О Господи, какой же стыд и позор! Отвратительно! Так вот… Это я!
Я понимала, что смеяться не должна, но не сдержалась. И в ответ услышала клятвы Кэролайн, что она никогда ни за что не будет больше со мной разговаривать. Как можно быть столь бессердечной? Такой тупой, глупой коровой? Ведь именно мне принадлежит совершенно идиотская идея установить эту гребаную машину! И в ответ – даже ни тени сострадания. Неужели я не понимаю, что разрушила всю ее жизнь?..
После всего этого я услышала щелчок. Кэролайн бросила трубку. Я стояла и почти рыдала от смеха. Все вокруг казалось нереальным. Бред какой-то! Я стою на кухне, невыспавшаяся, неумытая и неодетая, в одном халате. А рядом стоит Ральф – босой, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, и сжимает в руке записку к Хизер Кларидж. Вот он, наш момент истины! Момент, когда гладиаторы должны вступить в схватку. Финал наших отношений, конец нашему браку. А чем я занимаюсь? Хохочу до слез. О, да благослови тебя Бог, Кэролайн! Ты заслужила самый большой в мире стакан водки с тоником, путь даже и решила не разговаривать со мной до конца своих дней!
Мы с Ральфом глядели друг на друга. И чем дольше ничего не говорили, тем понятнее становилось, что и говорить-то, пожалуй, не о чем. Телефонный звонок Кэролайн выбил меня из колеи. Снял необходимость объяснений, взаимных упреков и разоблачений. Я знала, и Ральф знал… Все равно что оказаться вдруг выброшенной на пустынный берег моря, без долгого путешествия, без шторма и кораблекрушения.
– Ты ее любишь? – с трудом выдавила я наконец.
Сперва Ральф удивился. Потом улыбнулся. Когда он улыбался, то становился просто неотразимым! Эдаким самоуверенным и ослепительным красавцем, как в тот день, когда вошел в бутик в Челси и увидел меня. До того, как я его обчихала, до того, как он пригласил меня пообедать, до того, как я поняла, что свяжу свою жизнь с этим мужчиной. Это длилось всего лишь несколько секунд. В точности то же выражение на лице, только само лицо постарело. И этот взгляд предназначался уже не мне.
– Да! – ответил он. – Люблю.
Я испытала такое облегчение, что сперва даже почувствовала себя виноватой. Затем подумала: а что бы ты, интересно, делала, если бы он ответил «нет»?
– И как долго… э-э… ты ее знаешь? – холодно осведомилась я.
Ральф присел на краешек стола.
– Примерно столько же, сколько ты знаешь Джоша.
Что называется, удар под дых. Я так растерялась, что даже начала бормотать какие-то слова оправдания. Но затем сумела взять себя в руки и вновь испытала облегчение. Завесы секретности больше не существовало. Мне не придется унижаться и признаваться. Однако… кто же, интересно, ему сказал?
– Откуда ты знаешь? – осторожно спросила я.
Ральф рассмеялся и встал. Подошел к плите и начал готовить себе кофе.
– Разве мы с тобой того сорта люди, что умеют скрывать истинные чувства?
Я промолчала. Пусть говорит. Интересно, что скажет дальше.
– Помнишь ту вечеринку? Ну год назад, когда вы устроили нечто вроде новоселья в лавке? Я увидел тебя… Увидел вас обоих. Вы стояли рядом и смотрели друг на друга. Прямо так и прожигали взглядами, словно лазерными лучами. Точно хотели сжечь одежду… И потом… с тех пор ты сильно переменилась.
Господи, какая же я дура! Думать все эти месяцы, что веду тайную двойную жизнь!..
– Ну а ты? – спросила я. – Где ты ее встретил?
Ральф окинул меня снисходительным взглядом:
– Хизер тоже была там. Ты просто не помнишь. Еще бы тебе помнить, когда ты была так занята…
Я поплотнее запахнула на себе халат и глубоко вздохнула.
– Так это была та женщина, которую ты лапал в темноте за титьки, а на следующее утро сказал, что был пьян и ничего не помнишь?
Ральф кивнул:
– Я солгал.
На лице его сохранялось все то же невозмутимое выражение. Я возмущенно фыркнула:
– Господи Боже! И когда же ты ее трахнул?
– Да прямо на следующий день. Теперь уже во мне закипело возмущение:
– Ну и мерзавец же ты, Ральф! Я ждала целые месяцы… Мне хотелось сказать: «Готова поспорить, тебе ни разу не доводилось трахнуть ее в аэроплане, делающем мертвую петлю!» Но вместо этого я напустила скорбный вид и строго сказала:
– Знаешь, Ральф, есть все основания полагать, что наш развод станет самым цивилизованным за всю историю разводов. А теперь мне хотелось бы услышать… до того, как мы начнем обсуждать, кто будет жить здесь и кому достанется в наследство подарок твоей матери, ванночка для птиц… Словом, я хочу знать одно: что такое могла дать тебе эта женщина Кларидж, чего не могла дать я? Она что, стимулирует твой мыслительный процесс? Готовит лучше? Очень внимательна и заботлива к тебе? Лучше в постели?..
