У берега в лужице грязи стояла, точно часовой, цапля. Флотилия уток медленно плыла в никуда. Вдали река сворачивала к западу, отливая серебром в лучах заходящего солнца. Несколько гребцов в маленьких двухвесельных лодках походили издали на скользящих по воде насекомых. На парапете там и сям виднелись согбенные фигуры рыбаков.
Как много должно сойтись случайных и незначительных на первый взгляд деталей, чтобы создать пейзаж такой умиротворяющей силы и красоты. Я поняла, что воспринимаю это умиротворение с особой остротой, поскольку в жизни моей не было в настоящее время никакого покоя. Странное чувство… И если бы в душе у меня царили мир и покой, то всю эту раскинувшуюся передо мной картину я воспринимала бы не более чем повседневно наблюдаемую обыденность, а мысли мои были бы заняты самыми обыденными и простыми вещами – что сготовить на ужин, чего из одежды не хватает Рейчел, куда отправить ее на каникулы летом, какие весенние цветы лучше посадить в саду. Банальность и умиротворенность простых каждодневных дел… И в то же время меня завораживала незатейливая прелесть этого пейзажа. Мне хотелось обнять его, присвоить себе, всегда держать под рукой, чтобы он освещал пути и тропинки в той новой неведомой жизни, которую я собиралась начать. Экзальтированное состояние души, в котором я пребывала, заставляло взглянуть на эту жизнь по-другому. Будущее возбуждало, влекло – сколько прекрасных возможностей оно открывало, сколько опасностей позволяло избежать! Как уныла и сера жизнь тех женщин, для которых надежда утратила свой заманчивый блеск, счастье – свой вкус и аромат. Не теряй их, тихо сказала я себе. Пусть тридцатый год твоей жизни превратится в рай на земле, а не сводится к одним домашним хлопотам.
Люди, пробегавшие трусцой по мосту, удивились бы, узнав, чем вызвана моя улыбка. Тем, что, возможно, в данный момент муж мой трахает свою кудрявую блондинку, а мой любимый мужчина карабкается по Великой китайской стене. Они наверняка не сочли бы это поводом для улыбки. Но ведь они не знали того, что знала я! Что мой любимый скоро вернется ко мне навеки и что мой муж скоро уйдет из моей жизни навсегда.
Кэролайн сидела и перепрограммировала досье на Патрика, когда раздался этот телефонный звонок. Сперва я подумала, что ошиблись номером или же какие-то нелады на линии – треск, щелчки, долгое молчание, затем какие-то отдаленные голоса беседовавших друг с другом людей. Я уже собралась повесить трубку, как вдруг сдержанный мужской голос спросил:
– Леди Аппингем? – Я рассмеялась и ответила, что, по моим сведениям, ее еще не посвятили в сословие пэров и что нет, это не миссис Аппингем. Это Анжела Мертон, и чем могу помочь?
Ответа не последовало. Гейл, перебиравшая какие-то счета, подняла глаза и проворчала громко:
– Кто это, черт бы его побрал?
Но тут мужской голос прорезался снова:
– Тогда говорить будут с вами, миссис Мертон. И в трубке зазвучал женский голос:
– Это миссис Мертон?
Легкое придыхание, с каким она произносила мое имя, заставило меня почему-то насторожиться.
– Да, пока что вроде бы так, – весело ответила я.
По ту сторону трубки повисло недоуменное молчание. Затем бездыханный голос прорезался снова:
– Миссис Мертон, с вами говорит фрейлина…
Тут голова у меня пошла кругом. Я вдруг поняла, что это вовсе не шутка, и страшно заволновалась. Стало быть, это совсем никакое не недоразумение, и репутация «Предприятия „Прикид“» такова, что к нам уже обращаются за консультациями из дворца. За советом, как разрушить брак королевских особ… Господи, да нам никогда живьем из этого не выбраться! О Боже мой, ну почему я не осталась дома готовить тушеных цыплят для Рейчел и Ральфа, а потом всей семьей прогуливаться по парку! Я бы могла найти место с неполным рабочим днем, ну, допустим, печатала бы какие-нибудь письма для викария. Или, к примеру, брала бы уроки по изготовлению керамических изделий в местной школе искусств. И вот вместо всего этого меня приглашают содействовать развалу дома Виндзоров, после чего имя мое навечно войдет в список предателей типа Иуды, Понтия Пилата, Гай Фокса и так далее. Я невольно содрогнулась, слушая бездыханный голос, объяснявший, каким именно образом ее королевское высочество узнала о нашем заведении и выразила желание увидеть нашу коллекцию нарядов, если, конечно, этот визит возможно организовать после закрытия магазина для публики.
