На мгновение в глазах Виктории сверкнул подлинный гнев, который она сдерживала с тех пор, как была вынуждена согласиться на фиктивную помолвку. Ее оскорбления почти нe задевали его, но, видимо, она была уверена, что без них он не поймет, каким ничтожеством является и как она ненавидит его за эту идею жениться на ней. Черт, они оба знали, что у нее никогда не было намерения устраивать всю эту историю с помолвкой. И это ничем бы не кончилось, если бы не Ди-Ди с ее заявлением и светскими тонкостями, которые повлияли на решение Виктории, но так и не смогли поймать ее в свои сети.
Однако гнев, внезапно вспыхнувший на ее лице, исчез так же быстро, как и появился. Выражение ее лица стало непроницаемым, и, покосившись на нее украдкой, он убедился, что ее эмоциональный порыв угас. Хмуро взглянув на него, она сказала с преувеличенной любезностью, которая вконец его доконала:
– Как мне ни больно говорить об этом, но если бы меня заставили выбирать между Джаредом и Эсме, я бы выбрала Эсме. – Затем она выпрямилась и посмотрела на него сверху вниз. – Поэтому давай продолжим. Мы пришли сюда, чтобы рассказать Эсме, что происходит, прежде чем она услышит от кого-то другого о нашей помолвке и начнет строить предположения, которые не входят в наши планы.
Потому, как она это сказала, он понял, что на его лице, вероятно, написано несогласие, потому что она вдруг стала как-то выше, и в ее голосе зазвучали нотки, напомнившие ему его инструкторов из морской пехоты.
– Теперь, Мильонни, нам предстоит сделать то, что я считаю правильным. Понимаешь?
Он понимал очень хорошо, но обнаружил, что скорее готов войти в логово террористов, вооруженных с головы до пят, чем в комнату одной маленькой девочки, в которой нет ничего пугающего, кроме его собственных генов. Он коротко кивнул; и на этот раз, когда он последовал за Викторией в комнату, он слишком нервничал, чтобы обращать внимание на ее прелести. Окинув гостиную быстрым взглядом, он заметил, что она декорирована с той же холодной элегантностью, как и весь особняк. Но здесь строгость обстановки была несколько нарушена: книги и журналы лежали в беспорядке на журнальном столике и софе, пара ярких разноцветных сандалий валялась в углу вместе с парой более темных «шпилек» с острым мыском; миниатюрные солнечные очки с пластиковыми украшениями свисали с абажура настольной лампы.
Он едва успел отметить этот милый, уютный беспорядок, когда мягкий голос Виктории, позвавшей Эсме, вернул его к действительности. В ответ в туалете зажурчала вода, и Эсме крикнула, что она сейчас выйдет.
Джон не мог взять в толк, почему сердце начало как безумное стучать в груди, когда звук текущей воды прекратился и тут же раздался снова в ванной. Он служил в морской пехоте, черт бы его побрал, а она всего лишь ребенок. Он все еще убеждал себя, что нечего пугаться, когда дверь ванной открылась. Эсме влетела в комнату, на ходу поправляя синюю пижаму.
– Привет, мама… Хэлло, мистер Джон! – Остановившись на мгновение, она вдруг изменила курс и, вместо того чтобы подойти к матери, направилась прямо к Джону.
Проклятие! Похоже, так происходит каждый раз, когда она видит его. Какая-то магнетическая сила притягивала к нему ее внимание, несмотря на все его попытки сохранять дистанцию.
– Ах, привет, Эсме! – воскликнул он. Она резко остановилась перед ним. Приподнялась на цыпочки, и Джон осторожно, словно от этого зависела его жизнь, протянул руку, чтобы прикоснуться к ее волосам. И в тот миг, когда он дотронулся до них, все в нем затрепетало от радости. – Как поживаешь?
– Хорошо! А вы? Вы пришли, чтобы почитать мне на ночь?
– Гм… – Он беспомощно повернулся к Тори.
– Нет, малышка, – вздыхая, сказала она. – Присядем. Джон и я, мы хотим кое-что сообщить тебе.
– Фу-ты ну-ты… – Ее веселость на мгновение улетучилась, она схватила его за руку и потащила к обитой шелком софе.
Он подчинился, с любопытством изучая свою дочь.
– Почему «фу-ты ну-ты»?
– Мама всегда говорит, что надо присесть, когда это серьезно. – Девочка сокрушенно вздохнула.
– Серьезно, Эсме, – поправила Тори.
– Видите? – Эсме отпустила его руку, позволив ему расположиться на софе, потом, как только уселась сама, подняла на него свои большие глаза. – Я же говорила.
– И ты права, детка, – подтвердила Виктория, усаживаясь в кресло лицом к софе. Закинув ногу на ногу, она приступила к делу: – Это действительно серьезно. Но в этом нет ничего плохого для тебя. Ты помнишь, зачем Джон приехал сюда?
– Угу-у-у… – протянула Эсме без особой уверенности.
– Помнишь, как ты пришла познакомиться с ним, и няня Хелен сказала тебе, что он…
Эсме какое-то время била голыми пятками по софе. Затем ее личико просияло.
– Тектив! Он приехал, чтобы вернуть домой дядю Джареда. – И, взвизгнув от удовольствия, она повернулась к нему, уткнувшись своим маленьким плечиком в его бок и подняв к нему лицо с улыбкой «ну-скажите-разве-я-не-за-мечательная-девочка?».
Застигнутый врасплох Джон почувствовал, как его сердце сжалось от самой настоящей боли.
– Правильно, – подтвердила Виктория. – И чтобы Джон получил возможность разговаривать с людьми, которые могут помочь ему в этом, ему и мне придется разыграть маленький спектакль. Мы должны притвориться…
Эсме прекратила стучать пятками по софе, но продолжала смотреть на мать, как охотничья собака на пойманную птичку.
– Вы? – Она притихла и почти шепотом произнесла: – Я тоже люблю притворяться.
– Я знаю, что ты любишь, дорогая. К сожалению, не могу сказать, что мне это нравится. Потому что у меня это не так хорошо получается, как у тебя. Но мы надеемся, что это поможет Джареду, и я буду стараться изо всех сил. – Она бросила предостерегающий взгляд на Рокета, но тут же вновь повернулась к дочери. Глубоко вздохнув, она тихо продолжила: – Начнем прямо сегодня. Джон и я должны заставить всех поверить, что мы помолвлены.
– Здорово! – Эсме счастливо кивнула и тут же поинтересовалась: – А как это… помолвлены?
Джон рассмеялся, а Виктория объяснила:
– Это когда мужчина и женщина собираются пожениться.
Эсме улыбнулась, посмотрела на Джона, затем снова перевела глаза на мать, и аккуратные бровки на детском личике поползли наверх.
– Как мама и папа Ребекки?
– Да, но только они по-настоящему женаты, а мы понарошку. Но помни, ты не должна никому говорить, что мы притворяемся.
– И Ребекке?
– Да, детка, ей тоже нельзя.
– Но, мамочка! – возмутилась девочка. – Она же моя лучшая подруга!
– Я знаю. Но если она забудет, что это секрет, и расскажет кому-нибудь, а потом тот человек расскажет кому-то еще, очень скоро все узнают, что это всего лишь игра, и тогда Джон не сможет разговаривать с людьми, которые способны ему помочь найти Джареда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83