» Если бы он был точно уверен, что Джой вернулась к своей первой привязанности и горько сожалеет о шаге, который она сделала, согласившись на этот символический брак, тогда что ж! Рекс понял бы, на каком он свете. Пусть не ясны еще последующие действия, но, по крайней мере, он видел бы свои перспективы.
Но Траверс не знал, на каком он свете.
— Останься со мной! — проворковала Джой мягко, ласково, просяще, когда они встали из-за стола. Рекс обернулся:
— Что ты сказала?
— Я попросила Роя остаться со мной, — объяснила мисс Харрисон. — Тебе он не нужен в твоем кабинете, не так ли?
— Конечно, — ответил доктор Траверс от двери (с другого конца планеты).
Бросив на нее лишь один быстрый взгляд, когда она наклонилась погладить благородную голову собаки, он подумал, что не все еще потеряно, Джой может вернуться и отдать предпочтение ему, Рексу, перед этим веретенообразным писакой. Может быть, она его поддразнивает? Маленький смазливый дьяволенок! А если нет?
Были симптомы и того и другого. Могло ли что-нибудь еще так сводить с ума?
«Единственное, — подумал он, закрывая дверь своего кабинета, — единственное, что остается, — это ждать и смотреть, сохранять благоразумие и спокойствие».
Рекс все это успешно выполнял до среды, когда компания Форда договорилась пойти потанцевать в казино.
Глава семнадцатая
ЛЮБИМАЯ СКОТИНА
1
B то утро Траверсы впервые после свадьбы решили обсудить свои семейные отношения. Вышло это непреднамеренно.
Джой, вместо того чтобы пойти купаться с Перси-валем Артуром и его друзьями к скалам, где планки, кольца, лестницы и трапеции маняще раскачивались над прозрачными водами, предпочла провести солнечное утро дома (Траверс также уединился в кабинете со своим писанием) и занять себя домашними делами, которые с таким же успехом могла выполнить и прислуга. В «Монплезир» в огромной французской корзине два почти неразличимых мальчика доставили из стирки белье. Джой начала его разбирать. Прежде всего собственные вещи. Она торжественно стала разворачивать хрустящую тонкую оберточную бумагу и вынимать хрупкие деревянные плечики со своими вещами, упакованными так красиво, словно они не вернулись из прачечной, а были присланы из самых роскошных магазинов на Круазетт.
Ее приданое… Джой решительно закрыла дверцы шкафа со всей этой ненужной очаровательностью и поднялась к Персивалю Артуру, в его полную беспорядка комнату на верхнем этаже. Здесь она аккуратно сложила в стопку свежее белье, пять нижних рубашек, несколько пар пестрых носков самого плохого итальянского вкуса, яркую спортивную майку и пару грубых белых носовых платков — по-видимому, все, что осталось от трех дюжин (на многих из них стояли фамилии учеников Мьюборо), которые появились во Франции вместе с Персивалем Артуром Фитцроем. Что мальчишки делают со своими носовыми платками, которые им покупают в неимоверных количествах, остается маленькой мужской тайной.
«Мужчины приходят и уходят, а домашнее хозяйство вечно, — философствовала глубоко страдающая маленькая хозяйка виллы. — Может быть, поэтому брак продолжается, несмотря на теории Джеффри. Женщины привыкли терпеть любого мужа ради благополучия семьи и своего дома… как сейчас они терпят ради хорошей машины… Наверное, было бы меньше несчастных жен, если бы они любили домашнюю работу. Полюбуйтесь!»
Она стала распутывать ремни, валявшиеся на полу. «Будет ли у мальчика к тому времени, когда ему исполнится тридцать три, привычка к порядку, как у Рекса, вещи которого не валяются, где попало, а разложены по полочкам, каждая на своем месте. Или только Рекс способен тщательно ухаживать за своей одеждой, как муравей или пчела, и поэтому в других вопросах он — бессовестное животное?»
Прижимая к груди стопку выстиранного белья Рекса, она медленно направилась в спальню своего бессовестного животного.
2
На самом деле это была гардеробная, обставленная очень просто: когда убрали кружева и орнаменты мадам Жанны, там остались только односпальная кровать, шкаф, стулья, два маленьких столика и комод, ослепительно сверкающие эмалевой краской, Ее мужскую атмосферу, составленную из запахов бумажника из свиной кожи, табака, лосьона и бледно-лиловой палочки мыла для бритья, заглушило и наполнило собой легкое дуновение духов «Ночью». Гардеробная была почти вполовину меньше вольера с купидонами, который теперь стал комнатой мадам Траверс. Сообщение между ними осуществлялось при помощи белых раздвижных дверей.