– Возможно ли это устроить, миссис Мертон?
В любой момент, когда вам будет удобно! – услышала я свой собственный голос. – У нас очень широкий выбор туалетов! – Туалетов! Это слово звенело у меня в голове уже после того, как я повесила трубку. О Господи Боже, так вот что ей нужно! Меня захлестнула волна радостного облегчения. Ну конечно! После всех этих подлых клеветнических нападок и упреков со стороны прессы по поводу экстравагантности стиля жизни герцогини и ее пристрастия к дорогим развлечениям, естественно, она хочет продемонстрировать народу, что в глубине души является скромницей, ничуть не гнушаясь одежды из «секонд-хенда». Иными словами, она стремится создать новый образ! Образ женщины, которая взошла на вершину Эвереста лишь в целях благотворительности, лишь с тем, чтоб посещать голодающую Эфиопию, ну или, скажем, какое-нибудь аналогичное жуткое место, где ее так часто фотографируют.
Это же так естественно – комиссионная одежда из «Прикида»!
– Знаешь, Гейл, это действительно из дворца, – сказала я, когда магазин ненадолго опустел. – Кэролайн была права, никакой это не обман и не шутка! Все по правде. Однако брак здесь ни при чем. Герцогине всего-то и нужно, что взглянуть на наши тряпки! – Тут я невольно рассмеялась.
Гейл была несколько озадачена. И вопросительно взглянула на Кэролайн – не замеченная мной, она поднялась снизу и стояла, опираясь рукой о перила и насмешливо и презрительно глядя на меня. Ах, как хорошо был знаком мне этот взгляд!
– Одежду! – откликнулась она и громко расхохоталась. – Как же, как же! Поношенные платья и костюмы!.. Анжела, дорогая, ты из какого века? Ты на каком свете находишься? – Откинув светлые волосы со лба, она присела на край стола и принялась болтать ногами. И продолжала взирать на меня все с тем же насмешливо-презрительным выражением. – Боже, что за дура! Вообразить, что ее королевское высочество могут всерьез интересовать поношенные тряпки! Девочка моя дорогая, известно ли тебе, что содержание этой леди составляет триста тысяч фунтов в год, что она живет во дворцах и замках, что она успела повидать весь мир, познакомиться со всеми королями и президентами! И ты всерьез вообразила, что она явится в Елисейский дворец на встречу с госпожой Миттеран в прикиде, который последний раз видели на какой-то старой кошелке на скачках в Эпсоме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Как много должно сойтись случайных и незначительных на первый взгляд деталей, чтобы создать пейзаж такой умиротворяющей силы и красоты. Я поняла, что воспринимаю это умиротворение с особой остротой, поскольку в жизни моей не было в настоящее время никакого покоя. Странное чувство… И если бы в душе у меня царили мир и покой, то всю эту раскинувшуюся передо мной картину я воспринимала бы не более чем повседневно наблюдаемую обыденность, а мысли мои были бы заняты самыми обыденными и простыми вещами – что сготовить на ужин, чего из одежды не хватает Рейчел, куда отправить ее на каникулы летом, какие весенние цветы лучше посадить в саду. Банальность и умиротворенность простых каждодневных дел… И в то же время меня завораживала незатейливая прелесть этого пейзажа. Мне хотелось обнять его, присвоить себе, всегда держать под рукой, чтобы он освещал пути и тропинки в той новой неведомой жизни, которую я собиралась начать. Экзальтированное состояние души, в котором я пребывала, заставляло взглянуть на эту жизнь по-другому. Будущее возбуждало, влекло – сколько прекрасных возможностей оно открывало, сколько опасностей позволяло избежать! Как уныла и сера жизнь тех женщин, для которых надежда утратила свой заманчивый блеск, счастье – свой вкус и аромат. Не теряй их, тихо сказала я себе. Пусть тридцатый год твоей жизни превратится в рай на земле, а не сводится к одним домашним хлопотам.
Люди, пробегавшие трусцой по мосту, удивились бы, узнав, чем вызвана моя улыбка. Тем, что, возможно, в данный момент муж мой трахает свою кудрявую блондинку, а мой любимый мужчина карабкается по Великой китайской стене. Они наверняка не сочли бы это поводом для улыбки. Но ведь они не знали того, что знала я! Что мой любимый скоро вернется ко мне навеки и что мой муж скоро уйдет из моей жизни навсегда.
