— Не, мне туда нельзя. — Али с испугом посмотрел на увитый глициниями коттедж из серого камня, словно это был штаб КГБ.
— Но почему? — удивился Джек.
— Это место не для таких, как я, иннит, — ответил Али. — Это для англичан.
— Но ведь вы — британец, Али, — сказал премьер-министр. — Вы имеете право пить чай с молоком, как любой британский гражданин.
Али безрадостно рассмеялся.
— Мы с шурином как-то раз зашли в сельский паб. Шумно было, все разговаривали, а когда мы вошли, все замолчали. Мы еще и заказать не успели, а хозяин говорит: «А я думал, вы не пьете». Я говорю: «Пьем апельсиновый сок». Мы там пробыли буквально минут пять, иннит, тут входит женщина и говорит: «Блин, Эрик, они уже полезли сюда из городов».
— А вы сообщили о ней в Управление по проблемам расовых отношений? — спросил премьер-министр.
Али с Джеком только улыбнулись. Джек сказал:
— Вы очень трогательно верите в учреждения, Эд. Али ответил премьер-министру:
— Если ходить в Управление по проблемам расовых отношений каждый раз, когда меня называют сраным пакистанцем, придется у них на пороге разбить палатку. Нет, просто когда я не на работе, то не выхожу с наших улиц. Жаль, конечно, моя мадам любит деревню, коров всяких… — Али замолчал.
— Я настаиваю, чтобы вы составили нам компанию, Али, — сказал премьер-министр. — Чай со сливками — это британский обычай, и он должен быть доступен любому, у кого есть действующий британский паспорт.
— Или личная карта, — пробормотал Джек.
Али нехотя вылез из машины и позволил отвести себя в чайный зал коттеджа. Гости за столиками вытаращились, только не на Али, а на премьер-министра. В районе Пик трансвеститы попадаются реже пакистанцев. Троица устроилась за свободным столиком. Али печально уставился на розовую клетчатую скатерть. Мало того, что он тут единственный темнокожий, так еще и с кем! Он уже через несколько часов понял, что эта блондинка на самом деле мужчина, и все вокруг это видят, иннит. Он свою мадам предупредил: если Джек еще раз позвонит, то я на заказе. Стоит своим узнать, что он мотается с извращенцем, в мечети на него станут косо смотреть. На него уже и так давят, чтобы заставил свою мадам носить чадру. Когда он ей об этом сказал, она процитировала Коран, то место, где написано, что женщины не хуже мужчин, а потом говорит: «Ты же знаешь, терпеть не могу, если у меня перед глазами что-нибудь болтается, мне даже челка действует на нервы».
Али хотелось, чтобы сейчас рядом оказалась жена — она бы знала, что выбрать из меню. Она лучше него читает по-английски. Ведь она сдала экзамены на аттестат о среднем образовании и, пока не вышла за пего замуж, работала в банке.
Премьер-министр спросил Али, не хочет ли он заказать что-нибудь из меню. Али отмахнулся:
— Спасибо, мне ничего не надо.
Это была неправда, но не мог же он им сказать, что всяких этих слов в меню не понимает, верно? Даже пускай и проголодался.
— Давайте наберем разных блюд и поделимся, — предложил Джек.
К столику подошла долговязая школьница с покатыми плечами и отбарабанила как робот:
— Здравствуйте, меня зовут Эмма, я сегодня ваша официантка, чем могу быть полезна?
— Здравствуйте, Эмма, — сказал Джек, — я сегодня наш клиент и хотел бы сделать заказ.
Он посмотрел в меню, напечатанное староанглийским шрифтом.
— Блюдо свежего салата в ломтиках запеченного хлеба, традиционные сельские ячменные лепешки с порцией превосходных сливок и с садовыми фруктами, консервы и большая кружка чая.
После того как заказ повторили несколько раз, девушка наконец-то поняла.
— Я хотела бы поговорить с вами, Али, — начал премьер-министр, — о вашем опыте жизни в нашей стране, о расизме, интеграции и этнических проблемах.
— Давайте лучше о крикете побалакаем, Эдвина, — предложил Али.
Но премьер-министр помнил предупреждение Александра Макферсона: «Держись подальше от долбаного крикета и заставь себя следить за футболом. Новые Лейбористы — это Новый Футбол».
Мужчины посидели в неловком молчании. Джек сделал вид, что читает меню. Али водил пальцем по узору на скатерти, а премьер-министр отчаянно пытался припомнить, когда ему в последний раз докладывали о крикете. Наконец он сказал:
— Английское управление крикета обратилось к нам за инструкциями, не провести ли очередной отборочный матч между Индией и Пакистаном на нейтральной территории, в Англии.
— На нейтральной! — захохотал Али. — На поле в Хедингли прольется кровь, это я вам говорю, иннит. Поймите меня правильно, у меня нет предрассудков, некоторые мои лучшие друзья — индийцы.
Когда принесли угощение, оно мало походило на идеальный чай со сливками, который рисовался Джеку в воображении. Все сандвичи были липкими от майонеза, лепешки неумело разогреты в микроволновке и шипели на тарелке, сливки подали в банке, а варенье — в маленьких пластиковых корытцах, которые приходилось протыкать вилкой.
Джек подозвал Эмму и сообщил:
— Сандвичи пропитаны майонезом.
— Их и привезли с майонезом, — пробормотала Эмма.
— Откуда привезли? — пожелал знать Джек.
— С комбината в Бакстоне.
— Это же миль десять отсюда. Али профессионально уточнил:
— Почти пятнадцать.
— А кто печет лепешки? — спросил Джек. Девушка, похоже, не поняла:
— Печет? Они из Исландии.
— Из Исландии? — удивился премьер-министр, недавно побывавший в Рейкьявике. — Но это же очевидный абсурд!
Али объяснил, что в Исландии есть национальная оптовая компания, специализирующаяся на замороженных продуктах.
— Ну так чего, прибирать со стола-то? — поинтересовалась Эмма.
— Чай оставьте, — велел Джек.
Когда Эмма принесла счет, Джек оплатил все; ему не хотелось спорить с этой нервной девицей, которая не знает настоящего значения слов «свежий», «традиционный» или «садовый».
Когда они выходили из чайной, Эмма мрачно сказала им вслед:
— Я буду по вам скучать. Джек обернулся:
— Простите? Эмма повторила:
— Я буду по вам скучать. Джек сказал:
— Эмма, вы же не американка, и здесь не Америка. Тот, кто велел вам повторять эту фразу, круглый дурак.
Девушка пожала плечами:
— Как хотите.
Тренькнула микроволновка, и Эмма отвернулась.
Проехав по дороге милю, они остановились на станции техобслуживания и купили конфет, хрустящего картофеля, лимонад в бутылках и номер «Дейли мейл». Али никогда не пропускал свой гороскоп — эти детские забавы так поднимают настроение. Он вставил в магнитофон кассету с подборкой «Лучший соул всех времен», и, подъезжая к Стаффорду и ужасам шоссе М6, все трое вслед за Эдди Флойдом распевали «Постучи по дереву».
Через четыре развязки они уже успели спеть «Под дощатым тротуаром», «Дождливый вечер в Джорджии», «Сестра Соул», «Коричневый сахар» и «Когда мужчина в женщину влюблен», но на шоссе их подхватил поток машин, они попали в пробку и оказались в сандвиче между цистерной с черепом и костями на заднем борту и грузовиком с тремя ярусами блеющих овец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60