сказала она.
— Снимите трубку и так оставьте, — посоветовал он.
— Нет. Пусть он думает, что меня нет дома. Если я сниму трубку, то телефонистка скажет ему об этом, и он узнает, что я здесь. А то еще попросит включить гудок. Он очень сердит на меня.
— Он сейчас в расстроенных чувствах, — сказал Джордж.
— Ну и черт с ним. Что вы хотели мне сказать?
— Хотите знать истинную причину моего приезда в Нью-Йорк? Выпейте это и налейте себе еще.
— Неужели дело так плохо?
— Не думаю, что так уж плохо, но три мартини помогут вам лучше понять меня.
— Ладно. — Она снова наполнила свой бокал, налила ему и быстро выпила. — Ну вот, я готова. А вы?
— И я, конечно. — Он поднял свой бокал.
— Теперь я полна понимания, — пошутила она.
— Так вот. Вчера вечером, сидя у себя в кабинете, я вдруг почувствовал такое желание, какого давно не испытывал. И ничего не мог с этим поделать.
— А где была ваша жена? — спросила Мэриан.
— Дома, но к ней это желание не имело никакого отношения. Сначала я даже не понимал, к кому оно относилось.
— Если бы вы сказали, что его вызвала мысль обо мне, я назвала бы вас обманщиком.
— Не торопись называть меня обманщиком. Я стараюсь быть максимально правдивым. Мое желание не относилось ни к кому конкретно — ни к тебе, ни к жене, ни кому-либо еще. Но когда я стал раздумывать о том, как мне быть, то вспомнил тебя. Знаешь старый анекдот про лорда Друлингтула и его дворецкого? «Ваша светлость — ого! Не послать ли мне за ее светлостью?» На что Друлингтул отвечает: «К черту эту старую калошу, я приберегу это для Лондона».
— Этот анекдот я от тебя уже слышала, — сказала она.
— Здесь, конечно, не Лондон, но все-таки.
— Прохвост. Как ты не похож на своего брата. Он любит меня, для тебя же я — всего лишь эпизод, приключение.
— Не только эпизод, Мэриан. Как ты уже сказала, я очень не похож на своего брата, и доказательством служит тот факт, что я рассказал тебе анекдот. Или повторил его. Меня упрекают в неромантичности, но я проявляю к тебе большее уважение тем, что веду себя абсолютно откровенно. Ведь мы с тобой очень схожи.
— Ты так думаешь?
— Да. Будешь ли ты столь же откровенна?
— Не знаю.
— Сегодня утром ты была у меня в кабинете. Мы поболтали немного, потом ты повернулась и пошла.
— Да.
— Но уходить тебе не хотелось.
— Разве?
— Не помнишь?
— Помню только, что ты смотрел на меня. Просто пожирал глазами.
— Мысленно я обнимал тебя на протяжении последних двадцати пяти часов.
— А я тебя, наверно, на протяжении последит девяти часов.
— Что если сейчас зазвонит телефон?
— Я закрою дверь спальни. Мы услышим звонок, но он будет не такой громкий.
— А может, и не услышим, — сказал он.
Они встали одновременно. Он обнял ее и поцеловал в губы.
— Возможно, это из-за мартини, только не понимаю, почему мы стоим одетые. А ты понимаешь?
— Нет, — ответил он.
— Да еще с таким подарком, что ты привез мне из Пенсильвании. Ты негодяй, Джордж Локвуд. Я должна ненавидеть тебя. Да я и вправду ненавижу.
— Так ведь есть за что.
— Так пойдем же взглянем, что ты мне привез.
Они разделись и сели на край кровати. В это время зазвонил телефон.
— Ну вот тебе. Выбрал момент.
— Не обращай внимания.
— Нет, почему же. Я почти о нем забыла, а теперь вот буду делать то, чего он никогда не хочет. Какой прекрасный подарок, Джордж, и все это — мне. А ко дню моего рождения тоже привезешь?
— Или к рождеству. Если оно будет раньше, чем день твоего рождения.
— Ты не спеши, — сказала она. — Он бы сейчас спешил, а ты не спеши. Братья Локвуд. Примите меня в вашу фирму. Молчаливой партнершей. Но я уже не буду больше молчать. Джордж! О, подонок. Ты чудесный подонок!
— Сука!
— Повтори.
— Похотливая сука. Шлюха.
Снова зазвонил телефон, но они уже тихо лежали и слушали. Ее голова покоилась на его плече.
