Она пыталась задремать ночью, но перед глазами стояло его ошарашенное, совершенно слепое лицо в газовом облаке. Потом она вспомнила, как далеко умчалась Дика, чихая и кашляя, и вернулась только к утру, отсиживаясь где-то под кустами за речкой. А сама она даже не кашляла, словно ее горло было чем-то заткнуто, и нос тоже. Вот что значит напряжение и потрясение.
Потом Ульяна вспомнила бандероль, которую он прислал. Сначала она огорошила ее, потом разозлила, а в конце концов — восхитила. Какой нахальный, какой смелый! Надо придумать — прислать ей пачку патронов для газового пистолета! Запечатав в обертку от шоколада. А название-то какое выбрал — «Восторг». Интересно, а кто съел шоколад? Какая-нибудь из его… Подумать только, это была первая мысль, пришедшая ей в голову. Ревность? Но почему? Ведь он пытается ее задеть, достать своим подарком. Разозлить. А она чувствует совсем иное. Это уже потом она подумала, как он рисковал: адрес отправителя — вот он, на бандероли, берите с поличным нарушителя законов.
А письмо по электронной почте? Нахал. Она покажет ему мед! Она ему скажет все…
Но для этого надо с ним встретиться!
Она встретится. Адрес у нее есть. На бандероли написан.
Ульяна заснула, как ни странно, сразу же, стоило ей принять такое решение. Она встретится с ним в Москве и попросит больше никогда ее не беспокоить своими глупостями. Она не хочет никакой дуэли.
— Пап, честно скажу, я никогда не думала всерьез о замужестве. Ты ведь знаешь, как мне хорошо в заказнике. Прекрасное место, полная свобода, замечательные люди.
Я могу реализовать все свои желания там, а не где-то еще. Я хочу запустить еще несколько проектов…
— У тебя всегда голова прекрасно работала. — Отец одобрительно кивнул, наливая себе вторую чашку кофе и добавляя густых жирных сливок. Перехватив ее взгляд, он улыбнулся: — Мое большое тело, а я вешу знаешь сколько? Не угадаешь…
— Угадаю.
— Ну валяй.
— Сто восемь.
— Ты что, подглядывала?
— Нет. — Она улыбнулась.
— Ох, у тебя и глазомер! Неудивительно, что ты шлепнула этого мудрого вальдшнепа, который на своих крыльях отвезет тебя в Англию.
— Ах, жаль отказывать себе в удовольствии и дальше слушать твои искренние похвалы, дорогой отец. Но, как абсолютно честная дочь, я открою тебе тайну… — Ульяна сделала паузу и подалась вперед: — Ты не выключил электронные весы в ванной. На них дергалась цифра — 108. А понять, что имеются в виду твои килограммы, конечно же, помог мой хваленый глазомер. Я посмотрела на тебя и на себя и поняла, что если бы я влезла на весы, то они бы не зашкалили.
Отец расхохотался:
— Вот таких женщин я люблю! Дерзких! Ты как с папочкой разговариваешь, а?
— А твоя жена дерзкая?
— Да она просто наглая баба. Оторва. Ты бы слышала, как она командует своими хористами, как я их называю.
— Ты меня огорчаешь. — Ульяна печально сложила губы.
— А тебе-то что? — Отец уже доедал банан и чистил следующий.
— Но ведь теперь она моя партнерша по карпам?
— Ох, не бери в голову, сама понимаешь, пустая формальность. Кстати, Сомыч настоял ее записать. Он ведь не может вложиться в этот пруд.
— Но у него фамилия просто сама требует окунуть его в пруд…
Отец засмеялся.
— Я выкуплю обратно. Потом, когда разбогатею. Постарайся не развестись с ней до того времени. А то она скажет, что никакого Сомыча не знает и что это не формальность, а реальность.
— Типун тебе на язык. — Он постучал по столу.
— Поняла. Прозвучало искренне, я спокойна.
— Слушай, Ульяша, — отец откусил от следующего банана, — ты маму давно видела?
— Да, довольно давно. Я ездила к ней перед Новым годом.
— Ну и как ее регент?
— Он не регент, папа. Регент — это руководитель церковного хора. Между прочим, это у тебя знаковая оговорка.
— Что ты имеешь в виду? — Он сощурился, откусывая от второго банана первую треть.
— Это значит, ты постоянно думаешь о своей новой жене. Которая руководит своими хористами.
— Гм…
— А он не регент, бери вы-ыше. Он почти что церковный генерал. Он архимандрит. Ясно? В Духовной академии очень большая величина. Между прочим, мама показывала мне свежий том церковной энциклопедии, и там о нем есть статья. Он много работ написал по христианской этике.
— Я рад, на самом деле рад за маму. Это то, что ей всегда было нужно. Книги, слова. А мне — ружья, лес, свобода. Вот и ты себе должна найти такого, как я. Другого ты просто бросишь. Не делай мужчинам больно, девочка. Ты сама не понимаешь, какие мы слабые на рану. Девушка прыснула.
