«Корону — победителю!»
Он откинулся на спинку дивана, покрытую шкурой рыси, мягкая шерстка нежно щекотала шею, он подумал, наверное, и Ульяна могла бы пощекотать его так же нежно, у нее тонкие, длинные и наверняка нежные пальчики. Он раскинул руки по диванной спинке.
— Да, это ружье — часть меня, — кивнула Ульяна, думая, что приводит неоспоримый довод — почему не хочет продать ему ружье.
— Значит, кому-то вы все-таки согласитесь его продать? — Он в упор посмотрел на нее и заметил, как дернулись ее губы, уже готовые расстаться с каким-то колючим словечком. Но он не дал ей произнести ничего, а продолжил наступать: — Не скажете ли вы мне, какие качества должны быть у потенциального хозяина? — Он сделал ударение на последнем слове, не сомневаясь, что она вцепится в него ногтями. Интересно, как она пахнет, когда разъярится? — внезапно спросил он себя. Роман обладал невероятно чувствительным носом, он удивлял своих приятелей, когда по запаху мог определить, в какой стороне озеро. Он говорил, что различает запах воды.
— Вы этими качествами не обладаете, — процедила она сквозь зубы.
Трувер взвизгнул и соскочил с колен, метнувшись к вошедшему хозяину. Кажется, Ульяна хотела сказать что-то еще, в ее глазах уже блеснула готовность ужалить, но ее прервал Сомов своим появлением.
— Ну, как дела, бизнесмены? — спросил он, поднимая на руки Трувера, который, как теперь заметил Роман, был раскормлен и похож на пивной бочонок. Бока у него были лоснящиеся, а морда поросячья. — Ты почему удрал от своей любимицы, а? — Сомов подмигнул Ульяне. — Наверняка она тебя ужалила, да? — Сомов пощекотал бок педика.
— Я думаю, все уже проголодались, пока я вынимала пироги. — Жена Сомова несла целый аэродром крошечных, на один укус, пирожков. «Да, уютно живут эти люди в заказнике, — подумал Купцов. — Красивое место, лес полон дичи, грибов, ягод». — Пироги с уткой. Наш Сомыч на открытие охоты сбегал. Так что самые свежие уточки. Надо сказать, жирные. — А тебе, дорогуша, королевич наш, — она повернулась к Труверу, — будет новая перинка из утиных перьев. — Вы знаете, Роман Сергеевич, зимой он так мерзнет. Шерсти-то на нем — с гулькин нос.
— В Москве собакам шьют жилеты на меху, — улыбнулся Купцов. — Есть специальные частные ателье, можно заказать.
Надюша Сомова сморщила маленький носик.
— Вы знаете, я сама портниха, но Труверу я бы купила что-то готовое и фирменное. — Она повернулась к Ульяне: — Кто у меня тут должница, а? Вот и отработаешь долг. В Лондоне, в специальном магазине, купишь Труверу одежку.
Ульяна молча кивнула, словно для нее в Лондон съездить — все равно что завести машину и сгонять на станцию.
Купцову стало совсем интересно. Лондон. Английское ружье. Какая-то связь есть?
Все налегали на пироги, которые и впрямь были отменными. Трувер жевал, теперь уже из своей миски у двери, молча, сосредоточенно. Бока его все больше раздувались. Пожалуй, жилетка ему понадобится не маленькая.
А может быть, Ульяна собирается продать ружье на аукционе? Он почувствовал, как в животе стало нехорошо, как будто он переел. Тогда ружье ему не достать. Конечно, она собралась на аукцион. Не зря же она советовала ему посмотреть, сколько стоит «скотт-премьер» в каталогах. Он и посмотрел. Хорошо стоит.
— Только после окончания аукциона, — пророкотал Сомов, — а до этого никаких собачьих домов моды, предупреждаю, и серьезно.
Ульяна засмеялась:
— Ну конечно, конечно, Сомыч, ваше слово — закон. Вот, значит, как — Купцов просто похолодел. Ружье вышло из морской пены и в нее уйдет, так, что ли? А номер, который ему нужен? А завещание предков? Как он может не выполнить его? Что же ему, придется родить сына и на него навесить это дело?
Родить сына. Хм. А вот она могла бы. Он снова посмотрел на Ульяну. У них хороший бы получился сын. Одни гены чего стоят. Любовь к оружию у отца и у матери. Такое поискать.
«Кончай, — одернул себя Роман, — не о том думаешь».
И верно, ему надо соображать, как действовать. Он снова посмотрел на Ульяну. Она взяла пирожок из большого блюда и вопросительно взглянула на хозяйку.
— Эти, конвертиком, с грибами. С белыми. А вон те — с малиной.
— Где с малиной? — оживился Роман.
— Вы любите с малиной? — улыбнулась Надежда.
— Очень. Она колючая, но такая сла-адкая… — протянул он со значением, глядя на хозяйку.
Она неожиданно подмигнула:
— Контрасты любите, да?
— А больше всего — борьбу за достижение цели.
