Может быть, он в горячке положил не туда или она сама завалилась куда-то?
Ее нет нигде.
Рита втянула воздух. Она уловила запах старой кожи, так пахла маска. Значит, она была здесь недавно. Рита повела носом, обостренное от напряжения обоняние уловило кое-что еще.
Духи! Вот что.
Рита развернулась, едва не свалила стол, на котором стояло зеркало, побежала. Она знала, чьи это духи.
В их комнате пусто, Любы нет. Она в школе? Вообще-то у них каникулы, а у Любы дополнительные занятия по химии. Но как Рите с такими волосами появиться в школе?
Схватившись за голову, морщась от того, что короткие волосы впиваются в ладони, Рита обвела глазами комнату. Надеть вязаную шапочку? Будет видно, что у нее почти голая голова. На глаза попалась Любина ушанка из рыжей лисы, Рита схватила ее, надвинула на глаза и побежала.
Рита решила забежать в туалет, осмотреть себя перед зеркалом. Она толкнула дверь и увидела Любу.
Люба примеряла маску. Рита, словно ураганный ветер, налетела на нее, сорвала маску. Резинка, которой Люба пыталась закрепить маску на лице – Любино слишком маленькое для большой маски, – больно щелкнула по носу.
– Ой, – завопила Люба. – Что ты делаешь!
Девочки из младших классов врассыпную бросились из туалета.
– А ты что делаешь? – Рита шипела, как разъяренная рысь. – Пошли со мной. – Она схватила Любу за руку и потащила.
– Куда! Куда!
– Нечего кудахтать, молчи, или хуже будет.
– У меня химия! Химичка меня убьет! – отбивалась Люба. Но Рита тащила ее за собой, пальцы клещами впились в тонкое запястье.
В раздевалке Рита заставила ее надеть пуховую куртку и поволокла дальше. Она не отпускала ее ни на миг. Любу она должна держать как можно дальше от зала.
Торная тропа на снегу вела в сарай, в котором хранились ведра, лопаты, веники. Это холодный сарай, но Люба тепло одета. Рита знала по себе, что в куртке на гагачьем пуху не страшен ни ветер, ни мороз.
– Ну вот, теперь если станешь вопить, никто не услышит. Будешь сидеть, пока Иван не закончит выступление.
– Иван не может… – шипела Люба. – Ты врешь…
– Не твое дело! – оборвала ее Рита.
Рита удивилась, с какой легкостью она справилась с Любой. Она гордилась бы собой меньше, если бы знала, что у нее есть незримый помощник. Любин отец. Он давно предупредил дочь и мать: «Никаких скандалов. Тогда вы получите все, что хотите».
Могла ли Люба рисковать, поднимать шум сейчас, когда они с матерью хотели получить еще больше? Поэтому она смирилась, уселась на опрокинутое ведро и затихла.
Рита закрыла сарай на задвижку. Теперь Любе не выбраться, пока она не выпустит ее сама.
Глава 18. Победа духа
Рита вышла на сцену. Оленья малица, унты, шаманская маска – от запахов кружилась голова. Все вокруг казалось иным сквозь прорези для глаз. На самом деле в маске мир совершенно не похож на привычный, все люди – такие далекие и непонятно-чужие. Оказывается, маска отделяет от всех того, кто ее надел. В ней ты один, сам с собой…
Рита поклонилась, подняла руку, как это делал Иван Гришкин. Потом ее пальцы юркнули под малицу, нашли кнопку и… Рита удивила себя – под аккомпанемент голоса Ивана она открывала рот под маской. Оказывается, она впитала в себя каждый звук, слушая ночью запись. И сейчас снова услышала то, что Иван уже спел, но пока еще не понял сам…
Она точно знала, второй голос, которым он пел, ее голос. Значит, он пел о любви?…
Аплодисменты заставили вздрогнуть. Их не должно быть на прослушивании. А потом Рита услышала голоса:
– Ах, какой мальчик…
– Звенящий мальчик…
– Прелестно… Я хочу поговорить с ним…
Рита юркнула за сцену. Поговорить? Нет, нет, никто не должен увидеть ее.
– Он очень, очень скромный, – слышала она голос Галины Даниловны. – Боюсь, вы не найдете его сейчас. Завтра, когда станете вручать ему грант… Вы ведь решили, что Иван Гришкин должен учиться в Новосибирске, правда?
Голос директрисы звучал настойчиво, уверенно. Через секунду Рита услышала желанный ответ:
– Да, да, да! Вы еще спрашиваете! Он, если говорить правду, достоин Москвы. Но его очень ждут в Новосибирске. Ему уже приготовлено место…
Рита побежала к Ивану. Она постучала условным сигналом в дверь. Он открыл ее. Он стоял одетый, но слегка качался.
– Нет, тебе не нужно появляться там до завтра. Все здорово. Тебе дадут грант. Ура!
Рита шлепнулась на стул. Иван смотрел на ее стриженую и крашеную голову.
