Здесь Гектора тоже не было. Он нажал на одну из кнопок на автомате – оттуда выскочили длинные женские ментоловые сигареты – и пошел обратно к Стюарту.
– Просто хочу курить. – Джек развернул целлофан на пачке «Вирджиния Слимз».
Стюарт посмотрел на него:
– Твой мальчик, должно быть, на какой-то частной вечеринке.
Джек прикурил.
– Да, – ответил он, разозлившись, что Стюарт понял его уловки, а еще больше от того, что Гектора нигде не было. – Наверняка.
Стюарт фыркнул:
– Ты меня удивляешь.
Джек выдохнул, пуская дымок кольцами и изогнувшись, как Марлен Дитрих:
– Я сам себя удивляю.
Ближе к полудню Анна вошла, чтобы посмотреть на Флинн. Та все еще была в постели, рядом с ней свернулся на подушке кот. Она тихонько позвала внучку, но Флинн не пошевелилась.
Все было готово, в доме убрано, Анна только не хотела пылесосить, пока Флинн не проснется. Марвин и Кристин загружали глиняные головы в «Фольксваген». Анна наблюдала из кухонного окна, как зять укладывал отвратительные бюсты в кузов.
– Это назад, – сказал он Кристин, которая согнулась под тяжестью фигуры, представляющей Рональда Рейгана и каннибала Эда Гайна.
В воздухе кружился снег. У Марвина были голые ноги, из-под военной куртки виднелись только полы цветастого халата. Анну накрыла волна ностальгии, неподдающейся описанию боли – потеря дочери, мужа, юности, которая у нее когда-то была и заставляла ее вот так же стоять на снегу полураздетой, ошеломленной блаженством любви. Анна открыла окно шире – на кухне становилось жарко. Кристин хихикнула, когда Марвин что-то достал из кармана. Трубка. Марвин протянул ее Кристин, и Анне показалось, что он сказал:
– Положи немного в чашку и затянись, а потом подожди, пока зазвонят колокольчики.
Анна с грохотом бросила на пол несколько крышек от кастрюль. Марвин посмотрел наверх, как она и хотела.
– Анна? – Через минуту он, запыхаясь, вошел на кухню.
– Да? – ответила она.
– Это не то, что ты подумала.
– Мне показалось, что это марихуана. Или я ошибаюсь?
– Нет. Ты с ума сошла? – воскликнул Марвин.
– Нет. Конечно же, я предполагаю, что ты не куришь, когда Флинн под твоим присмотром. Девочка начнет переживать, если увидит тебя курящим или под действием наркотика.
Он отмахнулся:
– Это не наркотик.
Анна начала чистить картошку:
– Тогда я не беспокоюсь. Кристин будет с нами ужинать?
– Нет, – ответил зять, – у нее другие планы.
Анна открыла духовку и полила жиром индейку, раскладывая приправу вокруг птицы. Когда она повернулась, Марвин был все еще здесь.
– Правда? – сказала она. Он провел рукой по волосам:
– Наверное, ты разозлишься, но Богом клянусь, я вспомнил только сегодня утром, точнее, десять минут назад, когда понял, что Флинн еще в постели.
– Что? – встревоженно воскликнула Анна.
– В День благодарения мы всегда отмечали день рождения Флинни.
– Я думала, что она родилась на второй неделе декабря?
– Да. Но мы поменяли дату. Слишком близко к Рождеству. В любом случае, Флинн всегда очень грустит в свой день рождения, и в этом году, без Поппи, ей, возможно, будет еще хуже.
– Если бы ты сказал мне раньше! У меня ничего нет для нее. И я не знаю, какой подарок она хочет.
– Я знаю. И это может быть подарком от нас обоих. У Кристин это есть дома. Просто нужно съездить и забрать.
– Что это?
– Собака. Щенок. Флинн просит собаку с тех пор, как научилась говорить. Кот был просто компромиссом. Ну, что ты думаешь?
Анна налила кружку кофе и села. Собственно говоря, прошлой ночью ей снилась собака, и позапрошлой тоже. Собака, бегающая вокруг домика в штате Мэн. Там много акров земли и достаточно комнат, чтобы завести собаку. Если щенок сделает ее внучку счастливой и станет еще одной причиной для переезда из Бостона, почему бы и нет? Она посмотрела на Марвина. Ей хотелось, чтобы ее зять надел на себя еще что-нибудь.
– Что там за собака?
– Кажется, бордерский колли. Без паспорта.
– Ну что ж, бордерские колли не такие уж и большие. Марвин вернулся домой, как раз когда Флинн вышла из спальни. Анна поняла, что этот щенок – уже сейчас весящий сорок фунтов, – ньюфаундленд.
– Ой! Я так и знала! – Флинн встала на четвереньки. – Я знала, что он придет ко мне.
– С днем рождения, милая. Это тебе от нас с бабушкой.
Флинн улыбнулась, это была первая искренняя улыбка, которую Анна сегодня увидела.
– Спасибо. – Девочка крепко обняла бабушку.
