Да сюда охотники повалят табуном, все захотят добыть окольцованного вальдшнепа, за которого фирма, его окольцевавшая, приглашает тебя в Англию, да еще за свой счет! Ну, Ульяна, подставляй руки, пошла полоса везения!
— Да, Сомыч. Я бы рада, да камень на шее… — Она покачала головой.
— Тебе звонил тот тип? Совсем забыл спросить.
— Звонил.
— Ну и что? Как он?
— По-моему, из тех, кто хочет на грош пятаков. Он мне не нравится.
— Ты мне лучше скажи, ему-то цена нравится? Не путай причину со следствием.
Ульяна пожала плечами.
— Я не хочу ему продавать даже за две таких цены.
— Неужели он столько даст? — изумился Сомыч.
— Я не спрашивала. — Она упрямо сжала губы. — Он мне не нравится.
— Слушай, если он сам косой, или кривой, или рыжий, но у него счет в банке…
— Я не хочу ему продавать, — упрямо повторила Ульяна. Сомов посмотрел на дочь своего друга и увидел его, молодого, лихого и упрямого как осел. Но это упрямство, порой необъяснимое, но основанное на какой-то подсознательной уверенности в собственной правоте, приводило его к успеху там, где, казалось, успехом и не пахло.
— Ладно, сама большая, — усмехнулся Сомов. — Как хочешь. Если твои кредиторы…
— Они скоро запустят счетчик. Но у меня такое чувство, что произойдет нечто… Что-то такое… выход найдется сам собой.
— Да, милочка, если бы ты брала в долг у наших людей…
— Вы хотите сказать, такие деньги, как мне дали в Москве, лежат у наших в бабушкиных сундуках?
— Да ясное дело, не лежат, — вздохнул он.
— Потому-то отец и свел меня с теми людьми.
— Но ты не хочешь, чтобы он…
— Об этом не может быть и речи. — Она вздернула подбородок, щеки покрылись румянцем, а хвост цвета ржаной соломы метнулся на спине.
— Понял, милочка. Что ж, флаг тебе в руки. Так когда тебя звали в Туманный Альбион?
Она расплылась в улыбке:
— Они пришлют письмо, но, судя по всему, в конце лета. После того, как все сведения по вальдшнепам сойдутся у них в компьютере. А какие милые люди! «Мисс Ульяна Кузьмина, имеем честь пригласить вас…» — почти пропела она, и глаза ее засияли. Сомов не мог отвести взгляда от ее лица. Сейчас она похожа на свою мать в молодости.
— Как матушка-то? Ничего?
— Лучше всех. — Ульяна пожала плечами. — Она говорит, что, наверное, скоро изменит свой статус. — Она сделала паузу, давая время Сомычу удивиться как следует. — Они поженятся.
— Да? Ее поп хочет отойти от церковных дел?
— Во-первых, он не поп, — одернула Сомыча Ульяна.
— Прости, извини. — Он поднял руки кверху, сдаваясь. — Я в этом деле не силен, мне они все на одно лицо, то есть на бороду или рясу. — Он хихикнул. — Но не важно. Я про другое. Он что же, отошел от дел?
— Мама говорит, что ему предлагают заняться изданием духовной литературы. — Она пожала плечами, в который раз удивляясь и восторгаясь. — Видите, когда натура цельная, как у мамы, ее все равно приведет туда, куда надо. Снова к книгам. Просто на другом витке.
— Да, у вас в семье все цельные. Потому вы все в разных местах и стоите, как столбы, — проворчал он.
— Но у нас хорошие отношения, — сказала Ульяна.
— Это правда. Потому что у вас голова тоже цельная.
— Просто мы все — и отец, и мама, и я — считаем, что люди должны жить так, как они хотят. Ведь жизнь — собственность каждого. Незачем поддаваться чужому давлению, иначе потеряешь себя.