— Чего ему надо? — спросил Джордж.
— А, черт! Я не знаю, чего ему надо, да он и сам не знает.
— Что ты ему сказала?
— Сказала, что хочу побыть сегодня одна.
— Он каждый вечер здесь бывает?
— Почти.
— У него есть ключ?
— Конечно. Иногда он приходит прежде меня. Мы не всегда спим. Порой даже разговариваем мало. Просто ему нравится здесь находиться. Бывают случаи, когда я прихожу, а он уже уходит. Однажды я сказала ему, что он мог бы сойти за деталь обстановки, если б не вел себя так странно.
— Он странный?
— Он странен своей нормальностью — и только. Его, в отличие от других, интересует нормальная любовь. Потому отчасти я и побаиваюсь выходить за него. Но мне нужно богатство, не стану же я всю жизнь работать. Но «ели он узнает, что я встречаюсь с другим мужчиной, то может быть опасен. Ужасно ревнив.
— Ревнив?
— Такие, как он, — да. Он знает, что я любила по-всякому. Сама ему об том сказала, потому что хотела, чтоб он не был так скован. Но оказалось, что не я на него влияю, а он — на меня. И все же я вынуждена искать себе других партнеров. Таких, как ты. Ты был прав. Сегодня утром, когда я стояла у тебя в кабинете, меня тоже охватило желание. Подойди ты тогда ко мне ближе, я бы исполнила любой твой каприз. Прямо там, не сходя с места, даже если бы на нас смотрел кто-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
В запасе у Джорджа было три часа. Чтобы убить время, он медленно оделся и отправился пешком в клуб «Ракетка». Понаблюдал за игрой, потом сам сыграл несколько партий в боттл-пул с какими-то людьми — по-видимому, завсегдатаями этого заведения. Потом заказал себе разбавленного шотландского виски и так, со стаканом в руке, скоротал время, пока не настала пора уходить. В пять минут восьмого он поднимался по лестнице дома на Мэррей-хилле, где находилась квартира Мэриан Стрейдмайер.
Она сняла дверную цепочку и впустила его. Теперь на ней была уже не монашеская одежда, а платье из набивного ситца.
— Очень у вас все изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз, — удивился Джордж.
— Это верно, но и квартира сильно изменила меня.
— В какую сторону?
— В худшую. Она приучила меня к расточительности. Стоила уйму денег.
— Никто не вправе осуждать вас за это. Мне, например, ничто не могло доставить большего удовольствия, чем строительство нового дома. Это не значит, что мне захочется когда-нибудь строиться снова, но я не жалею о том, что сделано.
— Что будете пить? Коктейль?
— А вы сами что-нибудь пили? — спросил Джордж.
— Да. Мартини.
— Ну, тогда и мне мартини. У вас еще осталось?
— О, конечно. Я выпила всего один бокал. Больше не успела. Шейкер почти полон.
Они наполнили бокалы и сели в кресла возле камина лицом друг к другу.
— В любую минуту может зазвонить телефон, но я не подойду, — сказала она.
— Снимите трубку и так оставьте, — посоветовал он.
— Нет. Пусть он думает, что меня нет дома. Если я сниму трубку, то телефонистка скажет ему об этом, и он узнает, что я здесь. А то еще попросит включить гудок. Он очень сердит на меня.
— Он сейчас в расстроенных чувствах, — сказал Джордж.
— Ну и черт с ним. Что вы хотели мне сказать?
— Хотите знать истинную причину моего приезда в Нью-Йорк? Выпейте это и налейте себе еще.
— Неужели дело так плохо?
— Не думаю, что так уж плохо, но три мартини помогут вам лучше понять меня.
— Ладно. — Она снова наполнила свой бокал, налила ему и быстро выпила. — Ну вот, я готова. А вы?
— И я, конечно. — Он поднял свой бокал.
— Теперь я полна понимания, — пошутила она.
— Так вот. Вчера вечером, сидя у себя в кабинете, я вдруг почувствовал такое желание, какого давно не испытывал. И ничего не мог с этим поделать.
— А где была ваша жена? — спросила Мэриан.
— Дома, но к ней это желание не имело никакого отношения. Сначала я даже не понимал, к кому оно относилось.
— Если бы вы сказали, что его вызвала мысль обо мне, я назвала бы вас обманщиком.