— Да уж… — Она улыбнулась, вспоминая сцену в своем доме. — Ты верно говоришь. Вы слабые на рану в прямом смысле.
— А что, ты уже пробовала? — Он перестал жевать и отложил банан в сторону. — Ну-ка рассказывай. Что натворила?
— Да ничего страшного. — Ульяна махнула рукой. — Пальнула в одного из ваших слабых на рану.
— То есть как? Словесно?
— Нет, этим таких, как ты и он, не проберешь.
— Ты… из чего же его достала?
— Из «вальтера». Помнишь, я купила себе на двадцатипятилетие? Тогда были тревожные времена, я без него не ходила ни в лес, ни в деревню.
— Помню. Хороший «газон». Так ты из него в… мужика стреляла? Зачем?
— Затем, чтобы не лез куда не надо.
— Он к тебе приставал? — Тяжелое тело отца с удивительным проворством подпрыгнуло на стуле. — Кто такой? Говори? Я с ним…
— Не надо ни с кем разбираться. Уже разобралась… — сказала Ульяна, но последняя фраза прозвучала как-то незаконченно. И она добавила: — Почти разобралась.
— Выкладывай все. Как было. — Он сказал таким тоном, которому Ульяна с детства не могла перечить.
Она все рассказала. Кроме одного: что приехала с такой радостью к отцу на этот раз, не откладывая на потом, только потому, что была уверена: она увидит Романа Купцова, хотя сама еще не знала, как это сделать.
— Хороший мужик, правильный мужик, — хохотал отец, когда дочь закончила рассказывать. — Ну а Дика, твоя защитница? За что только ты ее мясом кормишь? Убежать до утра!
— Она не виновата. Собака не обязана нюхать гадость, которой начинены патроны.
— Хочешь, наведу справки про этого твоего Романа? Если он тащится от оружия, как выражаются те, кто еще моложе тебя, — он подмигнул ей, — да-да, дочка, есть и помоложе тебя, не забывай, — то я знаю тех, кто меня на него выведет.
— Нет, не надо. Я сама с ним разберусь.
— Понял. — Он бросил кожуру банана в мусорную корзинку. — Слушай, а вот тот подарок Зинаиды, неужели ты его до сих пор не открыла?
— Нет, конечно, а как я могу? Я дала ей слово. — Ульяна пожала плечами, обтянутыми зеленой футболкой, которая подчеркивала зеленый оттенок ее глаз.
— Я бы точно не выдержал. Это у тебя от мамы. Что ж, придется идти под венец, когда захочешь посмотреть.
— Да уж если только из-за этого.
— А хотя бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Потом Ульяна вспомнила бандероль, которую он прислал. Сначала она огорошила ее, потом разозлила, а в конце концов — восхитила. Какой нахальный, какой смелый! Надо придумать — прислать ей пачку патронов для газового пистолета! Запечатав в обертку от шоколада. А название-то какое выбрал — «Восторг». Интересно, а кто съел шоколад? Какая-нибудь из его… Подумать только, это была первая мысль, пришедшая ей в голову. Ревность? Но почему? Ведь он пытается ее задеть, достать своим подарком. Разозлить. А она чувствует совсем иное. Это уже потом она подумала, как он рисковал: адрес отправителя — вот он, на бандероли, берите с поличным нарушителя законов.
А письмо по электронной почте? Нахал. Она покажет ему мед! Она ему скажет все…
Но для этого надо с ним встретиться!
Она встретится. Адрес у нее есть. На бандероли написан.
Ульяна заснула, как ни странно, сразу же, стоило ей принять такое решение. Она встретится с ним в Москве и попросит больше никогда ее не беспокоить своими глупостями. Она не хочет никакой дуэли.
— Пап, честно скажу, я никогда не думала всерьез о замужестве. Ты ведь знаешь, как мне хорошо в заказнике. Прекрасное место, полная свобода, замечательные люди.
Я могу реализовать все свои желания там, а не где-то еще. Я хочу запустить еще несколько проектов…
— У тебя всегда голова прекрасно работала. — Отец одобрительно кивнул, наливая себе вторую чашку кофе и добавляя густых жирных сливок. Перехватив ее взгляд, он улыбнулся: — Мое большое тело, а я вешу знаешь сколько? Не угадаешь…
— Угадаю.
— Ну валяй.
— Сто восемь.
— Ты что, подглядывала?
— Нет. — Она улыбнулась.
— Ох, у тебя и глазомер! Неудивительно, что ты шлепнула этого мудрого вальдшнепа, который на своих крыльях отвезет тебя в Англию.
— Ах, жаль отказывать себе в удовольствии и дальше слушать твои искренние похвалы, дорогой отец. Но, как абсолютно честная дочь, я открою тебе тайну… — Ульяна сделала паузу и подалась вперед: — Ты не выключил электронные весы в ванной. На них дергалась цифра — 108. А понять, что имеются в виду твои килограммы, конечно же, помог мой хваленый глазомер. Я посмотрела на тебя и на себя и поняла, что если бы я влезла на весы, то они бы не зашкалили.