— Хорошее качество, — похвалила она. — Нате вам за это еще медовый пирожок. Мед из своих ульев. Цветочный. Таежные цветы. Сомов вывозит их на лето поближе к бобрятнику.
— Ульи, говорите? Там целый рой пчел?
— Не один, — подтвердила она.
— А Ульяна держит улей? — скаламбурил он, ожидая жалящего укуса.
Сомов расхохотался:
— Она сама настоящий улей, ей не надо.
— Я заметил, но решил уточнить, — сказал Роман, уловив в голосе Сомова оттенок мужской солидарности.
Ульяна пропустила мимо ушей эти словесные шары, она ела пирожок, макая его в блюдечко со сметаной. Такая, как она, могла бы стать украшением любой московской тусовки. Например, той, на которую он попал со своей референткой Светой перед отъездом сюда.
Она затащила его на джазовый концерт в Большой зал Консерватории, который давала приехавшая из Норвегии знаменитость со своим трио. Со знаменитостью вездесущая Света, за что ей честь и хвала, познакомилась в доме известного писателя. Все-таки не зря Роман платил ей большие деньги, а также допускал до своей постели. Кажется, лично она не познакомилась пока только с Президентом, но не стоит сомневаться, что и это случится. После концерта, на который собралась тусовочная публика, беспрестанно целовавшаяся и обнимавшаяся — до концерта, в антракте и после выступления, — все поехали в один дом. Там бы Ульяна Кузьмина показалась настоящим бриллиантом среди крашеных стекляшек…
Так что же ему все-таки делать?
— Но могу я хотя бы посмотреть ваше ружье? — услышал он свой голос. Он задал этот вопрос, когда хозяйка вышла за чаем на кухню, а хозяин — выпустить объевшегося пса. Похоже, ягды, как и спаниели, тоже собаки-пылесосы. Если за ними не проследить, то они могут есть без остановки.
— Не можете, — сказала Ульяна и равнодушно, как на пустое место, посмотрела на него.
— Но ведь я приехал специально… — Сам зная, что ничего от нее сейчас не добьется, продолжал привязываться Купцов. А может, ему просто приятно слушать ее голос? Ее упрямое и постоянное «нет» раздразнивает его, и он подзаряжается энергией для схватки с ней? Той, в которой он победит? Или он пытается лучше узнать характер противника?
— Вас никто не звал. Вы приехали сами. Вы не удосужились даже спросить разрешения, — роняла она небрежно фразу за фразой, и каждая из них, должен был признать Купцов, была справедливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Он откинулся на спинку дивана, покрытую шкурой рыси, мягкая шерстка нежно щекотала шею, он подумал, наверное, и Ульяна могла бы пощекотать его так же нежно, у нее тонкие, длинные и наверняка нежные пальчики. Он раскинул руки по диванной спинке.
— Да, это ружье — часть меня, — кивнула Ульяна, думая, что приводит неоспоримый довод — почему не хочет продать ему ружье.
— Значит, кому-то вы все-таки согласитесь его продать? — Он в упор посмотрел на нее и заметил, как дернулись ее губы, уже готовые расстаться с каким-то колючим словечком. Но он не дал ей произнести ничего, а продолжил наступать: — Не скажете ли вы мне, какие качества должны быть у потенциального хозяина? — Он сделал ударение на последнем слове, не сомневаясь, что она вцепится в него ногтями. Интересно, как она пахнет, когда разъярится? — внезапно спросил он себя. Роман обладал невероятно чувствительным носом, он удивлял своих приятелей, когда по запаху мог определить, в какой стороне озеро. Он говорил, что различает запах воды.
— Вы этими качествами не обладаете, — процедила она сквозь зубы.
Трувер взвизгнул и соскочил с колен, метнувшись к вошедшему хозяину. Кажется, Ульяна хотела сказать что-то еще, в ее глазах уже блеснула готовность ужалить, но ее прервал Сомов своим появлением.
— Ну, как дела, бизнесмены? — спросил он, поднимая на руки Трувера, который, как теперь заметил Роман, был раскормлен и похож на пивной бочонок. Бока у него были лоснящиеся, а морда поросячья. — Ты почему удрал от своей любимицы, а? — Сомов подмигнул Ульяне. — Наверняка она тебя ужалила, да? — Сомов пощекотал бок педика.
— Я думаю, все уже проголодались, пока я вынимала пироги. — Жена Сомова несла целый аэродром крошечных, на один укус, пирожков. «Да, уютно живут эти люди в заказнике, — подумал Купцов. — Красивое место, лес полон дичи, грибов, ягод». — Пироги с уткой. Наш Сомыч на открытие охоты сбегал. Так что самые свежие уточки. Надо сказать, жирные. — А тебе, дорогуша, королевич наш, — она повернулась к Труверу, — будет новая перинка из утиных перьев. — Вы знаете, Роман Сергеевич, зимой он так мерзнет. Шерсти-то на нем — с гулькин нос.
