Но после того как мама от нас ушла, а я была в четвертом классе, он нанял домработницу по имени Хуанита. Она не слишком любила убираться, но и не видела в том большого смысла, но зато любила готовить. Любимым блюдом папочки в ее исполнении была запеченная лососина. Он так сильно полюбил его, что, еще до того как Хуанита рассчиталась, чтобы вернуться к себе и заботиться о внуках, отец предпринял радикальный шаг и выучил рецепт.
Если не считать воскресенья, единственным свободным папиным днем была среда. Поэтому по вечерам в среду он готовил. Меню менялось редко. Обычно отец запекает лососину и поливает ее лимонным соусом. В качестве гарнира подается консервированный горошек, рис, варенный в пакетиках, чай со льдом, а на десерт банановый пудинг.
Что касается меня, то визит к отцу в эту среду не сопровождался какими-то проблемами. В смысле работы, я хочу сказать. Наш бизнес рушился на глазах. Телефон внезапно замолчал. И, несмотря на то, что Глории удалось уговорить Аннабелл Уэйтс дать ход проекту по перестройке кухни, я знала, что тетя переживает.
После пяти я заперла салон, переоделась в шорты, футболку и кроссовки, заплела волосы в косичку и вытащила из сарая велосипед. До нашего с папой дома мне предстояло проехать две мили.
Всю неделю стояла жуткая жара, но сегодня после полудня прошел дождь, и запах умытого дождем тротуара, шелест надутых шин, ритмичные движения — все это успокаивало мои взвинченные нервы.
Приятно было оказаться вне всего этого, вне мертвящей тишины офиса, приятно было размять мышцы.
Когда я вошла в дом через заднюю дверь, вся в поту и тяжело дыша, отец как раз вытаскивал лососину из духовки. Он обвязал вокруг талии полотенце вместо фартука, а на голове у него была бандана.
Я поцеловала отца в лоб как раз под платком.
— Что это? Кого изображаешь: адмирала Нельсона или «Железного повара»?
— Ни того, ни другого, — сказал отец. — Я просто не хотел сдабривать наш ужин собственным потом, и еще я берегу прическу.
Он похлопал себя по облысевшей макушке и рассмеялся над собственной шуткой.
Я окинула взглядом кухонный стол, на котором стояли три тарелки.
— Я думала, Глория сегодня в Атланте.
— Она и есть в Атланте, — сказал отец, ставя горячую сковородку на кухонную стойку.
— Тогда кто с нами ужинает? — спросила я.
Отец достал из холодильника кувшин с ледяным чаем и налил мне стакан.
Я глотнула с удовольствием и окинула взглядом нашу старую усталую кухню с ее видавшими виды кухонными приборами и пластиковым покрытием стен над рабочими зонами. В семидесятых, когда мои родители построили дом, эта кухня, да и вообще все в доме, считалась последним писком — и в смысле дизайна, и в смысле техники. Как раз тогда отец начал зарабатывать настоящие деньги, торгуя автомобилями, и он хотел, чтобы все в городе знали, какой он счастливчик.
В холле нашего дома потолок был как в церкви и полы были мраморными, белое ковровое покрытие с жестким ворсом от стены до стены, большие окна с витражами и патио, в центре которого был пруд с рыбками и купальня для птиц.
Я все еще помню, как выглядел дом, когда все было новым и сияющим. Отец позволил маме заказать новую посуду из каталога «Джей-Си Пенни» и даже новые бокалы для вина.
Маме нравилась эта посуда. Тяжелые тарелки и бокалы, расписанные вручную, с изображением ярко-красных тюльпанов.
Когда мама ушла, то и эту посуду нам оставила. На самом деле, насколько мне известно (а для семи лет я была девочкой весьма развитой), моя мать вообще ничего не прихватила с собой из старой жизни, когда убежала из дома с продавцом из «Мердок моторс».
И отец очень многое оставил так, как оно было тогда, когда ушла мама. Ковер уже, конечно, давно заменили, кое-что было куплено из электрических домашних помощников, но, несмотря на все мои мольбы о том, чтобы отец разрешил мне сделать переоформление дома, мы и двадцать пять лет спустя ели с тех же тарелок и сидели за тем же кленовым столом на тех же стульях, имитирующих стол и стулья первых переселенцев в Америку.
Я развернула одну из поношенных золотистых салфеток, что отец положил возле каждого из приборов.
— Итак, кто наш таинственный гость?
— Ты не хочешь разогреть для меня горошек? — спросил отец, кивнув в сторону банки с консервированным горошком на кухонной стойке.
— Пожалуй, смогла бы. — Я нашла кастрюльку из полированного алюминия (из тех же старинных припасов) и, высыпав из банки горошек, поставила на конфорку.
