Она поджала губы, а ее глаза стали маленькими и колючими. Я знала, что она получила еще одну возможность подтвердить свои убеждения, что я – зло. Ее ничто не трогало, даже интересы мамы. Я вошла в свою комнату, закрыла дверь и молилась о том, чтобы папа быстрее успокоился и отпустил меня на торжество.
Но этого не случилось. Он уехал из Мидоуз по делам, не разрешив мне даже выходить из комнаты. Я проводила все время за чтением или сидела возле окна, глядя на поля, надеясь и молясь, что папа смягчится и простит мою дерзость. Но никто не принял участия в моей судьбе. У мамы опять помутился рассудок, и она ушла в свой собственный мир, а Эмили только ликовала, глядя на мое положение. Защитника у меня не было. Я упросила Веру попросить папу придти ко мне. Но когда она вернулась, чтобы принести мне еду, то сообщила, что он только покачал головой и сказал, что сейчас у него нет времени на всякую чепуху, и пусть «она подумает над своим поведением подольше».
Я потеряла всякую надежду.
– Я помянула о торжестве, – призналась Вера и в моем сердце затеплилась надежда.
– И, что?
– Он сказал, что Эмили не пойдет, и бесполезно умолять его, чтобы тебе пойти туда. Мне очень жаль, – ответила Вера.
– Спасибо за попытку, Вера, – сказала я, и она ушла.
Я была уверена, что Нильс спрашивал обо мне, но, конечно, не получил ответа от Эмили. В день торжества, он пришел в Мидоуз и попросил о встрече со мной. Вере пришлось сообщить ему, что я наказана, и ко мне никого не пускают. Он ушел.
– Ну, зато он знает, что случилось, – пробормотала я, когда Вера сообщила о его визите. – Он что-нибудь еще сказал?
– Нет, но вид у него был такой, как-будто ему тоже не разрешили идти на вечеринку, – сказала Вера.
Тот день тянулся медленно. Я сидела у окна, наблюдая как сгущаются сумерки. На кровати у меня лежало расправленным мое лучшее платье, а на полу стояли самые хорошенькие туфли, в которых я мечтала танцевать до упаду.
Однажды, когда у мамы наступило прояснение, она дала мне поносить свое изумрудное ожерелье с парным к нему изумрудным браслетом. Изумрудные тона были и в моем платье. Время от времени я поглядывала на все это, страстно желая и мечтая все это надеть.
После наступления темноты я так и сделала. Я представила, что папа разрешил мне пойти на вечер. Я приняла ванну, а затем села за туалетный столик и принялась расчесывать и укладывать волосы. Потом я одела свое платье, приготовленное для вечера, туфли, драгоценности, которые дала мне мама. Вера, принесшая мне обед, была шокирована, но ей очень понравилось.
– Ты выглядишь так мило, дорогая, – сказала она. – Мне жаль, что ты не смогла пойти.
– Но я собираюсь, Вера, – сообщила ей я. – Я собираюсь представить себе, что я – на этом вечере.
Она засмеялась и приоткрыла завесу над своим прошлым:
– Когда я была в твоем возрасте, я ходила на плантацию Пендлетонов, когда у них было какое-нибудь торжество, и я прокрадывалась так близко, как только могла, и глазела на всех этих разодетых женщин в белых атласных и муслиновых бальных платьях и галантных мужчин в жилетах и галстуках. Я слушала смех и музыку, доносившуюся из открытых окон, я танцевала, закрыв глаза, представляя, что я – модно одетая молодая леди. Конечно, это была неправда. Ну, – добавила она, пожимая плечами, – уверена, что у тебя еще будут вечеринки, и в другой раз ты будешь одета и выглядеть так же, как и сейчас. Спокойной ночи, дорогая, – пожелала она и вышла.
Я почти не ела, а мой взгляд не отрывался от стрелки часов. Я старалась представить, что происходит в этот час у Томпсонов. Сейчас прибывают гости. Играет музыка. Близнецы встречают каждого в дверях. Мне было жаль Нильса, которому, я знала, пришлось быть вместе с семьей и стараться выглядеть счастливым. Без сомнения, он думает обо мне. Немного погодя, я представила, что гости танцуют. Если бы я была там, Нильс пригласил бы меня. Я представила себя на вечере. Я начала крутиться, напевая, по моей маленькой комнатке, воображая, что рука Нильса лежит на моей талии, а моя рука в его. Все присутствующие на вечере наблюдают за нами. Мы самая красивая молодая пара.
Затем музыка прекратилась, и Нильс предложил пойти и поесть. Я подошла к подносу, который принесла Вера, и, откусив кусочек, представила, что Нильс и я угощаемся ростбифом, индейкой и салатом. После еды снова и снова звучала музыка, и мы прошли в зал. Я плыла в его руках.