Перед этими дверьми со своей стороны Джой установила шезлонг мадам Жанны, скопированный с того, что на картине, изображающей мадам Рекамье (с добавлением купидонов). К тем же дверям со своей стороны Рекс приставил столик с портретом бабушки Траверс в рамке; на него доктор еженощно выворачивал содержимое своих карманов: кисет с табаком, брелок с ключами, карманный термометр и прочую мелочь.
Таким образом, единственным входом в эти комнаты оставался путь через гостиную. Именно через гостиную вошел сейчас Реке раскованной походкой человека, который думает, что он один. При виде фигуры в теннисном платье нежно-розового цвета, стоявшей перед комодом спиной к нему, он замер. В зеркале отражалось ее лицо, ее округлая, покрытая персиковым загаром рука, прижимающая к мягкой груди тугую стопку мужских белых сорочек к вечернему костюму. Рекс Траверс никогда не видел ничего более женственного, чем ее появление в этой сугубо мужской обстановке. Контраст привлек и потряс его, вызвав желания, которые, увы, невозможно было осуществить. Ведь речь шла о том, чтобы вырвать у нее стопку белья, отшвырнуть куда-нибудь подальше, схватить ее руки, поднять, обвить ими свою шею и таким образом захватить ее в плен! Однако, по логике… ведь она была его женой! В его комнате!.. Отвратительная ситуация.
— Извини, — сказал он беззаботно, — я не знал, что ты здесь, Джой.
— Я просто убираю твои выстиранные вещи! — воскликнула она с той же беззаботностью.
— Я пришел за книгой. — Он нашел ее; какой-то научный трактат о «Предупреждении материнской смертности», над которым сосредоточенно думал прошлой ночью, когда не мог уснуть.
Там, в этой залитой солнцем комнате, они смотрели в лицо друг другу — пара, казалось, созданная друг для друга; идеальная пара в глазах простодушных. Крупный, мускулистый англичанин, потерявший задумчивую привлекательность отрочества, но получивший взамен в конце солнечного расцвета юности девушку, все еще остающуюся нераспустившимся цветком.
Из противоположных концов комнаты они смотрели в лицо друг другу так беззаботно, открыто, словно он постоянно встречал ее в своей спальне, деловито хлопочущую, восхитительно хорошенькую… Рекс спрашивал себя, слышала ли девушка что-нибудь о Тантале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Но Траверс не знал, на каком он свете.
— Останься со мной! — проворковала Джой мягко, ласково, просяще, когда они встали из-за стола. Рекс обернулся:
— Что ты сказала?
— Я попросила Роя остаться со мной, — объяснила мисс Харрисон. — Тебе он не нужен в твоем кабинете, не так ли?
— Конечно, — ответил доктор Траверс от двери (с другого конца планеты).
Бросив на нее лишь один быстрый взгляд, когда она наклонилась погладить благородную голову собаки, он подумал, что не все еще потеряно, Джой может вернуться и отдать предпочтение ему, Рексу, перед этим веретенообразным писакой. Может быть, она его поддразнивает? Маленький смазливый дьяволенок! А если нет?
Были симптомы и того и другого. Могло ли что-нибудь еще так сводить с ума?
«Единственное, — подумал он, закрывая дверь своего кабинета, — единственное, что остается, — это ждать и смотреть, сохранять благоразумие и спокойствие».
Рекс все это успешно выполнял до среды, когда компания Форда договорилась пойти потанцевать в казино.
Глава семнадцатая
ЛЮБИМАЯ СКОТИНА
1
B то утро Траверсы впервые после свадьбы решили обсудить свои семейные отношения. Вышло это непреднамеренно.
Джой, вместо того чтобы пойти купаться с Перси-валем Артуром и его друзьями к скалам, где планки, кольца, лестницы и трапеции маняще раскачивались над прозрачными водами, предпочла провести солнечное утро дома (Траверс также уединился в кабинете со своим писанием) и занять себя домашними делами, которые с таким же успехом могла выполнить и прислуга. В «Монплезир» в огромной французской корзине два почти неразличимых мальчика доставили из стирки белье. Джой начала его разбирать. Прежде всего собственные вещи. Она торжественно стала разворачивать хрустящую тонкую оберточную бумагу и вынимать хрупкие деревянные плечики со своими вещами, упакованными так красиво, словно они не вернулись из прачечной, а были присланы из самых роскошных магазинов на Круазетт.