— Рис готов, на случай, если ты хочешь разложить его на тарелки. Рекомендую воспользоваться для этого формочкой, — сказал отец, указывая на стеклянные креманки на той же стойке. — Но вначале советую положить немного масла.
— Знаю-знаю. Так как насчет твоего гостя?
— Хочешь пива? — спросил отец, открывая холодильник. — Я купил импортного, какое ты любишь.
— С меня пока хватит чаю, — сказала я. — Ну, давай же, па. Не заставляй меня гадать, кто придет к нам на ужин.
— Этот человек — новичок в городе, — сказал отец. Открыв дверцу духовки, он посмотрел на рогалики, которые там разогревал. — К тому же, симпатичный.
— Пап, ты не мог так поступить!
— Как поступить? — Взгляд у отца был совершенно невинный.
— Ты не мог устроить для меня свидание вслепую, особенно сейчас.
— Свидание? Черт побери, никакое это не свидание. Кили, ты же меня знаешь. Разве я когда-нибудь пытался устроить для тебя свидание? Ну, хоть раз в жизни?
— Прошу тебя, не прикидывайся. Помнишь того парня из рекламного агентства?
— Я думал, он сможет помочь тебе продвинуть бизнес, — сказал отец. — И кстати, о нем тоже ничего плохого нельзя сказать.
— Он плевался, когда говорил. Мне пришлось дождевик надеть, когда я пошла с ним на свидание. И он был не единственным кобельком, с которым ты хотел меня свести. Помнишь этого проныру — торговца Библией, которого ты встретил в бизнес-клубе «Ротари»?
— Немного духовности еще никому не навредило, — сказал отец. — К тому же этот парень неплохо зарабатывал.
— Он жил с матерью. У него даже своей машины не было. И когда я пришла на ужин в платье без рукавов, он попытался прочесть мне лекцию о греховности плоти.
— Ты преувеличиваешь.
— Он до сих пор посылает мне религиозные трактаты! — сказала я.
— Ну что же, тот, кого я пригласил, совсем другой, — сказал отец. — У него свой бизнес. Он купил здесь дом. Кажется, вы уже встречались. На самом деле, я думаю, если ты правильно разыграешь партию, этот парень мог бы подкинуть тебе работенку. Для вас с Глорией есть шанс заполучить неплохого клиента.
— Что за работа? — спросила я.
Но тут прозвенел звонок в дверь. Папа кинулся открывать, однако вовремя одумался и снял с пояса полотенце, а с головы бандану. Я потрусила следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Если не считать воскресенья, единственным свободным папиным днем была среда. Поэтому по вечерам в среду он готовил. Меню менялось редко. Обычно отец запекает лососину и поливает ее лимонным соусом. В качестве гарнира подается консервированный горошек, рис, варенный в пакетиках, чай со льдом, а на десерт банановый пудинг.
Что касается меня, то визит к отцу в эту среду не сопровождался какими-то проблемами. В смысле работы, я хочу сказать. Наш бизнес рушился на глазах. Телефон внезапно замолчал. И, несмотря на то, что Глории удалось уговорить Аннабелл Уэйтс дать ход проекту по перестройке кухни, я знала, что тетя переживает.
После пяти я заперла салон, переоделась в шорты, футболку и кроссовки, заплела волосы в косичку и вытащила из сарая велосипед. До нашего с папой дома мне предстояло проехать две мили.
Всю неделю стояла жуткая жара, но сегодня после полудня прошел дождь, и запах умытого дождем тротуара, шелест надутых шин, ритмичные движения — все это успокаивало мои взвинченные нервы.
Приятно было оказаться вне всего этого, вне мертвящей тишины офиса, приятно было размять мышцы.
Когда я вошла в дом через заднюю дверь, вся в поту и тяжело дыша, отец как раз вытаскивал лососину из духовки. Он обвязал вокруг талии полотенце вместо фартука, а на голове у него была бандана.
Я поцеловала отца в лоб как раз под платком.
— Что это? Кого изображаешь: адмирала Нельсона или «Железного повара»?
— Ни того, ни другого, — сказал отец. — Я просто не хотел сдабривать наш ужин собственным потом, и еще я берегу прическу.
Он похлопал себя по облысевшей макушке и рассмеялся над собственной шуткой.
Я окинула взглядом кухонный стол, на котором стояли три тарелки.
— Я думала, Глория сегодня в Атланте.
— Она и есть в Атланте, — сказал отец, ставя горячую сковородку на кухонную стойку.
— Тогда кто с нами ужинает? — спросила я.
Отец достал из холодильника кувшин с ледяным чаем и налил мне стакан.