– Ла-ла-ла, – пела я и кружилась по своей спальне, пока услышала легкий стук в окно. Я тяжело дышала и смотрела на темную фигуру в окне. Стук повторился. Мое сердце забилось. Потом я услышала свое имя и бросилась открывать окно. Это был Нильс.
– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда забрался? – воскликнула я, распахнув окно.
– Я взобрался по водосточной трубе. Можно войти?
– О, Нильс, – сказала я, поглядывая на дверь. – Если Эмили обнаружит…
– Не беспокойся, мы будем разговаривать тихо. Я отступила, и он вошел. Он был таким красивым в костюме и галстуке, несмотря на то, что его волосы были взлохмачены из-за карабканья по трубе, а руки – черные от грязи на крыше.
– Ты испортил одежду. Посмотри на себя, – проговорила я, отойдя в сторону. Левая щека Нильса была испачкана.
– Иди в мою ванную и умойся, – приказала я. Я старалась говорить расстроенным и решительным голосом, но мое сердце переполнила радость. Он засмеялся и поспешил в ванную комнату. Через несколько минут он вышел, вытирая руки полотенцем.
– Зачем ты это сделал? – спросила я, сидя на кровати и сложив руки на коленях.
– Я решил, что без тебя на вечере уже не будет так весело. Я оставался там пока был нужен, а затем ускользнул. Никто даже не заметил. Там так много народу, и мои сестры очень заняты. Их танцевальные карточки заполнены приглашениями на всю ночь.
– Расскажи мне о празднике. Все удалось сделать, что хотели? А украшения красивые? А музыка, музыка замечательна?
Но Нильс просто стоял и улыбался, глядя на меня.
– Успокойся, – сказал он. – Да, украшения великолепны и музыка неплоха, но не спрашивай, во что одеты остальные девчонки. Я не смотрел на них, я думал только о тебе.
– Продолжай, Нильс Томпсон. Со всеми этими хорошенькими девушками там…
– Но я же здесь, не так ли? – напомнил он. – В любом случае, – сказал он, впиваясь в меня взглядом, – ты выглядишь неплохо для запертой дома.
– Что? О, – сказала я, покраснев. Я была застигнута врасплох в своем притворстве. – Я…
– Я рад, что ты так оделась. Мне кажется, что ты тоже на празднике. Ну, мисс Лилиан, – сказал он и кивнул, – не соблаговолите ли вы пройти со мной на танец, или ваша карточка уже заполнена?
Я засмеялась.
– Мисс Лилиан? – спросил он снова. Я встала.
– У меня действительно есть пара свободных танцев, – сказала я.
– Замечательно, – сказал Нильс, беря меня за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Но этого не случилось. Он уехал из Мидоуз по делам, не разрешив мне даже выходить из комнаты. Я проводила все время за чтением или сидела возле окна, глядя на поля, надеясь и молясь, что папа смягчится и простит мою дерзость. Но никто не принял участия в моей судьбе. У мамы опять помутился рассудок, и она ушла в свой собственный мир, а Эмили только ликовала, глядя на мое положение. Защитника у меня не было. Я упросила Веру попросить папу придти ко мне. Но когда она вернулась, чтобы принести мне еду, то сообщила, что он только покачал головой и сказал, что сейчас у него нет времени на всякую чепуху, и пусть «она подумает над своим поведением подольше».
Я потеряла всякую надежду.
– Я помянула о торжестве, – призналась Вера и в моем сердце затеплилась надежда.
– И, что?
– Он сказал, что Эмили не пойдет, и бесполезно умолять его, чтобы тебе пойти туда. Мне очень жаль, – ответила Вера.
– Спасибо за попытку, Вера, – сказала я, и она ушла.
Я была уверена, что Нильс спрашивал обо мне, но, конечно, не получил ответа от Эмили. В день торжества, он пришел в Мидоуз и попросил о встрече со мной. Вере пришлось сообщить ему, что я наказана, и ко мне никого не пускают. Он ушел.
– Ну, зато он знает, что случилось, – пробормотала я, когда Вера сообщила о его визите. – Он что-нибудь еще сказал?
– Нет, но вид у него был такой, как-будто ему тоже не разрешили идти на вечеринку, – сказала Вера.
Тот день тянулся медленно. Я сидела у окна, наблюдая как сгущаются сумерки. На кровати у меня лежало расправленным мое лучшее платье, а на полу стояли самые хорошенькие туфли, в которых я мечтала танцевать до упаду.
Однажды, когда у мамы наступило прояснение, она дала мне поносить свое изумрудное ожерелье с парным к нему изумрудным браслетом. Изумрудные тона были и в моем платье. Время от времени я поглядывала на все это, страстно желая и мечтая все это надеть.
После наступления темноты я так и сделала. Я представила, что папа разрешил мне пойти на вечер. Я приняла ванну, а затем села за туалетный столик и принялась расчесывать и укладывать волосы. Потом я одела свое платье, приготовленное для вечера, туфли, драгоценности, которые дала мне мама. Вера, принесшая мне обед, была шокирована, но ей очень понравилось.