— Это, знаешь ли, когда и впрямь есть что терять. Когда сам личность. Когда знаешь точно, что тебе надо. Слыхала, внучка бухгалтерши, пигалица восемнадцати лет, завтра замуж выходит?
— Вот она-то правильно делает. Она не знает, что с собой делать, потому и отдает себя другому, пускай он ею занимается. Хорошо, если он знает, что с ней делать.
— Природа подскажет. — Сомов подмигнул! — Не все же такие умные, как ты. Только если бы все такие умные были, человеческий род прекратил бы существование.
— А кто вам сказал, что я не собираюсь заводить детей?
— Но ты замуж-то не собираешься?
— А разве это обязательно? — Она пожала плечами. — Вот будет мне под сорок, и… рожу.
— От кого же?
— Ну… найду от кого.
— От донора только не советую, — ехидно сощурился Сомов. — Выродишь черт знает кого.
— Я поищу в донорской базе за границей. К тому времени я стану вполне состоятельной бизнесменкой, разбогатев на угле для пикников. — Она хмыкнула.
— Ага, и на карпах.
— Нет, в следующий раз я запущу в пруд форель.
— Ох, я тебя умоляю, — простонал Сомов.
— Или сомов, они живучие и толстокожие. — В глазах Ульяны заплясали искорки. — Как ты, Сом Сомыч.
— Вот это правильно, — басом расхохотался он. — Слушай, хочешь еще посмеяться?
— Хочу.
— Мужички, которых ты привезла со станции, выпили перед отъездом в тайгу и спрашивают меня: «Как же, Сомов, ты сумел такую Артемиду при себе удержать? Завлечь-то можно, но вот удержать… Ты молодец. Мы у вас тут и глазами отдыхаем». Вот как ты их потрясла. А я им говорю: «У меня, видите, все качественное. В заказнике должно быть все самое лучшее. Но имейте в виду, все находится под строжайшей охраной. И не только государства». — Он подмигнул ей.
— Тоже мне, — фыркнула Ульяна, — ценители! На себя бы посмотрели.
— Они себя видят прежними, дорогуша. Вот и ты думаешь, что в возрасте под сорок будешь такой же, как сейчас. Не обольщайся, извини за грубость. Поверь, блеск из глаз уйдет, а это означает одно: душа остывает. У других это виднее, чем у себя.
Дверь в кабинет открылась, и на пороге возникла Надюша.
— А я тебя ищу с собаками. — Она грозно взглянула на Ульяну. — На примерку — шагом марш!
— Ишь, какая командирша, — улыбнулся Сомов, с любовью глядя на жену. — За что это мне в жизни так повезло?
— Наверное, за блеск в глазах, который до сих пор не угасает.
— А ты ехидина, Кузьмина. Это у тебя от матери. Между прочим, запомни, блеск в глазах бывает отраженный. Вот смотрю в блестящие глаза своей жены, и мои блестят. Это тоже имей в виду. Запомни.
— Запомню, поэтому все хотят жениться на тех, кто намно-ого моложе.
— Глупая, женятся на тех, кого любят.
— Пош-шли, — зашипела Надежда, — а то у меня вдохновение пропадет. Ишь, философы собрались. Вы на себя посмотрите — сидите в глуши, в тайге, а говорите, будто в столице мира уселись.
— Каждый человек, если с мозгами, конечно, это свой мир. А где тогда у него столица? Естественно, в душе.
— Ох, по-моему, пора побаловать тебя отбивной из чушки. — Она повернулась к Ульяне: — Представляешь, я по утрам пою его морковным соком и не даю никакого мяса.
Потому что ему нужно весной подпитаться витаминами, а чтобы они лучше усваивались, сменить привычную еду на непривычную. Но если вместе с этим его повело на философию, то надо, от греха подальше, посадить его снова на мясо.
— Кусок мяса! Да я тебе сейчас такое выдам, только записывай! — воздел руки к небу Сомыч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64