Ее приданое… Джой решительно закрыла дверцы шкафа со всей этой ненужной очаровательностью и поднялась к Персивалю Артуру, в его полную беспорядка комнату на верхнем этаже. Здесь она аккуратно сложила в стопку свежее белье, пять нижних рубашек, несколько пар пестрых носков самого плохого итальянского вкуса, яркую спортивную майку и пару грубых белых носовых платков — по-видимому, все, что осталось от трех дюжин (на многих из них стояли фамилии учеников Мьюборо), которые появились во Франции вместе с Персивалем Артуром Фитцроем. Что мальчишки делают со своими носовыми платками, которые им покупают в неимоверных количествах, остается маленькой мужской тайной.
«Мужчины приходят и уходят, а домашнее хозяйство вечно, — философствовала глубоко страдающая маленькая хозяйка виллы. — Может быть, поэтому брак продолжается, несмотря на теории Джеффри. Женщины привыкли терпеть любого мужа ради благополучия семьи и своего дома… как сейчас они терпят ради хорошей машины… Наверное, было бы меньше несчастных жен, если бы они любили домашнюю работу. Полюбуйтесь!»
Она стала распутывать ремни, валявшиеся на полу. «Будет ли у мальчика к тому времени, когда ему исполнится тридцать три, привычка к порядку, как у Рекса, вещи которого не валяются, где попало, а разложены по полочкам, каждая на своем месте. Или только Рекс способен тщательно ухаживать за своей одеждой, как муравей или пчела, и поэтому в других вопросах он — бессовестное животное?»
Прижимая к груди стопку выстиранного белья Рекса, она медленно направилась в спальню своего бессовестного животного.
2
На самом деле это была гардеробная, обставленная очень просто: когда убрали кружева и орнаменты мадам Жанны, там остались только односпальная кровать, шкаф, стулья, два маленьких столика и комод, ослепительно сверкающие эмалевой краской, Ее мужскую атмосферу, составленную из запахов бумажника из свиной кожи, табака, лосьона и бледно-лиловой палочки мыла для бритья, заглушило и наполнило собой легкое дуновение духов «Ночью». Гардеробная была почти вполовину меньше вольера с купидонами, который теперь стал комнатой мадам Траверс. Сообщение между ними осуществлялось при помощи белых раздвижных дверей.
Перед этими дверьми со своей стороны Джой установила шезлонг мадам Жанны, скопированный с того, что на картине, изображающей мадам Рекамье (с добавлением купидонов). К тем же дверям со своей стороны Рекс приставил столик с портретом бабушки Траверс в рамке; на него доктор еженощно выворачивал содержимое своих карманов: кисет с табаком, брелок с ключами, карманный термометр и прочую мелочь.
Таким образом, единственным входом в эти комнаты оставался путь через гостиную. Именно через гостиную вошел сейчас Реке раскованной походкой человека, который думает, что он один. При виде фигуры в теннисном платье нежно-розового цвета, стоявшей перед комодом спиной к нему, он замер. В зеркале отражалось ее лицо, ее округлая, покрытая персиковым загаром рука, прижимающая к мягкой груди тугую стопку мужских белых сорочек к вечернему костюму. Рекс Траверс никогда не видел ничего более женственного, чем ее появление в этой сугубо мужской обстановке. Контраст привлек и потряс его, вызвав желания, которые, увы, невозможно было осуществить. Ведь речь шла о том, чтобы вырвать у нее стопку белья, отшвырнуть куда-нибудь подальше, схватить ее руки, поднять, обвить ими свою шею и таким образом захватить ее в плен! Однако, по логике… ведь она была его женой! В его комнате!.. Отвратительная ситуация.
— Извини, — сказал он беззаботно, — я не знал, что ты здесь, Джой.
— Я просто убираю твои выстиранные вещи! — воскликнула она с той же беззаботностью.
— Я пришел за книгой. — Он нашел ее; какой-то научный трактат о «Предупреждении материнской смертности», над которым сосредоточенно думал прошлой ночью, когда не мог уснуть.
Там, в этой залитой солнцем комнате, они смотрели в лицо друг другу — пара, казалось, созданная друг для друга; идеальная пара в глазах простодушных. Крупный, мускулистый англичанин, потерявший задумчивую привлекательность отрочества, но получивший взамен в конце солнечного расцвета юности девушку, все еще остающуюся нераспустившимся цветком.
Из противоположных концов комнаты они смотрели в лицо друг другу так беззаботно, открыто, словно он постоянно встречал ее в своей спальне, деловито хлопочущую, восхитительно хорошенькую… Рекс спрашивал себя, слышала ли девушка что-нибудь о Тантале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84