Я глотнула с удовольствием и окинула взглядом нашу старую усталую кухню с ее видавшими виды кухонными приборами и пластиковым покрытием стен над рабочими зонами. В семидесятых, когда мои родители построили дом, эта кухня, да и вообще все в доме, считалась последним писком — и в смысле дизайна, и в смысле техники. Как раз тогда отец начал зарабатывать настоящие деньги, торгуя автомобилями, и он хотел, чтобы все в городе знали, какой он счастливчик.
В холле нашего дома потолок был как в церкви и полы были мраморными, белое ковровое покрытие с жестким ворсом от стены до стены, большие окна с витражами и патио, в центре которого был пруд с рыбками и купальня для птиц.
Я все еще помню, как выглядел дом, когда все было новым и сияющим. Отец позволил маме заказать новую посуду из каталога «Джей-Си Пенни» и даже новые бокалы для вина.
Маме нравилась эта посуда. Тяжелые тарелки и бокалы, расписанные вручную, с изображением ярко-красных тюльпанов.
Когда мама ушла, то и эту посуду нам оставила. На самом деле, насколько мне известно (а для семи лет я была девочкой весьма развитой), моя мать вообще ничего не прихватила с собой из старой жизни, когда убежала из дома с продавцом из «Мердок моторс».
И отец очень многое оставил так, как оно было тогда, когда ушла мама. Ковер уже, конечно, давно заменили, кое-что было куплено из электрических домашних помощников, но, несмотря на все мои мольбы о том, чтобы отец разрешил мне сделать переоформление дома, мы и двадцать пять лет спустя ели с тех же тарелок и сидели за тем же кленовым столом на тех же стульях, имитирующих стол и стулья первых переселенцев в Америку.
Я развернула одну из поношенных золотистых салфеток, что отец положил возле каждого из приборов.
— Итак, кто наш таинственный гость?
— Ты не хочешь разогреть для меня горошек? — спросил отец, кивнув в сторону банки с консервированным горошком на кухонной стойке.
— Пожалуй, смогла бы. — Я нашла кастрюльку из полированного алюминия (из тех же старинных припасов) и, высыпав из банки горошек, поставила на конфорку.
— Рис готов, на случай, если ты хочешь разложить его на тарелки. Рекомендую воспользоваться для этого формочкой, — сказал отец, указывая на стеклянные креманки на той же стойке. — Но вначале советую положить немного масла.
— Знаю-знаю. Так как насчет твоего гостя?
— Хочешь пива? — спросил отец, открывая холодильник. — Я купил импортного, какое ты любишь.
— С меня пока хватит чаю, — сказала я. — Ну, давай же, па. Не заставляй меня гадать, кто придет к нам на ужин.
— Этот человек — новичок в городе, — сказал отец. Открыв дверцу духовки, он посмотрел на рогалики, которые там разогревал. — К тому же, симпатичный.
— Пап, ты не мог так поступить!
— Как поступить? — Взгляд у отца был совершенно невинный.
— Ты не мог устроить для меня свидание вслепую, особенно сейчас.
— Свидание? Черт побери, никакое это не свидание. Кили, ты же меня знаешь. Разве я когда-нибудь пытался устроить для тебя свидание? Ну, хоть раз в жизни?
— Прошу тебя, не прикидывайся. Помнишь того парня из рекламного агентства?
— Я думал, он сможет помочь тебе продвинуть бизнес, — сказал отец. — И кстати, о нем тоже ничего плохого нельзя сказать.
— Он плевался, когда говорил. Мне пришлось дождевик надеть, когда я пошла с ним на свидание. И он был не единственным кобельком, с которым ты хотел меня свести. Помнишь этого проныру — торговца Библией, которого ты встретил в бизнес-клубе «Ротари»?
— Немного духовности еще никому не навредило, — сказал отец. — К тому же этот парень неплохо зарабатывал.
— Он жил с матерью. У него даже своей машины не было. И когда я пришла на ужин в платье без рукавов, он попытался прочесть мне лекцию о греховности плоти.
— Ты преувеличиваешь.
— Он до сих пор посылает мне религиозные трактаты! — сказала я.
— Ну что же, тот, кого я пригласил, совсем другой, — сказал отец. — У него свой бизнес. Он купил здесь дом. Кажется, вы уже встречались. На самом деле, я думаю, если ты правильно разыграешь партию, этот парень мог бы подкинуть тебе работенку. Для вас с Глорией есть шанс заполучить неплохого клиента.
— Что за работа? — спросила я.
Но тут прозвенел звонок в дверь. Папа кинулся открывать, однако вовремя одумался и снял с пояса полотенце, а с головы бандану. Я потрусила следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108