– Пожалуйста, милая. Может быть, ты хочешь вывести его пописать? Щенкам нужно много писать. Выведи его на улицу, за забором он будет в безопасности. – Анна посмотрела, как Флинн вышла на улицу. Затем повернулась к Марвину: – Это чертовски большой колли.
– Правда? – Марвин повернулся к ней, он мечтательно улыбался.
– Кто сказал тебе, что это колли, Марвин? Это ньюфаундленд и, похоже, чистокровный.
– А они хорошо ладят с детьми?
– Эта собака вырастет огромной. Думаю, около ста пятидесяти фунтов.
– Ого! Я же не разбираюсь в породах собак. Я взял его в приюте. Что мне с ним делать? Отнести его назад и взять что-нибудь поменьше?
Анна подняла брови:
– А ты не думаешь, что Флинн уже назвала его и спланировала его будущее? Слишком поздно.
– Прости меня, Анна.
– О, ладно, думаю, мы справимся. Я не люблю больших собак, но если она сделает Флинн счастливой, привыкну. В любом случае, говорят, что ньюфаундленды – лучшая порода для детей.
Марвин обнял ее и поцеловал в лоб.
– Спасибо, – сказал он тихо.
Флинн под столом играла с собакой. Щенку очень нравилось жевать шнурки, и каждые десять минут бабушка или Грета просили, чтобы Флинн убрала щенка. Волхвов он уже съел. Но Флинн знала, что они найдут способ общаться с ней, они будут жить в ее снах. Большая собака, с множеством комнат для людей, которые иногда были волхвами, иногда маленькими звездочками, а когда они не могли сделать выбор, превращались в кучеров. Вот только когда они становились кучерами, они становились не очень-то приятными. Большие и злые, они говорили, как Глэдис Найт покинула их и оставила под землей. Они жаждали мести. А еще, когда они были кучерами, они все время отдавали Флинн какие-нибудь приказы. Сегодня они сидели у нее на груди, поэтому она не могла встать с постели, когда ей этого хотелось. Оставалось только лежать под утренним солнышком, пока они рассказывали ей, что мать никогда ее не любила и больше не вернется. Они говорили, она виновата, что ребенок Греты умер, потому что Флинн так эгоистично хотела, чтобы Грета была ее мамой. Грета не будет ее новой мамой; она уже удочерила девочку вместо Флинн. Даже бабушка, говорили они, не так уж сильно любила ее. Она только терпела Флинн, потому что хотела, чтобы Марвин был с ней. Флинн думала, что, возможно, это правда; ее бабушка и папа на самом деле любят друг друга, хотя и не верила, что Анна и Марвин наняли людей, чтобы Флинн украли посреди ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Просто хочу курить. – Джек развернул целлофан на пачке «Вирджиния Слимз».
Стюарт посмотрел на него:
– Твой мальчик, должно быть, на какой-то частной вечеринке.
Джек прикурил.
– Да, – ответил он, разозлившись, что Стюарт понял его уловки, а еще больше от того, что Гектора нигде не было. – Наверняка.
Стюарт фыркнул:
– Ты меня удивляешь.
Джек выдохнул, пуская дымок кольцами и изогнувшись, как Марлен Дитрих:
– Я сам себя удивляю.
Ближе к полудню Анна вошла, чтобы посмотреть на Флинн. Та все еще была в постели, рядом с ней свернулся на подушке кот. Она тихонько позвала внучку, но Флинн не пошевелилась.
Все было готово, в доме убрано, Анна только не хотела пылесосить, пока Флинн не проснется. Марвин и Кристин загружали глиняные головы в «Фольксваген». Анна наблюдала из кухонного окна, как зять укладывал отвратительные бюсты в кузов.
– Это назад, – сказал он Кристин, которая согнулась под тяжестью фигуры, представляющей Рональда Рейгана и каннибала Эда Гайна.
В воздухе кружился снег. У Марвина были голые ноги, из-под военной куртки виднелись только полы цветастого халата. Анну накрыла волна ностальгии, неподдающейся описанию боли – потеря дочери, мужа, юности, которая у нее когда-то была и заставляла ее вот так же стоять на снегу полураздетой, ошеломленной блаженством любви. Анна открыла окно шире – на кухне становилось жарко. Кристин хихикнула, когда Марвин что-то достал из кармана. Трубка. Марвин протянул ее Кристин, и Анне показалось, что он сказал:
– Положи немного в чашку и затянись, а потом подожди, пока зазвонят колокольчики.
Анна с грохотом бросила на пол несколько крышек от кастрюль. Марвин посмотрел наверх, как она и хотела.
– Анна? – Через минуту он, запыхаясь, вошел на кухню.
– Да? – ответила она.
– Это не то, что ты подумала.
– Мне показалось, что это марихуана. Или я ошибаюсь?
– Нет. Ты с ума сошла? – воскликнул Марвин.
– Нет. Конечно же, я предполагаю, что ты не куришь, когда Флинн под твоим присмотром. Девочка начнет переживать, если увидит тебя курящим или под действием наркотика.
Он отмахнулся:
– Это не наркотик.
