Пока Кристина выписывала водителю чек, Слейд что-то недовольно бурчал, силясь встать.
– Рад был снова свидеться с вами, миссис Кэннон, – приподняв кепку, сказал шофер.
Реакция оказалась прогнозируемой. Кристина всегда пе­реплачивала лишних пять процентов от суммы, а потом ру­гала себя за это. Простушка из Невады всегда жила в ней, стремясь прорваться наружу сквозь внешний лоск. Как и во всех провинциалах, в ней постоянно давало о себе знать желание доказать себе и окружающим, что ты «не хуже городских», и, как обычно, из этого ничего не получалось. Помнилось, Джо не щадил ее, высмеивая ее западный но­совой выговор, который особенно сильно проявлялся, когда она бывала возбуждена или рассержена. Его же собствен­ный нью-йоркский акцент, такой густой, что его можно было ножом резать, его нисколько не волновал.
Впрочем, он всегда был вполне уверен в себе, чувство­вал себя вполне уютно в любой обстановке и знал, чего хочет от жизни. В колледже она его то ненавидела, то зави­довала черной завистью, втайне мечтая обладать хоть час­тицей его самоуверенности и таланта. Все, чего она добилась, она добивалась поистине зверским трудом. Чтобы научить­ся тому, что давалось ему играючи, ей приходилось тру­диться вдвое, втрое больше; и так продолжалось и потом, когда оба стали работать. Каждый шаг по служебной лест­нице давался ей кровью и потом.
Между тем Слейд наконец высунул голову, глотнул воз­духа и снова скрылся в лимузине.
– Я могу привести его в чувство, чтобы он дошел до дома, миссис Кэннон, – любезно предложил шофер, – но хотите ли этого вы?
Кристина улыбнулась как можно лучезарнее:
– Он совершенно безобиден, и как только выпьет кофе, будет совсем молодцом.
– Тогда я помогу ему дойти.
Кристина медленно шла по тропинке к парадному входу. Воздух был напоен запахом влажной земли и диких цветов. Кусты азалии на клумбе у двери разрослись. Давно не каса­лась их рука садовника, и, предоставленные самим себе, растения раскинули корни, пустив молодые побеги на тро­пинке. Кристина своими руками посадила каждую из этих пятнадцати азалий, восемь гортензий и пару деревьев под окнами кухни.
– Прибереги что-нибудь для посадки на следующий год, – сказал ей тогда Джо, наблюдавший за ней со ступе­нек крыльца, – этот дом нам послужит еще не один год.
Удивительно, но Джо как в воду глядел. Брак их изжил себя, а дом продолжал служить.
Миссис Мак-Марпи начала плакать в ту самую секунду, как они оказались в западной части города. Нью-Йорк предстал перед ней не в лучшем виде, но в эти суетливые часы июльского будничного вечера другого трудно было ожидать. Впрочем, насколько мог судить Джо, за исключе­нием некоторых издателей, направлявшихся к Хэмптон-Хаус, никто по этому поводу плакать не собирался.
Шофер то и дело украдкой посматривал на них, глядя в зеркало заднего вида. Джо отчетливо представлял себе, что парень думает по их поводу. Похититель младенцев. Педофил. Бесталанный подражатель Вуди Аллену.
– Ты чуть на монахиню не наехал, приятель, смотрел бы лучше на дорогу.
Таксист не ответил. Не мудрено – оказалось, что он не говорил по-английски.
– С чего это ты разрыдалась? – спросил Джо у де­вушки, сидящей рядом с ним.
Впервые с того момента, как они сделали пересадку в Гатвике, она подала признаки жизни.
– Я ненавижу тебя, – выдавила она, всхлипывая. – Это совсем не то, что я хотела.
– И не то, чего хотел я. В этом мы с тобой солидарны. Но такова воля твоего старика. Мы оба основательно влипли.
– Но все еще можно исправить, – возбужденно заго­ворила она; сейчас как никогда сильно звучал ее британский акцент, приобретенный во время учебы в частной школе-пансионате в Лондоне. – Позволь мне выйти из машины. Я вполне самостоятельный человек и смогу отыскать дорогу домой.
– И как ты намерена действовать? – спросил Джо. – Денег у тебя нет, да и паспорт у меня в дипломате.
– Выход есть всегда, – мрачно заметила девушка. – Ты даже представить не можешь, как легко обвести вокруг пальца чиновников.
Джо присмотрелся к девушке попристальнее.
– Вообще-то я думал, что тебе требуется мое покрови­тельство.
– Ха!
Удивительно, как быстро высохли ее слезы!
– Мой отец – жаждущий славы тиран, решивший, что сумеет заставить меня действовать согласно его воле. Я не хочу уподобляться его лакеям, которые всегда…
Девушка внезапно замолчала.
– Эй, сказавший «А» да скажет «Б»! Мне уже стало интересно.
Девушка бросила на Джо быстрый взгляд и, отвернув­шись к окну, решительно заявила:
– Большего я сказать не могу.
– Скандал в благородном семействе, – пробормотал Джо и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза.
Машина продиралась сквозь уличный поток. Все шло привычным чередом.
Двадцать четыре часа назад он еще был в аэропорту в Восточной Европе, ждал своего рейса. Шесть месяцев он прочесывал окрестности в поисках человека, который мог бы принести мир в страну, еще недавно входившую в «не­рушимый блок социалистических республик», но безрезуль­татно. Соседствующая с Югославией страна имела немало общего со своими терзаемыми войной соседями. Люди поопытнее Мак-Марпи давно оставили поиски, но Джо не сдавался.
Он всегда принимал сторону побежденных. Он был из тех, кто забавлял соперника, падая в нокдаун от первого удара, кто ставил на самую старую лошадь на бегах и вся­кий раз удивлялся тому, что чуда не произошло. Если бы он жил во время Гражданской войны, он связал бы свою судь­бу с Конфедерацией, даже если бы был рожден к северу от линии Мэйсона – Диксона. И в этом его донкихотстве было что-то очень благородное, что говорило о нем больше, чем могли бы сказать любые слова.
Но в конце концов даже Джо вынужден был признать поражение и решить, что настало время возвращаться домой.
Мысленно он был уже в Штатах, предвкушал горячий душ и холодное пиво и вдруг, словно по волшебству, очу­тился в полуразрушенном бомбами доме в центре города женатым на неприметной восемнадцатилетней девушке, ко­торую он никогда не знал прежде.
Джо был журналистом и привык оперировать фактами. Голые факты и поменьше эмоций. Но даже он с его опытом испытывал некоторые затруднения, стараясь уложить изве­стные факты в логическую цепь.
– Я здесь с декабря, Рик, а ты за все это время ни разу не дал о себе знать. Почему в таком случае не до­ждаться, пока я не поднялся бы в воздух?
– Речь идет о безопасности. Джо удивленно приподнял бровь,
– О чьей безопасности? Твоей?
– Нет, – ответил друг Джо, который мог бы быть королем. – О твоей.
– Наверное, можно было бы найти другой путь и дру­гого парня. Я приехал сюда, чтобы получить твой рассказ, а не твою дочь.
– Марина в большой опасности. Ей жизненно необхо­димо бежать в твою страну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75