— В Москве собакам шьют жилеты на меху, — улыбнулся Купцов. — Есть специальные частные ателье, можно заказать.
Надюша Сомова сморщила маленький носик.
— Вы знаете, я сама портниха, но Труверу я бы купила что-то готовое и фирменное. — Она повернулась к Ульяне: — Кто у меня тут должница, а? Вот и отработаешь долг. В Лондоне, в специальном магазине, купишь Труверу одежку.
Ульяна молча кивнула, словно для нее в Лондон съездить — все равно что завести машину и сгонять на станцию.
Купцову стало совсем интересно. Лондон. Английское ружье. Какая-то связь есть?
Все налегали на пироги, которые и впрямь были отменными. Трувер жевал, теперь уже из своей миски у двери, молча, сосредоточенно. Бока его все больше раздувались. Пожалуй, жилетка ему понадобится не маленькая.
А может быть, Ульяна собирается продать ружье на аукционе? Он почувствовал, как в животе стало нехорошо, как будто он переел. Тогда ружье ему не достать. Конечно, она собралась на аукцион. Не зря же она советовала ему посмотреть, сколько стоит «скотт-премьер» в каталогах. Он и посмотрел. Хорошо стоит.
— Только после окончания аукциона, — пророкотал Сомов, — а до этого никаких собачьих домов моды, предупреждаю, и серьезно.
Ульяна засмеялась:
— Ну конечно, конечно, Сомыч, ваше слово — закон. Вот, значит, как — Купцов просто похолодел. Ружье вышло из морской пены и в нее уйдет, так, что ли? А номер, который ему нужен? А завещание предков? Как он может не выполнить его? Что же ему, придется родить сына и на него навесить это дело?
Родить сына. Хм. А вот она могла бы. Он снова посмотрел на Ульяну. У них хороший бы получился сын. Одни гены чего стоят. Любовь к оружию у отца и у матери. Такое поискать.
«Кончай, — одернул себя Роман, — не о том думаешь».
И верно, ему надо соображать, как действовать. Он снова посмотрел на Ульяну. Она взяла пирожок из большого блюда и вопросительно взглянула на хозяйку.
— Эти, конвертиком, с грибами. С белыми. А вон те — с малиной.
— Где с малиной? — оживился Роман.
— Вы любите с малиной? — улыбнулась Надежда.
— Очень. Она колючая, но такая сла-адкая… — протянул он со значением, глядя на хозяйку.
Она неожиданно подмигнула:
— Контрасты любите, да?
— А больше всего — борьбу за достижение цели.
— Хорошее качество, — похвалила она. — Нате вам за это еще медовый пирожок. Мед из своих ульев. Цветочный. Таежные цветы. Сомов вывозит их на лето поближе к бобрятнику.
— Ульи, говорите? Там целый рой пчел?
— Не один, — подтвердила она.
— А Ульяна держит улей? — скаламбурил он, ожидая жалящего укуса.
Сомов расхохотался:
— Она сама настоящий улей, ей не надо.
— Я заметил, но решил уточнить, — сказал Роман, уловив в голосе Сомова оттенок мужской солидарности.
Ульяна пропустила мимо ушей эти словесные шары, она ела пирожок, макая его в блюдечко со сметаной. Такая, как она, могла бы стать украшением любой московской тусовки. Например, той, на которую он попал со своей референткой Светой перед отъездом сюда.
Она затащила его на джазовый концерт в Большой зал Консерватории, который давала приехавшая из Норвегии знаменитость со своим трио. Со знаменитостью вездесущая Света, за что ей честь и хвала, познакомилась в доме известного писателя. Все-таки не зря Роман платил ей большие деньги, а также допускал до своей постели. Кажется, лично она не познакомилась пока только с Президентом, но не стоит сомневаться, что и это случится. После концерта, на который собралась тусовочная публика, беспрестанно целовавшаяся и обнимавшаяся — до концерта, в антракте и после выступления, — все поехали в один дом. Там бы Ульяна Кузьмина показалась настоящим бриллиантом среди крашеных стекляшек…
Так что же ему все-таки делать?
— Но могу я хотя бы посмотреть ваше ружье? — услышал он свой голос. Он задал этот вопрос, когда хозяйка вышла за чаем на кухню, а хозяин — выпустить объевшегося пса. Похоже, ягды, как и спаниели, тоже собаки-пылесосы. Если за ними не проследить, то они могут есть без остановки.
— Не можете, — сказала Ульяна и равнодушно, как на пустое место, посмотрела на него.
— Но ведь я приехал специально… — Сам зная, что ничего от нее сейчас не добьется, продолжал привязываться Купцов. А может, ему просто приятно слушать ее голос? Ее упрямое и постоянное «нет» раздразнивает его, и он подзаряжается энергией для схватки с ней? Той, в которой он победит? Или он пытается лучше узнать характер противника?
— Вас никто не звал. Вы приехали сами. Вы не удосужились даже спросить разрешения, — роняла она небрежно фразу за фразой, и каждая из них, должен был признать Купцов, была справедливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64