Анна начала чистить картошку:
– Тогда я не беспокоюсь. Кристин будет с нами ужинать?
– Нет, – ответил зять, – у нее другие планы.
Анна открыла духовку и полила жиром индейку, раскладывая приправу вокруг птицы. Когда она повернулась, Марвин был все еще здесь.
– Правда? – сказала она. Он провел рукой по волосам:
– Наверное, ты разозлишься, но Богом клянусь, я вспомнил только сегодня утром, точнее, десять минут назад, когда понял, что Флинн еще в постели.
– Что? – встревоженно воскликнула Анна.
– В День благодарения мы всегда отмечали день рождения Флинни.
– Я думала, что она родилась на второй неделе декабря?
– Да. Но мы поменяли дату. Слишком близко к Рождеству. В любом случае, Флинн всегда очень грустит в свой день рождения, и в этом году, без Поппи, ей, возможно, будет еще хуже.
– Если бы ты сказал мне раньше! У меня ничего нет для нее. И я не знаю, какой подарок она хочет.
– Я знаю. И это может быть подарком от нас обоих. У Кристин это есть дома. Просто нужно съездить и забрать.
– Что это?
– Собака. Щенок. Флинн просит собаку с тех пор, как научилась говорить. Кот был просто компромиссом. Ну, что ты думаешь?
Анна налила кружку кофе и села. Собственно говоря, прошлой ночью ей снилась собака, и позапрошлой тоже. Собака, бегающая вокруг домика в штате Мэн. Там много акров земли и достаточно комнат, чтобы завести собаку. Если щенок сделает ее внучку счастливой и станет еще одной причиной для переезда из Бостона, почему бы и нет? Она посмотрела на Марвина. Ей хотелось, чтобы ее зять надел на себя еще что-нибудь.
– Что там за собака?
– Кажется, бордерский колли. Без паспорта.
– Ну что ж, бордерские колли не такие уж и большие. Марвин вернулся домой, как раз когда Флинн вышла из спальни. Анна поняла, что этот щенок – уже сейчас весящий сорок фунтов, – ньюфаундленд.
– Ой! Я так и знала! – Флинн встала на четвереньки. – Я знала, что он придет ко мне.
– С днем рождения, милая. Это тебе от нас с бабушкой.
Флинн улыбнулась, это была первая искренняя улыбка, которую Анна сегодня увидела.
– Спасибо. – Девочка крепко обняла бабушку.
– Пожалуйста, милая. Может быть, ты хочешь вывести его пописать? Щенкам нужно много писать. Выведи его на улицу, за забором он будет в безопасности. – Анна посмотрела, как Флинн вышла на улицу. Затем повернулась к Марвину: – Это чертовски большой колли.
– Правда? – Марвин повернулся к ней, он мечтательно улыбался.
– Кто сказал тебе, что это колли, Марвин? Это ньюфаундленд и, похоже, чистокровный.
– А они хорошо ладят с детьми?
– Эта собака вырастет огромной. Думаю, около ста пятидесяти фунтов.
– Ого! Я же не разбираюсь в породах собак. Я взял его в приюте. Что мне с ним делать? Отнести его назад и взять что-нибудь поменьше?
Анна подняла брови:
– А ты не думаешь, что Флинн уже назвала его и спланировала его будущее? Слишком поздно.
– Прости меня, Анна.
– О, ладно, думаю, мы справимся. Я не люблю больших собак, но если она сделает Флинн счастливой, привыкну. В любом случае, говорят, что ньюфаундленды – лучшая порода для детей.
Марвин обнял ее и поцеловал в лоб.
– Спасибо, – сказал он тихо.
Флинн под столом играла с собакой. Щенку очень нравилось жевать шнурки, и каждые десять минут бабушка или Грета просили, чтобы Флинн убрала щенка. Волхвов он уже съел. Но Флинн знала, что они найдут способ общаться с ней, они будут жить в ее снах. Большая собака, с множеством комнат для людей, которые иногда были волхвами, иногда маленькими звездочками, а когда они не могли сделать выбор, превращались в кучеров. Вот только когда они становились кучерами, они становились не очень-то приятными. Большие и злые, они говорили, как Глэдис Найт покинула их и оставила под землей. Они жаждали мести. А еще, когда они были кучерами, они все время отдавали Флинн какие-нибудь приказы. Сегодня они сидели у нее на груди, поэтому она не могла встать с постели, когда ей этого хотелось. Оставалось только лежать под утренним солнышком, пока они рассказывали ей, что мать никогда ее не любила и больше не вернется. Они говорили, она виновата, что ребенок Греты умер, потому что Флинн так эгоистично хотела, чтобы Грета была ее мамой. Грета не будет ее новой мамой; она уже удочерила девочку вместо Флинн. Даже бабушка, говорили они, не так уж сильно любила ее. Она только терпела Флинн, потому что хотела, чтобы Марвин был с ней. Флинн думала, что, возможно, это правда; ее бабушка и папа на самом деле любят друг друга, хотя и не верила, что Анна и Марвин наняли людей, чтобы Флинн украли посреди ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101