Я решила, что и мне пора домой. Гейл сказала, что они с Риком все запрут и что увидимся мы завтра утром – «только не слишком рано, дорогая». Радужная шаль ее выглядела так, словно намокла от дождя, но, полагаю, то было шампанское. Я стала искать глазами Ральфа. И вскоре увидела его в темном уголке двора. Он тоже заметил меня, но с некоторым опозданием – не успел отдернуть руку от чьей-то светлой полурасстегнутой блузки.
Да, думала я по дороге домой, ничего себе презентация! Ральф не проронил ни слова, я, примерно по той же причине, тоже хранила молчание. Ведя машину, я опасалась, что меня в любой момент могут остановить и взять пробу на алкоголь, но вскоре страхи эти, к собственному моему удивлению, сменило совсем другое чувство. Ревность, причем двойная. Странное, болезненное и неожиданно эротическое ощущение. В ту ночь мы занимались любовью в свете апрельской луны, тела наши отливали серебристо-голубоватым блеском. Я словно вспоминала нечто давным-давно забытое, хотя не могу поклясться, что думала лишь о Ральфе, даже тогда, когда он находился глубоко во мне. Затем пришла вторая мысль: возможно, и он так возбудился вовсе не от созерцания одного лишь моего тела.
Мы спали в одной постели, но сны нам снились разные.
Глава 4
ПИМЛИКО-СКВЕР
Утром действительность предстала передо мной во всем своем унылом, неприкрашенном виде. Не считая денег, отложенных на хозяйство примерно на месяц, и сегодняшних расходов на транспорт, у меня не осталось ни пенни. Ральф без работы. Машина тоже вот-вот откажет. Крыша протекает, стиральная машина обрела еще одну функцию – рвать белье на мелкие ленточки. Мало того, до дня рождения Рейчел оставалось меньше месяца, и она уже прожужжала мне все уши: «А у Саманты новое ожерелье с такими красивенькими блестящими штучками, я тоже хочу такое. Ладно, мам?»
Занимаясь этими печальными подсчетами, я услышала, как почтальон сует в щель для почты целую кипу корреспонденции. По большей части она состояла из счетов, они всегда падали на коврик с таким характерным противным шелестом.
К тому же на улице шел дождь.
Да лучше б его не было, этого утра!
Я пыталась растолкать Ральфа. Он лишь перевернулся на другой бок и продолжал сопеть. На постель вспрыгнула Фатва, впилась ему в пятку.
– Ой! Чертова кошка!
Я была на стороне Фатвы:
– Поделом тебе! За то, что лапал ту женщину прошлой ночью! Кстати, кто она такая?
Ральф выглядел разбитым и загнанным в угол.
– Понятия не имею. Просто был пьян. Извини, – сказал он.
Но и это не улучшило моего настроения. Я ожидала от него других, более подобающих джентльмену объяснений. Ну, к примеру: «Бедняжка! Она уронила за ворот блузки горячий каштан, и я помогал ей достать». Тогда бы я влепила ему пощечину и засмеялась.
Я лежала в постели и чувствовала себя лицемеркой. Ведь в конце концов Ральф на этой вечеринке не сделал ничего такого, что могло бы сравниться с моим поведением. С моим самым бесстыдным кокетством с Джошем Келвином. Это меня беспокоило. Но куда более удручающей казалась другая мысль: я разорена, полностью разорена. Вот настоящая беда, и я содрогнулась. Я истратила свои последние деньги на дурацкую, экстравагантную прихоть, и теперь уже поздно… Но зачем, зачем я только это сделала?..
Хорошее начало дня, ничего не скажешь.
Кстати, Гейл сказала: «Только не слишком рано». Да и Ральф, похоже, не способен везти детей в школу. А дойдя до дома Кэролайн и позвонив в дверь, я убедилась, что Саманта не готова. В саду валялся разбитый цветочный горшок, кругом блестели осколки стекла. Я подняла голову. Из разбитого окна доносились дикие крики. Затем вылетела маечка, полученная Патриком в обмен на бархатный пиджак. Она опустилась на смятую герань, точно крохотный саван. Затем снова раздались крики, ураган под названием Кэролайн не желал утихать.
Я прождала еще полчаса. Наконец появилась Саманта.
– Мама в гневе, – объявила она, видимо, довольная тем обстоятельством, что в кои-то веки гнев этот направлен не на нее. – А папа ранен, – добавила она.
Лишь в десять утра села я наконец в автобус с ощущением, что скверные утренние предчувствия меня не обманывают.
Однако, приехав на Пимлико-сквер, я увидела, что дождь перестал, молодая зелень на платанах блистает свежестью в лучах пробившегося через облака солнца. Ренато, стоявший на пороге ресторана, махнул мне рукой:
– Анжела! Ангел! Чудесная вечеринка! И вы были так ослепительно хороши собой!
Тут я сразу почувствовала себя лучше. Махнула рукой ему в ответ и послала воздушный поцелуй.
На площади оказалось неожиданно людно. По обе стороны от дороги выстроились автомобили, слышались гудки и нервные возгласы. Только теперь я поняла, в чем причина, – у многих машин дверцы и багажники были распахнуты настежь. Женщина-полисмен с торчащими из-под кепи пергидрольными волосами прилежно строчила в блокнотик и засовывала под дворники на ветровых стеклах талоны на штраф за неправильную парковку. Но водители, похоже, этого не замечали. Им было не до того – они выгружали из автомобилей горы вещей и тащили их куда-то вперед по улице.
И все равно я не понимала, что происходит. Пока не заметила Гейл, стоявшую в дверях нашего магазина. Все они направлялись в «Прикид». Все несли туда вещи. Процессия по большей части состояла из женщин, но были и мужчины, в том числе несколько шоферов в форменной одежде. И еще я начала узнавать некоторых наших вчерашних гостей.
Гейл увидела меня и расплылась в улыбке. А потом, когда я подошла, подмигнула.
– Джекпот, дорогая! – шепнула она. – Вся эта кутерьма продолжается уже больше часа!
И действительно, лавка Теперь походила на склад. Повсюду, куда ни глянь, громоздились горы одежды. Гейл металась среди этих куч, перешагивала через них, нагибалась, разглядывая вновь прибывшие вещи. Кое-что отвергала, не переставая болтать, выписывала квитанции и совала их всем и каждому. Словом, настоящий бедлам. Я, совершенно ошеломленная, так и застыла на месте.
– Чего стоишь? Развешивай! Просто вешай пока куда попало, – говорила Гейл, отбрасывая со лба летящие волосы. – Святая Дева Мария, что же это делается! Даже с похмелья поправиться некогда!
Наконец к часу дня она разгребла проход к двери и повесила на нее табличку: «Закрыто на обед до двух».
– Просто с голоду помираю! – заявила она. – Да и выпить бы не мешало. Ренато нас приглашал.
– Придется перекусить в долг, – сказала я. – Лично у меня ни пенни.
– Тогда я угощаю, дорогая!.. И кстати, ты забыла снять с этой тетки в окне свои штанишки и лифчик. Знаешь, уже человек десять хотели их купить.
И она понеслась через дорогу, потрясая гривой волос и мурлыкая какую-то ирландскую песенку. Для женщины, страдающей от похмелья, энергии у нее было хоть отбавляй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107