– Я думала о ней. Ей пришлось несладко, и у нее могут быть проблемы с поведением.
– В любом случае, этот вариант надо хорошенько обдумать.
Анну тяготил этот разговор. Она надеялась, что со временем Грета откажется от идеи усыновления ребенка. Даже когда у тебя есть девять месяцев, чтобы подготовиться к материнству, мысль о нем вызывает стрессовое состояние. Невозможно представить, что кто-то может решиться на роль матери в течение вечера. А что если ребенок окажется неполноценным? Какой удар ожидает Грету, если придется вернуть его? Но, конечно же, она этого никогда не сделает. Анна придвинула вазу с гиацинтами и вдохнула их сладкий и опьяняющий аромат. Это был ее самый любимый запах, никакое другое благоухание не напоминало о прошлом так сильно – поблекшие дни ее молодости, когда все было возможно и так многообещающе. Она поставила цветы на место и заметила взгляд подруги. Ясно было, что Грете это внимание к цветам показалось слишком подчеркнутым, таящим упрек – загадочные букеты от отсутствующего мужа, лица осиротевших детей, светящиеся мягким светом на диване между ними.
– Я буду очень рада, если ты останешься подольше, – сказала Анна тихо. – Так долго, как тебе захочется.
– Спасибо. Это то, что мне сейчас надо.
Анна вздохнула, чувствуя благодарность к Грете, принимающей вещи такими, как они есть.
– Я помню, каково ждать, пока муж придет домой, чтобы можно было закончить ссору. – Она засмеялась. – У нас как-то утром произошла небольшая размолвка, он ушел на работу, а я целый день кипела от злости. Он не отвечал на мои звонки, что злило меня еще больше. Когда Хью вернулся, я уже была одержима мыслью о человекоубийстве. Легкое раздражение переросло в ярость из-за пустяка. – Анна на секунду замолчала. – Я бы все сделала, чтобы вернуть его.
Глаза Греты наполнились слезами.
– Что я должна делать? Что я делаю не так?
– Ничего. Вот мое мнение – ничего. Я подозреваю, что Майк сейчас переживает что-то, чему причиной не ты.
– Откуда ты знаешь?
– Это просто интуиция.
Анна вспомнила, как они с Хью ездили по стране. Она всегда чувствовала себя спокойно, когда была с ним рядом, даже в самом начале их совместной жизни. Когда муж вел машину, он всегда держал ее за руку. Анна до сих пор замирала, вспоминая о северном сиянии и о том, как выглядела кожа Хью в этом свете. Не было ничего лучше такого счастья. Ссорились они очень редко, но если такое случалось, Анна сходила с ума от страха, опасаясь, что из-за размолвки он уедет от нее навсегда.
– Я сочувствую тебе, – сказала Анна. – Замужество – это что-то вроде прекрасного ада. Думаю, я бы отдала все годы, которые мне остались, чтобы прожить хотя бы один из тех дней, которые я провела с Хью. Один из хороших дней.
Грета кивнула:
– Ладно, давай поедим. Знаешь, поведение Майка утомляет меня все больше и больше. Он ходит кругами и ничего не объясняет, но, думаю, скоро я смогу разобраться, что происходит. Может, удастся поймать его на слове.
– Прекрасный план. – Анна пошла на кухню.
От еды и вина Анне хотелось спать, но она все равно взяла виолончель, хотя и понимала, что серьезно заниматься не сможет. Но и говорить с Гретой ей не хотелось. Она поставила вазу с гиацинтами поближе, закрыла глаза и начала играть по памяти Бранденбургский концерт. Под воздействием строгой музыки Баха и аромата цветов ее мысли уносились к лету, которое она провела на ферме у бабушки и дедушки. Анна снова слышала крики сов и цокот цикад, чувствовала запах остывающих на подоконнике пирожков и влажный ночной воздух.
Усилием воли она заставила себя вернуться в настоящее. К Рахманинову. Почему в наши дни оркестры так редко выбирают для выступлений Баха? Анна открыла ноты и нашла середину третьей части, которая давалась ей труднее всего. Все дело было в том, что Анна не могла растянуть ладонь так, чтобы охватить сразу все струны. Из-за этого она воспринимала музыку Рахманинова физически, чувствуя боль в пальцах, которые дрожали от напряжения, когда она пыталась дотянуться до ноты «ре».
Телефон зазвонил, когда Анна уже исполнила несколько тактов. Она засомневалась, брать ли ей трубку или предоставить право разбираться автоответчику.
– Может, ты хочешь, чтобы я взяла трубку? – крикнула из гостиной Грета.
– Валяй. – Анна убрала виолончель в сторону и пошла в гостиную.
Подруга разговаривала по телефону:
– О, здравствуйте. Одну минутку Она протянула трубку Анне: – Это Поппи.
– Что? Кто? – спросила Анна.
– Твоя дочь.
Что теперь делать? Она совершенно не хотела разговаривать с Поппи, но еще меньше хотела обсуждать причины своего нежелания с Гретой. Анна глубоко вздохнула.
– Алло.
– Это Поппи.
– Да. – Анна услышала потрескивание и слабое эхо, характерные для междугородных звонков. – Так плохо слышно, словно ты звонишь с Юпитера.
– Ближе. Я на Аляске.
– О! – только и ответила Анна.
Грета сидела на диване и смотрела какой-то эпический военный фильм, взятый напрокат. Но Анна знала, что подруга только притворялась, что поглощена происходящим на экране: настоящая драма разворачивалась на другом конце дивана. В спальне была беспроводная трубка, но прежде, чем Анна смогла попросить дочь подождать, пока она перейдет к другому телефону, Поппи быстро заговорила:
– Полагаю, поскольку ты так и не ответила на звонок, ты не хочешь, чтобы мы приехали. Я звоню просто, чтобы уточнить.
– Нет, – сказала Анна, – не совсем так. Я еще не решила. Что именно ты хотела? – Грета посмотрела на нее, вопросительно подняв брови. – То есть, что конкретно ты хотела обсудить?
– Я не хотела бы говорить об этом по телефону. Я надеялась, ты согласишься на наш приезд. Хотя бы ненадолго.
На другом конце провода Анна услышала детский голосок. Ее внучка.
– Тебе нужны деньги? – На Поппи был оформлен доверительный фонд: деньги, размещенные Хью на управляемом депоненте. Поппи к ним никогда не прикасалась.
– Нет, все немного сложнее.
Анна замолчала, слушая, как дочь дышит в трубку, глянула на телевизор, где показывали панораму сражения: солдаты выглядели крошечными, этаким слаженным зоопарком микробов.
– Хорошо.
– То есть мы можем приехать?
Анна проклинала себя за то, что не взяла трубку в спальне. Там можно было настоять, по крайней мере, чтобы Поппи сначала все объяснила, и Анна могла бы дать волю своей злости. Это был не тот гость, которому можно сказать «Добро пожаловать». Есть вещи, которые нельзя простить.
– Мама?
– Когда?
– Две недели? Через две недели?
– Хорошо. Вы успеете доехать из Аляски за две недели?
– О да, – сказала Поппи. – Мы поторопимся. Я позвоню, когда мы будем близко, ладно?
Анна согласилась и повесила трубку. Мужчины на экране были, судя по виду, гладиаторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101