Какое-то время он молчал, затем отпил глоток кофе.
– Сказать по правде, – выдавил он наконец, – она просто не такая. Ты слишком хорошая.
Я растерялась:
– Что ты хочешь этим сказать?
Ральф пожал плечами:
– Да ничего, только это. В этом смысле она тебе в подметки не годится.
Я недоуменно смотрела на него:
– Ты что же, хочешь сказать, она по сравнению со мной просто сучка? Но ты ее тем не менее любишь? А что, если бы я все это время дралась с тобой, унижала, устраивала скандалы и сцены, превратила бы твою жизнь в сущий ад, имела бы кучу любовников, то ты бы…
Теперь уже Ральф смутился.
– Нет, не совсем то, – сказал он. – Хизер вовсе не такая уж сучка и мерзавка. Просто у нее бойцовский нрав. Мы много спорим. Ругаемся…
– И тебе это нравится? Тебе действительно нравится?
Он не ответил. Но я поняла. И была ошеломлена своим открытием. Стало быть, все это время я вела себя неправильно. Я заблуждалась, думая, что в браке главное – это покой, мир и гармония. Сглаживала острые углы, создавала атмосферу любви. Поддерживала, как могла, мужа и все такое прочее. Облегчала ему жизнь. Господи, да все эти годы я была заботливой и преданной женой, поступала так, как пишут в хороших книжках, а на самом деле мой муж хотел совсем другого. Ему хотелось жить на минном поле! И внезапно я почувствовала себя страшно робкой, застенчивой, трусливой и скучной. Но ведь Джош… он вовсе не считал меня таковой, во всяком случае, я искренне надеялась на это. Напротив! Джош считал меня опасной, возбуждающей, непредсказуемой, упрямой. Всегда пылающей страстью, всегда готовой зажечь этим пламенем любого мужчину. И я такая, такая, хотелось крикнуть мне.
– Так, значит, ты считаешь, что я слишком хорошая, да, Ральф? – Окинув его яростным взором, я вылетела из кухни. – Ну тогда знай! Я вовсе не такова! – крикнула я с лестницы сверху вниз. – Ни черта подобного! Мне нужен развод! И НЕМЕДЛЕННО! И чтоб ты убрался из этого дома, ясно? Немедленно, СЕЙЧАС ЖЕ!..
На работу я опоздала, что было очень некстати. Гейл так и кипела от возмущения, потому что ни я, ни Кэролайн до полудня не появились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Я понимала, что смеяться не должна, но не сдержалась. И в ответ услышала клятвы Кэролайн, что она никогда ни за что не будет больше со мной разговаривать. Как можно быть столь бессердечной? Такой тупой, глупой коровой? Ведь именно мне принадлежит совершенно идиотская идея установить эту гребаную машину! И в ответ – даже ни тени сострадания. Неужели я не понимаю, что разрушила всю ее жизнь?..
После всего этого я услышала щелчок. Кэролайн бросила трубку. Я стояла и почти рыдала от смеха. Все вокруг казалось нереальным. Бред какой-то! Я стою на кухне, невыспавшаяся, неумытая и неодетая, в одном халате. А рядом стоит Ральф – босой, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, и сжимает в руке записку к Хизер Кларидж. Вот он, наш момент истины! Момент, когда гладиаторы должны вступить в схватку. Финал наших отношений, конец нашему браку. А чем я занимаюсь? Хохочу до слез. О, да благослови тебя Бог, Кэролайн! Ты заслужила самый большой в мире стакан водки с тоником, путь даже и решила не разговаривать со мной до конца своих дней!
Мы с Ральфом глядели друг на друга. И чем дольше ничего не говорили, тем понятнее становилось, что и говорить-то, пожалуй, не о чем. Телефонный звонок Кэролайн выбил меня из колеи. Снял необходимость объяснений, взаимных упреков и разоблачений. Я знала, и Ральф знал… Все равно что оказаться вдруг выброшенной на пустынный берег моря, без долгого путешествия, без шторма и кораблекрушения.
– Ты ее любишь? – с трудом выдавила я наконец.
Сперва Ральф удивился. Потом улыбнулся. Когда он улыбался, то становился просто неотразимым! Эдаким самоуверенным и ослепительным красавцем, как в тот день, когда вошел в бутик в Челси и увидел меня. До того, как я его обчихала, до того, как он пригласил меня пообедать, до того, как я поняла, что свяжу свою жизнь с этим мужчиной. Это длилось всего лишь несколько секунд. В точности то же выражение на лице, только само лицо постарело. И этот взгляд предназначался уже не мне.
– Да! – ответил он. – Люблю.
Я испытала такое облегчение, что сперва даже почувствовала себя виноватой. Затем подумала: а что бы ты, интересно, делала, если бы он ответил «нет»?
– И как долго… э-э… ты ее знаешь? – холодно осведомилась я.
Ральф присел на краешек стола.
