Лежа на земле, он спрашивает:
— Чья черепушка-то?
Джулиет целует маму в щеку, но оружие по-прежнему направлено на Оливера.
— Твоя, неудачник. Видишь, там написано? — Потом спрашивает маму. — Что это за потрясающие новости, достигшие моего слуха?
— Неужели черепушка настоящая? — вмешивается Оливер. — Где ты ее раздобыла?
Он вскакивает и снимает череп с двери.
— Подарил один ординатор из нейрохирургии.
— Твой любовничек, да? — язвительно спрашивает Оливер.
— Не твое собачье дело. Он хотел бы быть моим любовничком. А подарок мне понравился. Череп — это оригинальнее, чем букет цветов.
— И он тебе нравится?
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Это точно, я скоро состарюсь. — Оливер шевелит челюстью черепа, которая крепится на пружине. Раздается звук, напоминающий скрип двери. — Ух ты! Так нравится он тебе или нет?
— Как же он мне может нравиться? Ведь он ординатор из нейрохирургии. Ты себе не представляешь, какая это скучная публика.
— Понятно.
— Если тебе осталось жить на свете всего два часа, проведи их с ординатором из нейрохирургии. Два часа покажутся тебе двумя годами. Череп можешь оставить себе, но обещай мне, что не будешь таскать его в школу и на улицу. Я думаю, похищать черепа из больницы не совсем законно.
— Все понял. Большое спасибо.
Джулиет скрывается за углом дома и возвращается со своим велосипедом, который замаскировала в кустах.
— Я так и знала, что твоему извращенному уму такой подарок понравится. Так я требую подробностей, — оборачивается она к маме.
Но Оливер берет инициативу на себя.
— У нее целых три красных кружка!
Джулиет непонимающе хлопает глазами.
— Это правда, — подтверждает мама. — Три красных кружка.
— И еще будут! — выпаливает Оливер.
— У тебя что, краснуха? — встревоженно спрашивает Джулиет.
Оливер и мама заговорщицки ухмыляются. Череп тоже разделяет их веселье. Потом мама торжественно объявляет:
— Я продала три работы.
У Джулиет отвисает челюсть.
— Энни!
— Причем очень влиятельному коллекционеру. Он говорит… — Она щелкает пальцами, не в силах найти нужное слово. — Он говорит, что я буду суперзвездой.
Джулиет отчаянно визжит.
— Тихо ты! — пугается мама.
— Энни! Это так здорово!
Мама триумфально упирается руками в бока.
— У меня в кармане двенадцать тысяч долларов.
— Ой, Энни!
Джулиет подпрыгивает, хватает маму руками за щеки и сплющивает их так, что губы у мамы становятся похожими на рыбьи.
— Энни, мать твою, это так здорово!
— Не выражайся! — говорит мама.
Потом Энни и Джулиет победоносно пожимают друг другу руки. Джулиет в восторге начинает молотить кулаками по маме, и та, хохоча, хватает ее за запястья. Подруги обнимаются, и Джулиет снова начинает молотить маму, но уже по спине. Она гораздо выше, поэтому в ее объятиях мамы почти не видно. Джулиет подмигивает Оливеру, протягивает свою длинную руку и хватает его за шею, явно намереваясь задушить и без того уже подстреленного врага.
Учитель сидит в своей учительской, погруженный в медитацию. Он в позе лотоса, взгляд устремлен на салаграммы, нарисованные на деревянном полу.
Это пирамида из красных дисков.
Учитель набирает в грудь воздуха. Пурака .
Воздух проходит вдоль позвоночника, крутясь спиралью, спускается по пути, который именуется Красной Дорогой. Дыхание спускается в темный пруд, вокруг которого растут белые кипарисы.
Речака . Дыхание свободное.
Еще один вдох. Пурака .
Один из красных кружков отрывается от нарисованной пирамиды и повисает в воздухе перед глазами Учителя. Это уже не кружок, а шар. Он легкий, невесомый, внутри шара Учитель видит лицо своего отца. Отец пьян. Он лежит на полу кладовки. Кладовка находится в подвале дома, где прошло детство Учителя. Отец орет во всю глотку арию Беллини. У него так называемый лирический баритон, в уголках рта застыла слюна.
Выдох. Речака . Шар взмывает выше.
Перед глазами застывает еще один шар, и Учитель заглядывает в него.