Кэролайн сидела и перепрограммировала досье на Патрика, когда раздался этот телефонный звонок. Сперва я подумала, что ошиблись номером или же какие-то нелады на линии – треск, щелчки, долгое молчание, затем какие-то отдаленные голоса беседовавших друг с другом людей. Я уже собралась повесить трубку, как вдруг сдержанный мужской голос спросил:
– Леди Аппингем? – Я рассмеялась и ответила, что, по моим сведениям, ее еще не посвятили в сословие пэров и что нет, это не миссис Аппингем. Это Анжела Мертон, и чем могу помочь?
Ответа не последовало. Гейл, перебиравшая какие-то счета, подняла глаза и проворчала громко:
– Кто это, черт бы его побрал?
Но тут мужской голос прорезался снова:
– Тогда говорить будут с вами, миссис Мертон. И в трубке зазвучал женский голос:
– Это миссис Мертон?
Легкое придыхание, с каким она произносила мое имя, заставило меня почему-то насторожиться.
– Да, пока что вроде бы так, – весело ответила я.
По ту сторону трубки повисло недоуменное молчание. Затем бездыханный голос прорезался снова:
– Миссис Мертон, с вами говорит фрейлина…
Тут голова у меня пошла кругом. Я вдруг поняла, что это вовсе не шутка, и страшно заволновалась. Стало быть, это совсем никакое не недоразумение, и репутация «Предприятия „Прикид“» такова, что к нам уже обращаются за консультациями из дворца. За советом, как разрушить брак королевских особ… Господи, да нам никогда живьем из этого не выбраться! О Боже мой, ну почему я не осталась дома готовить тушеных цыплят для Рейчел и Ральфа, а потом всей семьей прогуливаться по парку! Я бы могла найти место с неполным рабочим днем, ну, допустим, печатала бы какие-нибудь письма для викария. Или, к примеру, брала бы уроки по изготовлению керамических изделий в местной школе искусств. И вот вместо всего этого меня приглашают содействовать развалу дома Виндзоров, после чего имя мое навечно войдет в список предателей типа Иуды, Понтия Пилата, Гай Фокса и так далее. Я невольно содрогнулась, слушая бездыханный голос, объяснявший, каким именно образом ее королевское высочество узнала о нашем заведении и выразила желание увидеть нашу коллекцию нарядов, если, конечно, этот визит возможно организовать после закрытия магазина для публики.
– Возможно ли это устроить, миссис Мертон?
В любой момент, когда вам будет удобно! – услышала я свой собственный голос. – У нас очень широкий выбор туалетов! – Туалетов! Это слово звенело у меня в голове уже после того, как я повесила трубку. О Господи Боже, так вот что ей нужно! Меня захлестнула волна радостного облегчения. Ну конечно! После всех этих подлых клеветнических нападок и упреков со стороны прессы по поводу экстравагантности стиля жизни герцогини и ее пристрастия к дорогим развлечениям, естественно, она хочет продемонстрировать народу, что в глубине души является скромницей, ничуть не гнушаясь одежды из «секонд-хенда». Иными словами, она стремится создать новый образ! Образ женщины, которая взошла на вершину Эвереста лишь в целях благотворительности, лишь с тем, чтоб посещать голодающую Эфиопию, ну или, скажем, какое-нибудь аналогичное жуткое место, где ее так часто фотографируют.
Это же так естественно – комиссионная одежда из «Прикида»!
– Знаешь, Гейл, это действительно из дворца, – сказала я, когда магазин ненадолго опустел. – Кэролайн была права, никакой это не обман и не шутка! Все по правде. Однако брак здесь ни при чем. Герцогине всего-то и нужно, что взглянуть на наши тряпки! – Тут я невольно рассмеялась.
Гейл была несколько озадачена. И вопросительно взглянула на Кэролайн – не замеченная мной, она поднялась снизу и стояла, опираясь рукой о перила и насмешливо и презрительно глядя на меня. Ах, как хорошо был знаком мне этот взгляд!
– Одежду! – откликнулась она и громко расхохоталась. – Как же, как же! Поношенные платья и костюмы!.. Анжела, дорогая, ты из какого века? Ты на каком свете находишься? – Откинув светлые волосы со лба, она присела на край стола и принялась болтать ногами. И продолжала взирать на меня все с тем же насмешливо-презрительным выражением. – Боже, что за дура! Вообразить, что ее королевское высочество могут всерьез интересовать поношенные тряпки! Девочка моя дорогая, известно ли тебе, что содержание этой леди составляет триста тысяч фунтов в год, что она живет во дворцах и замках, что она успела повидать весь мир, познакомиться со всеми королями и президентами! И ты всерьез вообразила, что она явится в Елисейский дворец на встречу с госпожой Миттеран в прикиде, который последний раз видели на какой-то старой кошелке на скачках в Эпсоме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107