Отец расхохотался:
— Вот таких женщин я люблю! Дерзких! Ты как с папочкой разговариваешь, а?
— А твоя жена дерзкая?
— Да она просто наглая баба. Оторва. Ты бы слышала, как она командует своими хористами, как я их называю.
— Ты меня огорчаешь. — Ульяна печально сложила губы.
— А тебе-то что? — Отец уже доедал банан и чистил следующий.
— Но ведь теперь она моя партнерша по карпам?
— Ох, не бери в голову, сама понимаешь, пустая формальность. Кстати, Сомыч настоял ее записать. Он ведь не может вложиться в этот пруд.
— Но у него фамилия просто сама требует окунуть его в пруд…
Отец засмеялся.
— Я выкуплю обратно. Потом, когда разбогатею. Постарайся не развестись с ней до того времени. А то она скажет, что никакого Сомыча не знает и что это не формальность, а реальность.
— Типун тебе на язык. — Он постучал по столу.
— Поняла. Прозвучало искренне, я спокойна.
— Слушай, Ульяша, — отец откусил от следующего банана, — ты маму давно видела?
— Да, довольно давно. Я ездила к ней перед Новым годом.
— Ну и как ее регент?
— Он не регент, папа. Регент — это руководитель церковного хора. Между прочим, это у тебя знаковая оговорка.
— Что ты имеешь в виду? — Он сощурился, откусывая от второго банана первую треть.
— Это значит, ты постоянно думаешь о своей новой жене. Которая руководит своими хористами.
— Гм…
— А он не регент, бери вы-ыше. Он почти что церковный генерал. Он архимандрит. Ясно? В Духовной академии очень большая величина. Между прочим, мама показывала мне свежий том церковной энциклопедии, и там о нем есть статья. Он много работ написал по христианской этике.
— Я рад, на самом деле рад за маму. Это то, что ей всегда было нужно. Книги, слова. А мне — ружья, лес, свобода. Вот и ты себе должна найти такого, как я. Другого ты просто бросишь. Не делай мужчинам больно, девочка. Ты сама не понимаешь, какие мы слабые на рану. Девушка прыснула.
— Да уж… — Она улыбнулась, вспоминая сцену в своем доме. — Ты верно говоришь. Вы слабые на рану в прямом смысле.
— А что, ты уже пробовала? — Он перестал жевать и отложил банан в сторону. — Ну-ка рассказывай. Что натворила?
— Да ничего страшного. — Ульяна махнула рукой. — Пальнула в одного из ваших слабых на рану.
— То есть как? Словесно?
— Нет, этим таких, как ты и он, не проберешь.
— Ты… из чего же его достала?
— Из «вальтера». Помнишь, я купила себе на двадцатипятилетие? Тогда были тревожные времена, я без него не ходила ни в лес, ни в деревню.
— Помню. Хороший «газон». Так ты из него в… мужика стреляла? Зачем?
— Затем, чтобы не лез куда не надо.
— Он к тебе приставал? — Тяжелое тело отца с удивительным проворством подпрыгнуло на стуле. — Кто такой? Говори? Я с ним…
— Не надо ни с кем разбираться. Уже разобралась… — сказала Ульяна, но последняя фраза прозвучала как-то незаконченно. И она добавила: — Почти разобралась.
— Выкладывай все. Как было. — Он сказал таким тоном, которому Ульяна с детства не могла перечить.
Она все рассказала. Кроме одного: что приехала с такой радостью к отцу на этот раз, не откладывая на потом, только потому, что была уверена: она увидит Романа Купцова, хотя сама еще не знала, как это сделать.
— Хороший мужик, правильный мужик, — хохотал отец, когда дочь закончила рассказывать. — Ну а Дика, твоя защитница? За что только ты ее мясом кормишь? Убежать до утра!
— Она не виновата. Собака не обязана нюхать гадость, которой начинены патроны.
— Хочешь, наведу справки про этого твоего Романа? Если он тащится от оружия, как выражаются те, кто еще моложе тебя, — он подмигнул ей, — да-да, дочка, есть и помоложе тебя, не забывай, — то я знаю тех, кто меня на него выведет.
— Нет, не надо. Я сама с ним разберусь.
— Понял. — Он бросил кожуру банана в мусорную корзинку. — Слушай, а вот тот подарок Зинаиды, неужели ты его до сих пор не открыла?
— Нет, конечно, а как я могу? Я дала ей слово. — Ульяна пожала плечами, обтянутыми зеленой футболкой, которая подчеркивала зеленый оттенок ее глаз.
— Я бы точно не выдержал. Это у тебя от мамы. Что ж, придется идти под венец, когда захочешь посмотреть.
— Да уж если только из-за этого.
— А хотя бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64