– Ты выглядишь так мило, дорогая, – сказала она. – Мне жаль, что ты не смогла пойти.
– Но я собираюсь, Вера, – сообщила ей я. – Я собираюсь представить себе, что я – на этом вечере.
Она засмеялась и приоткрыла завесу над своим прошлым:
– Когда я была в твоем возрасте, я ходила на плантацию Пендлетонов, когда у них было какое-нибудь торжество, и я прокрадывалась так близко, как только могла, и глазела на всех этих разодетых женщин в белых атласных и муслиновых бальных платьях и галантных мужчин в жилетах и галстуках. Я слушала смех и музыку, доносившуюся из открытых окон, я танцевала, закрыв глаза, представляя, что я – модно одетая молодая леди. Конечно, это была неправда. Ну, – добавила она, пожимая плечами, – уверена, что у тебя еще будут вечеринки, и в другой раз ты будешь одета и выглядеть так же, как и сейчас. Спокойной ночи, дорогая, – пожелала она и вышла.
Я почти не ела, а мой взгляд не отрывался от стрелки часов. Я старалась представить, что происходит в этот час у Томпсонов. Сейчас прибывают гости. Играет музыка. Близнецы встречают каждого в дверях. Мне было жаль Нильса, которому, я знала, пришлось быть вместе с семьей и стараться выглядеть счастливым. Без сомнения, он думает обо мне. Немного погодя, я представила, что гости танцуют. Если бы я была там, Нильс пригласил бы меня. Я представила себя на вечере. Я начала крутиться, напевая, по моей маленькой комнатке, воображая, что рука Нильса лежит на моей талии, а моя рука в его. Все присутствующие на вечере наблюдают за нами. Мы самая красивая молодая пара.
Затем музыка прекратилась, и Нильс предложил пойти и поесть. Я подошла к подносу, который принесла Вера, и, откусив кусочек, представила, что Нильс и я угощаемся ростбифом, индейкой и салатом. После еды снова и снова звучала музыка, и мы прошли в зал. Я плыла в его руках.
– Ла-ла-ла, – пела я и кружилась по своей спальне, пока услышала легкий стук в окно. Я тяжело дышала и смотрела на темную фигуру в окне. Стук повторился. Мое сердце забилось. Потом я услышала свое имя и бросилась открывать окно. Это был Нильс.
– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда забрался? – воскликнула я, распахнув окно.
– Я взобрался по водосточной трубе. Можно войти?
– О, Нильс, – сказала я, поглядывая на дверь. – Если Эмили обнаружит…
– Не беспокойся, мы будем разговаривать тихо. Я отступила, и он вошел. Он был таким красивым в костюме и галстуке, несмотря на то, что его волосы были взлохмачены из-за карабканья по трубе, а руки – черные от грязи на крыше.
– Ты испортил одежду. Посмотри на себя, – проговорила я, отойдя в сторону. Левая щека Нильса была испачкана.
– Иди в мою ванную и умойся, – приказала я. Я старалась говорить расстроенным и решительным голосом, но мое сердце переполнила радость. Он засмеялся и поспешил в ванную комнату. Через несколько минут он вышел, вытирая руки полотенцем.
– Зачем ты это сделал? – спросила я, сидя на кровати и сложив руки на коленях.
– Я решил, что без тебя на вечере уже не будет так весело. Я оставался там пока был нужен, а затем ускользнул. Никто даже не заметил. Там так много народу, и мои сестры очень заняты. Их танцевальные карточки заполнены приглашениями на всю ночь.
– Расскажи мне о празднике. Все удалось сделать, что хотели? А украшения красивые? А музыка, музыка замечательна?
Но Нильс просто стоял и улыбался, глядя на меня.
– Успокойся, – сказал он. – Да, украшения великолепны и музыка неплоха, но не спрашивай, во что одеты остальные девчонки. Я не смотрел на них, я думал только о тебе.
– Продолжай, Нильс Томпсон. Со всеми этими хорошенькими девушками там…
– Но я же здесь, не так ли? – напомнил он. – В любом случае, – сказал он, впиваясь в меня взглядом, – ты выглядишь неплохо для запертой дома.
– Что? О, – сказала я, покраснев. Я была застигнута врасплох в своем притворстве. – Я…
– Я рад, что ты так оделась. Мне кажется, что ты тоже на празднике. Ну, мисс Лилиан, – сказал он и кивнул, – не соблаговолите ли вы пройти со мной на танец, или ваша карточка уже заполнена?
Я засмеялась.
– Мисс Лилиан? – спросил он снова. Я встала.
– У меня действительно есть пара свободных танцев, – сказала я.
– Замечательно, – сказал Нильс, беря меня за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91