– Ну как? Я похожа на манси? – спросила Рита, перехватив его взгляд.
– Все равно ты не похожа на манси, Рита. Даже с черными волосами.
– Не похо-ажа! – протянула она. – Это ты так говоришь, а они подумали, что я – это ты.
Иван подошел к ней еще на шаг, положил руки на плечи.
– Ты обманула их, но меня не обманешь. Ты – не я. Ты – это ты…
Рита почувствовала, как забилось сердце. Ей почему-то стало неловко и… страшновато. Она вывернулась из-под его рук и вскочила.
– Ой. Мне надо ее выпустить!
Иван не спрашивал кого. Он встал у нее на пути, пристально посмотрел в лицо и сказал:
– Я понял, почему мой дух ослабел. Он обиделся, потому что я его не понял, – голос Ивана стал едва слышным. Но Рита поняла не только произнесенные слова, а даже их особенный смысл.
– Значит, ты его не понял? – переспросила она так же тихо. Она чувствовала сейчас, как ее собственный дух слабеет, только по другой причине. Она слишком хорошо поняла его… И она сопротивлялась…
– Я сам не знал, о чем пел в этой маске. Теперь знаю. – Иван поднял руку и провел пальцами по Ритиной щеке. – В мою песню вошла ты, Рита. Девушка с волосами цвета оленьего молока. Помнишь, говорила мама, я должен что-то узнать, кого-то узнать?
– Ты узнал, да? – пробормотала Рита, чувствуя, как загорелась щека под его пальцами.
– «Это», говорила мама. Теперь я знаю, что такое это.
Рита вырвалась из его рук, она боялась того слова, которое он сейчас произнесет. Она это чувствовала, его пальцы уже сказали ей, его голос, его взгляд…
– Я должна ее выпустить… – бормотала она.
– Любовь, Рита, – тихо сказал он. – Вот что такое это.
Рита выскочила из комнаты без шапки, она оставила ее у Ивана, почти безволосую голову стиснул мороз, но она не чувствовала.
Как хорошо, что рукавицы пришиты к малице, они болтаются на кожаных ремешках.
Рита отодвинула металлический засов, он такой холодный, что без рукавиц к нему прилипли бы руки.
Рита открыла сарай, приготовилась сказать Любе что-то примирительное. Но слова застряли в горле от изумления. На нее смотрело совершенно счастливое лицо.
– Мне только что позвонила мать, – она покрутила перед собой мобильник. – Мы улетаем. Отец купил нам дом в Венгрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Ее нет нигде.
Рита втянула воздух. Она уловила запах старой кожи, так пахла маска. Значит, она была здесь недавно. Рита повела носом, обостренное от напряжения обоняние уловило кое-что еще.
Духи! Вот что.
Рита развернулась, едва не свалила стол, на котором стояло зеркало, побежала. Она знала, чьи это духи.
В их комнате пусто, Любы нет. Она в школе? Вообще-то у них каникулы, а у Любы дополнительные занятия по химии. Но как Рите с такими волосами появиться в школе?
Схватившись за голову, морщась от того, что короткие волосы впиваются в ладони, Рита обвела глазами комнату. Надеть вязаную шапочку? Будет видно, что у нее почти голая голова. На глаза попалась Любина ушанка из рыжей лисы, Рита схватила ее, надвинула на глаза и побежала.
Рита решила забежать в туалет, осмотреть себя перед зеркалом. Она толкнула дверь и увидела Любу.
Люба примеряла маску. Рита, словно ураганный ветер, налетела на нее, сорвала маску. Резинка, которой Люба пыталась закрепить маску на лице – Любино слишком маленькое для большой маски, – больно щелкнула по носу.
– Ой, – завопила Люба. – Что ты делаешь!
Девочки из младших классов врассыпную бросились из туалета.
– А ты что делаешь? – Рита шипела, как разъяренная рысь. – Пошли со мной. – Она схватила Любу за руку и потащила.
– Куда! Куда!
– Нечего кудахтать, молчи, или хуже будет.
– У меня химия! Химичка меня убьет! – отбивалась Люба. Но Рита тащила ее за собой, пальцы клещами впились в тонкое запястье.
В раздевалке Рита заставила ее надеть пуховую куртку и поволокла дальше. Она не отпускала ее ни на миг. Любу она должна держать как можно дальше от зала.
Торная тропа на снегу вела в сарай, в котором хранились ведра, лопаты, веники. Это холодный сарай, но Люба тепло одета. Рита знала по себе, что в куртке на гагачьем пуху не страшен ни ветер, ни мороз.
– Ну вот, теперь если станешь вопить, никто не услышит. Будешь сидеть, пока Иван не закончит выступление.
– Иван не может… – шипела Люба. – Ты врешь…
– Не твое дело! – оборвала ее Рита.
