— Валик, — вкрадчиво пробормотала между тем Тамара, — ты не мог бы завязать Наташке волосы, а то они ей в глаза лезут.
— Давай, — пожал плечами тот, — а чем?
— Придумай сам! — проговорила его жена с раздражением. — Возьми в шкафу какой-нибудь платочек или поясок. Неужели такую мелочь сообразить не можешь!
— Между прочим, у него сегодня день рождения, — осторожно заметила Наташа.
Она уже чувствовала, что Тамара заводится, и пыталась ее остановить, напомнить, что сегодня такой день, когда она бы могла сдержаться, оставить мужа в покое.
— Ну а я что, отмечать отказываюсь? Или подарок не купила? Вон посмотри, какая рубашка в спальне лежит. Полторы штуки не пожалела… для любимого мужа!
Валентин вернулся с атласной лентой и ловко завязал Наташины волосы. Не сделал ни одного лишнего движения, ни на секунду не задержал руки на ее волосах, а будто совершил некое интимное действие. Наташа от неожиданности даже задержала дыхание, а Валентин, которому, похоже, ее настроение тут же передалось, излишне резко убрал руки.
— Разрешите идти?
Он шутливо расшаркался.
— Я же говорила, сделает все в лучшем виде. Ему надо было девочкой родиться, — заметила Тамара.
«А тебе — мальчиком! — неодобрительно подумала Наташа. — Злым и жестоким».
Тамара как будто постоянно мстила ему за что-то. Но чего Наташе-то об этом размышлять. Чужая семья — потемки.
— Столы расставь! — крикнула Тамара вслед мужу.
— Этим я и собираюсь заняться, — отозвался он тем же обычным ровным голосом.
— Везет же некоторым бабам, — опять заговорила Тамара. — У них мужья — настоящие мужики, не хлюпики, не размазни… Возьми Генку Лукина. Вот это мужик! Заметила, Нинка ему и слово поперек сказать боится.
— Еще бы, он ведь за каждую провинность лупит ее как сидорову козу. Мне ли не знать, я от них через стенку живу.
— Значит, Нинка этого заслуживает, — вынесла вердикт Тамара.
Наташа неодобрительно скосила на нее глаз.
— Заслуживает. Так бы и дала тебе селедкой по башке! Вспомни Нинку. Она же рядом с Лукиным как Давид рядом с Голиафом. Маленькая, хрупкая…
— То, что она по сравнению с ним как воробышек рядом с орлом, согласна. Но ее я получше тебя знаю: зловредней Нинки бабы в городе не найти. Я хоть и не твой Голиаф, а пару раз и мне пришибить ее хотелось. Тля еще та!
— Все равно, она — женщина, Генка сильнее ее в десятки раз и на такую кроху руку поднимает.
— Рудина! Ты забыла, в каком веке живешь? Настоящий мужик — редкость, ему можно прощать мелкие слабости.
— Пальчевская, надо посоветовать Валику, чтобы отметелил тебя пару раз, тогда, может, ты перестанешь Лукиной завидовать.
Тамара снисходительно взглянула на нее.
— Посоветуй, авось послушает тебя. Хоть какое, а действие совершит. Ты Валентина только с хорошей стороны знаешь. Небось кажется, что в нашей семье он — угнетенный класс? Обижаю его напрасно?
Наташа именно так и считала, но потом подумала, что Тамара этого только и ждет. Ее заступничества. Нравится ей ощущать себя всемогущей.
— Ах да, я все время забываю, что для тебя он начальник, потому ты и после работы не хочешь нарушать субординацию.
— Мой начальник — главный технолог, — напомнила Наташа.
— Не важно. Все равно администрация фабрики. Руководство. Только поэтому ты и привыкла относиться к нему с уважением. Дома он такой, каков на самом деле.
Разговор между ними был явно бесплодный. В чем Тамара хотела ее убедить? В том, что Валентин — ничтожество? А еще предлагать участие в размазывании по асфальту человека, которого она уважает. Но и Тамара ей подруга, каковых у Наташи вообще раз-два и обчелся. Потому она сказала только:
— Если Пальчевский тебе так надоел, разведись. Что тебе мешает? Ты у нас женщина вполне самодостаточная.
Тамара помедлила, ловко формируя ложкой салат, воткнула поверху пару веточек петрушки и наконец ответила:
— Дефицит мужиков, дорогая. Уж если такая, как ты, одна живет, что делать мне? Нет, мужа надо искать из-под мужа. Вот если на горизонте что-то приличное появится, тогда и посмотрю.
Глупо пытаться исправить человека, столь отличного от тебя. Тем более что это — единственный повод для спора между подругами. Обычно Наташа во многом соглашается с Тамарой. Что поделаешь, та более приспособлена к жизни и куда лучше разбирается в людях.
— Ты права, Томка, это твое дело, как и то, что ты прилюдно унижаешь мужчину, с которым потом ложишься в постель.
— Тебе не понять, это у меня со зла. Как подумаю, что у других баб мужья как мужья, а у меня — ни богу свечка, ни черту кочерга, так не то что его унижать — прибить охота. Нет, я бы тоже хотела побыть вдовой.
— Вот опять ты о Валентине уничижительно. А он хоть раз сказал о тебе дурное слово? На какую другую женщину взглянул? Ценить надо такое постоянство.
— Разве в мужчине это главное? Тут я согласна с анекдотом: лучше есть торт в обществе, чем грызть сухарь в одиночку.
— В самом деле, и чего я затеяла этот дурацкий разговор! — рассердилась Наташа. — Валентин твой муж, тебе о его репутации и заботиться. Я его знаю как классного специалиста и человека, которого уважают коллеги, а большего мне знать незачем.
— Ладно, заступница, посмотрим, кого ты себе в мужья выберешь.
— Наверное, долго ждать придется.
— Не зарекайся. Я уже на себе проверила: не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Иной раз выскочишь из дома ненадолго, за хлебом там или солью, и нос к носу столкнешься со своей судьбой…
Тамара помедлила, словно припоминая нечто приятное, но тут же весело закончила:
— Кто знает, может, уже сегодня, за праздничным столом, ты встретишь человека…
— Хочешь сказать, что у вас в гостях будет кто-то, кого я не знаю?
— Проболталась! — довольно хмыкнула Тамара. — Ну, будет. Полковник милиции, между прочим. У него жена недавно умерла. Тоже вдовец.
— У тебя есть в милиции знакомства? — удивилась Наташа. — Чего-то ты раньше мне о таком не говорила.
— Так это наша, железнодорожная, милиция. Надо же, сюда они недавно перебрались. Вроде врачи посоветовали жене климат поменять. Возможно, поздно она совету последовала. Факт остается фактом. За две недели женщина сгорела как свечка.
— Если тому немного времени прошло, он, наверное, не станет обращать внимание на другую женщину.
— Опять ты, Наташка, по себе судишь. Это женщины подолгу тоскуют, мужчины — быстро утешаются. Поговорка с бородой: муж умер, жена вдова; жена умерла, муж — жених…
— Что, согласись, не очень приятно.
— Не соглашусь. Жизнь коротка. Только не все задумываются об этом. Вот ты, например. Надо же, столько времени потерять, три года! Я бы на такое ни за что не пошла.
— Мы с тобой разные, — согласилась Наташа.
— Вот только злюсь я, что ты меня никогда не слушаешь. Сколько раз ведь говорили:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63