— Не торопись называть меня обманщиком. Я стараюсь быть максимально правдивым. Мое желание не относилось ни к кому конкретно — ни к тебе, ни к жене, ни кому-либо еще. Но когда я стал раздумывать о том, как мне быть, то вспомнил тебя. Знаешь старый анекдот про лорда Друлингтула и его дворецкого? «Ваша светлость — ого! Не послать ли мне за ее светлостью?» На что Друлингтул отвечает: «К черту эту старую калошу, я приберегу это для Лондона».
— Этот анекдот я от тебя уже слышала, — сказала она.
— Здесь, конечно, не Лондон, но все-таки.
— Прохвост. Как ты не похож на своего брата. Он любит меня, для тебя же я — всего лишь эпизод, приключение.
— Не только эпизод, Мэриан. Как ты уже сказала, я очень не похож на своего брата, и доказательством служит тот факт, что я рассказал тебе анекдот. Или повторил его. Меня упрекают в неромантичности, но я проявляю к тебе большее уважение тем, что веду себя абсолютно откровенно. Ведь мы с тобой очень схожи.
— Ты так думаешь?
— Да. Будешь ли ты столь же откровенна?
— Не знаю.
— Сегодня утром ты была у меня в кабинете. Мы поболтали немного, потом ты повернулась и пошла.
— Да.
— Но уходить тебе не хотелось.
— Разве?
— Не помнишь?
— Помню только, что ты смотрел на меня. Просто пожирал глазами.
— Мысленно я обнимал тебя на протяжении последних двадцати пяти часов.
— А я тебя, наверно, на протяжении последит девяти часов.
— Что если сейчас зазвонит телефон?
— Я закрою дверь спальни. Мы услышим звонок, но он будет не такой громкий.
— А может, и не услышим, — сказал он.
Они встали одновременно. Он обнял ее и поцеловал в губы.
— Возможно, это из-за мартини, только не понимаю, почему мы стоим одетые. А ты понимаешь?
— Нет, — ответил он.
— Да еще с таким подарком, что ты привез мне из Пенсильвании. Ты негодяй, Джордж Локвуд. Я должна ненавидеть тебя. Да я и вправду ненавижу.
— Так ведь есть за что.
— Так пойдем же взглянем, что ты мне привез.
Они разделись и сели на край кровати. В это время зазвонил телефон.
— Ну вот тебе. Выбрал момент.
— Не обращай внимания.
— Нет, почему же. Я почти о нем забыла, а теперь вот буду делать то, чего он никогда не хочет. Какой прекрасный подарок, Джордж, и все это — мне. А ко дню моего рождения тоже привезешь?
— Или к рождеству. Если оно будет раньше, чем день твоего рождения.
— Ты не спеши, — сказала она. — Он бы сейчас спешил, а ты не спеши. Братья Локвуд. Примите меня в вашу фирму. Молчаливой партнершей. Но я уже не буду больше молчать. Джордж! О, подонок. Ты чудесный подонок!
— Сука!
— Повтори.
— Похотливая сука. Шлюха.
Снова зазвонил телефон, но они уже тихо лежали и слушали. Ее голова покоилась на его плече.
— Чего ему надо? — спросил Джордж.
— А, черт! Я не знаю, чего ему надо, да он и сам не знает.
— Что ты ему сказала?
— Сказала, что хочу побыть сегодня одна.
— Он каждый вечер здесь бывает?
— Почти.
— У него есть ключ?
— Конечно. Иногда он приходит прежде меня. Мы не всегда спим. Порой даже разговариваем мало. Просто ему нравится здесь находиться. Бывают случаи, когда я прихожу, а он уже уходит. Однажды я сказала ему, что он мог бы сойти за деталь обстановки, если б не вел себя так странно.
— Он странный?
— Он странен своей нормальностью — и только. Его, в отличие от других, интересует нормальная любовь. Потому отчасти я и побаиваюсь выходить за него. Но мне нужно богатство, не стану же я всю жизнь работать. Но «ели он узнает, что я встречаюсь с другим мужчиной, то может быть опасен. Ужасно ревнив.
— Ревнив?
— Такие, как он, — да. Он знает, что я любила по-всякому. Сама ему об том сказала, потому что хотела, чтоб он не был так скован. Но оказалось, что не я на него влияю, а он — на меня. И все же я вынуждена искать себе других партнеров. Таких, как ты. Ты был прав. Сегодня утром, когда я стояла у тебя в кабинете, меня тоже охватило желание. Подойди ты тогда ко мне ближе, я бы исполнила любой твой каприз. Прямо там, не сходя с места, даже если бы на нас смотрел кто-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140