Рита удивилась, с какой легкостью она справилась с Любой. Она гордилась бы собой меньше, если бы знала, что у нее есть незримый помощник. Любин отец. Он давно предупредил дочь и мать: «Никаких скандалов. Тогда вы получите все, что хотите».
Могла ли Люба рисковать, поднимать шум сейчас, когда они с матерью хотели получить еще больше? Поэтому она смирилась, уселась на опрокинутое ведро и затихла.
Рита закрыла сарай на задвижку. Теперь Любе не выбраться, пока она не выпустит ее сама.
Глава 18. Победа духа
Рита вышла на сцену. Оленья малица, унты, шаманская маска – от запахов кружилась голова. Все вокруг казалось иным сквозь прорези для глаз. На самом деле в маске мир совершенно не похож на привычный, все люди – такие далекие и непонятно-чужие. Оказывается, маска отделяет от всех того, кто ее надел. В ней ты один, сам с собой…
Рита поклонилась, подняла руку, как это делал Иван Гришкин. Потом ее пальцы юркнули под малицу, нашли кнопку и… Рита удивила себя – под аккомпанемент голоса Ивана она открывала рот под маской. Оказывается, она впитала в себя каждый звук, слушая ночью запись. И сейчас снова услышала то, что Иван уже спел, но пока еще не понял сам…
Она точно знала, второй голос, которым он пел, ее голос. Значит, он пел о любви?…
Аплодисменты заставили вздрогнуть. Их не должно быть на прослушивании. А потом Рита услышала голоса:
– Ах, какой мальчик…
– Звенящий мальчик…
– Прелестно… Я хочу поговорить с ним…
Рита юркнула за сцену. Поговорить? Нет, нет, никто не должен увидеть ее.
– Он очень, очень скромный, – слышала она голос Галины Даниловны. – Боюсь, вы не найдете его сейчас. Завтра, когда станете вручать ему грант… Вы ведь решили, что Иван Гришкин должен учиться в Новосибирске, правда?
Голос директрисы звучал настойчиво, уверенно. Через секунду Рита услышала желанный ответ:
– Да, да, да! Вы еще спрашиваете! Он, если говорить правду, достоин Москвы. Но его очень ждут в Новосибирске. Ему уже приготовлено место…
Рита побежала к Ивану. Она постучала условным сигналом в дверь. Он открыл ее. Он стоял одетый, но слегка качался.
– Нет, тебе не нужно появляться там до завтра. Все здорово. Тебе дадут грант. Ура!
Рита шлепнулась на стул. Иван смотрел на ее стриженую и крашеную голову.
– Ну как? Я похожа на манси? – спросила Рита, перехватив его взгляд.
– Все равно ты не похожа на манси, Рита. Даже с черными волосами.
– Не похо-ажа! – протянула она. – Это ты так говоришь, а они подумали, что я – это ты.
Иван подошел к ней еще на шаг, положил руки на плечи.
– Ты обманула их, но меня не обманешь. Ты – не я. Ты – это ты…
Рита почувствовала, как забилось сердце. Ей почему-то стало неловко и… страшновато. Она вывернулась из-под его рук и вскочила.
– Ой. Мне надо ее выпустить!
Иван не спрашивал кого. Он встал у нее на пути, пристально посмотрел в лицо и сказал:
– Я понял, почему мой дух ослабел. Он обиделся, потому что я его не понял, – голос Ивана стал едва слышным. Но Рита поняла не только произнесенные слова, а даже их особенный смысл.
– Значит, ты его не понял? – переспросила она так же тихо. Она чувствовала сейчас, как ее собственный дух слабеет, только по другой причине. Она слишком хорошо поняла его… И она сопротивлялась…
– Я сам не знал, о чем пел в этой маске. Теперь знаю. – Иван поднял руку и провел пальцами по Ритиной щеке. – В мою песню вошла ты, Рита. Девушка с волосами цвета оленьего молока. Помнишь, говорила мама, я должен что-то узнать, кого-то узнать?
– Ты узнал, да? – пробормотала Рита, чувствуя, как загорелась щека под его пальцами.
– «Это», говорила мама. Теперь я знаю, что такое это.
Рита вырвалась из его рук, она боялась того слова, которое он сейчас произнесет. Она это чувствовала, его пальцы уже сказали ей, его голос, его взгляд…
– Я должна ее выпустить… – бормотала она.
– Любовь, Рита, – тихо сказал он. – Вот что такое это.
Рита выскочила из комнаты без шапки, она оставила ее у Ивана, почти безволосую голову стиснул мороз, но она не чувствовала.
Как хорошо, что рукавицы пришиты к малице, они болтаются на кожаных ремешках.
Рита отодвинула металлический засов, он такой холодный, что без рукавиц к нему прилипли бы руки.
Рита открыла сарай, приготовилась сказать Любе что-то примирительное. Но слова застряли в горле от изумления. На нее смотрело совершенно счастливое лицо.
– Мне только что позвонила мать, – она покрутила перед собой мобильник. – Мы улетаем. Отец купил нам дом в Венгрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21