– Примерно столько же, сколько ты знаешь Джоша.
Что называется, удар под дых. Я так растерялась, что даже начала бормотать какие-то слова оправдания. Но затем сумела взять себя в руки и вновь испытала облегчение. Завесы секретности больше не существовало. Мне не придется унижаться и признаваться. Однако… кто же, интересно, ему сказал?
– Откуда ты знаешь? – осторожно спросила я.
Ральф рассмеялся и встал. Подошел к плите и начал готовить себе кофе.
– Разве мы с тобой того сорта люди, что умеют скрывать истинные чувства?
Я промолчала. Пусть говорит. Интересно, что скажет дальше.
– Помнишь ту вечеринку? Ну год назад, когда вы устроили нечто вроде новоселья в лавке? Я увидел тебя… Увидел вас обоих. Вы стояли рядом и смотрели друг на друга. Прямо так и прожигали взглядами, словно лазерными лучами. Точно хотели сжечь одежду… И потом… с тех пор ты сильно переменилась.
Господи, какая же я дура! Думать все эти месяцы, что веду тайную двойную жизнь!..
– Ну а ты? – спросила я. – Где ты ее встретил?
Ральф окинул меня снисходительным взглядом:
– Хизер тоже была там. Ты просто не помнишь. Еще бы тебе помнить, когда ты была так занята…
Я поплотнее запахнула на себе халат и глубоко вздохнула.
– Так это была та женщина, которую ты лапал в темноте за титьки, а на следующее утро сказал, что был пьян и ничего не помнишь?
Ральф кивнул:
– Я солгал.
На лице его сохранялось все то же невозмутимое выражение. Я возмущенно фыркнула:
– Господи Боже! И когда же ты ее трахнул?
– Да прямо на следующий день. Теперь уже во мне закипело возмущение:
– Ну и мерзавец же ты, Ральф! Я ждала целые месяцы… Мне хотелось сказать: «Готова поспорить, тебе ни разу не доводилось трахнуть ее в аэроплане, делающем мертвую петлю!» Но вместо этого я напустила скорбный вид и строго сказала:
– Знаешь, Ральф, есть все основания полагать, что наш развод станет самым цивилизованным за всю историю разводов. А теперь мне хотелось бы услышать… до того, как мы начнем обсуждать, кто будет жить здесь и кому достанется в наследство подарок твоей матери, ванночка для птиц… Словом, я хочу знать одно: что такое могла дать тебе эта женщина Кларидж, чего не могла дать я? Она что, стимулирует твой мыслительный процесс? Готовит лучше? Очень внимательна и заботлива к тебе? Лучше в постели?..
Какое-то время он молчал, затем отпил глоток кофе.
– Сказать по правде, – выдавил он наконец, – она просто не такая. Ты слишком хорошая.
Я растерялась:
– Что ты хочешь этим сказать?
Ральф пожал плечами:
– Да ничего, только это. В этом смысле она тебе в подметки не годится.
Я недоуменно смотрела на него:
– Ты что же, хочешь сказать, она по сравнению со мной просто сучка? Но ты ее тем не менее любишь? А что, если бы я все это время дралась с тобой, унижала, устраивала скандалы и сцены, превратила бы твою жизнь в сущий ад, имела бы кучу любовников, то ты бы…
Теперь уже Ральф смутился.
– Нет, не совсем то, – сказал он. – Хизер вовсе не такая уж сучка и мерзавка. Просто у нее бойцовский нрав. Мы много спорим. Ругаемся…
– И тебе это нравится? Тебе действительно нравится?
Он не ответил. Но я поняла. И была ошеломлена своим открытием. Стало быть, все это время я вела себя неправильно. Я заблуждалась, думая, что в браке главное – это покой, мир и гармония. Сглаживала острые углы, создавала атмосферу любви. Поддерживала, как могла, мужа и все такое прочее. Облегчала ему жизнь. Господи, да все эти годы я была заботливой и преданной женой, поступала так, как пишут в хороших книжках, а на самом деле мой муж хотел совсем другого. Ему хотелось жить на минном поле! И внезапно я почувствовала себя страшно робкой, застенчивой, трусливой и скучной. Но ведь Джош… он вовсе не считал меня таковой, во всяком случае, я искренне надеялась на это. Напротив! Джош считал меня опасной, возбуждающей, непредсказуемой, упрямой. Всегда пылающей страстью, всегда готовой зажечь этим пламенем любого мужчину. И я такая, такая, хотелось крикнуть мне.
– Так, значит, ты считаешь, что я слишком хорошая, да, Ральф? – Окинув его яростным взором, я вылетела из кухни. – Ну тогда знай! Я вовсе не такова! – крикнула я с лестницы сверху вниз. – Ни черта подобного! Мне нужен развод! И НЕМЕДЛЕННО! И чтоб ты убрался из этого дома, ясно? Немедленно, СЕЙЧАС ЖЕ!..
На работу я опоздала, что было очень некстати. Гейл так и кипела от возмущения, потому что ни я, ни Кэролайн до полудня не появились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107