Он сидит на кухне все в том же родительском доме. Повсюду груды немытой посуды, заплесневевшие объедки. Он намазывает горчицей хлеб. В холодильнике где-то должен валяться кусок колбасы. С одной стороны она подгнила, но ничего, можно отрезать. Учитель смотрит на бутерброд и видит, что в горчице увяз таракан. Мальчик быстро хватает таракана двумя пальцами и смотрит на него. Вымазанные в горчице ножки отчаянно шевелятся, но таракан не двигается, он беспомощен.
Речака . Видение исчезло.
Новый вдох, новый шар.
Мать с криком врывается в уборную, чуть не сшибив дверь с петель. Папа сидит на унитазе, читая Фому Аквинского. “Ну и что теперь, Принцесса?” — кричит мама. Папа встает. Видно, что задница у него вымазана в дерьме. Он делает неловкий шажок вперед, спущенные штаны ему мешают. Папа хочет плюнуть матери в лицо, но промахивается. С улыбкой смотрит на сына, закрывает дверь.
Регулируя дыхание, Учитель складывает три шара в пирамиду, выравнивает их в правильный треугольник, потом мощным вдохом проглатывает.
Встает, включает автоответчик.
Было три звонка, все от Сари.
Учитель подходит к пульту, нажимает на кнопку. Это канал 1, кухня Энни Лэйрд. У клиента в гостях подруга, она врач. Они болтают о всякой ерунде, учительская наполняется веселым смехом. Послушать женщин приятно. Лао Цзы сказал: “Мастер путешествует с утра до ночи, не покидая своего дома”.
Энни и ее подружка переходят к интересной теме: начинают обсуждать Зака Лайда.
Энни смущена.
— Блузку в сеточку? Ни за что на свете.
— Почему нет? — фыркает Джулиет. — Ты в ней такая сексуальная.
— Джулиет, перестань. Я не хочу выглядеть сексуальной. Этот человек — мой потенциальный патрон, а не потенциальный…
— Кто?
— Друг. Не важно.
— Ну конечно. Просто всего лишь сногсшибательный, умный, богатый мужчина. Это для тебя недостаточно хорошо. Ты, так и быть, согласилась с ним поужинать, но на большее рассчитывать он не должен.
— Пойми, Джулиет, это не свидание, а деловая встреча. Кроме того, позволь тебе заметить, ты упомянула не все его достоинства. Еще он очень уверен в себе, остроумен и не забудь про готические скулы.
— Видишь, как у тебя глаза засверкали. Стало быть, решено: ты надеваешь блузку в сеточку. И не будь с ним чересчур застенчивой.
— Я вовсе не застенчивая.
— Еще какая застенчивая.
— Я скрытная, а не застенчивая.
— Нет, ты обожаешь запираться в себе.
— Ничего подобного. Просто, когда я с мужчинами, я не болтлива.
Джулиет громко хохочет.
— Болтлива? Ты так это называешь?
Совершенно ясно, что терпение Джулиет на исходе. Она сидит, покачиваясь в кресле-качалке, и лопает конфеты “Лорна Дун”, любимую усладу Оливера. Отхлебнув чаю, Джулиет назидательно говорит:
— Это не болтовня, девочка, это искусство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Чья черепушка-то?
Джулиет целует маму в щеку, но оружие по-прежнему направлено на Оливера.
— Твоя, неудачник. Видишь, там написано? — Потом спрашивает маму. — Что это за потрясающие новости, достигшие моего слуха?
— Неужели черепушка настоящая? — вмешивается Оливер. — Где ты ее раздобыла?
Он вскакивает и снимает череп с двери.
— Подарил один ординатор из нейрохирургии.
— Твой любовничек, да? — язвительно спрашивает Оливер.
— Не твое собачье дело. Он хотел бы быть моим любовничком. А подарок мне понравился. Череп — это оригинальнее, чем букет цветов.
— И он тебе нравится?
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Это точно, я скоро состарюсь. — Оливер шевелит челюстью черепа, которая крепится на пружине. Раздается звук, напоминающий скрип двери. — Ух ты! Так нравится он тебе или нет?
— Как же он мне может нравиться? Ведь он ординатор из нейрохирургии. Ты себе не представляешь, какая это скучная публика.
— Понятно.
— Если тебе осталось жить на свете всего два часа, проведи их с ординатором из нейрохирургии. Два часа покажутся тебе двумя годами. Череп можешь оставить себе, но обещай мне, что не будешь таскать его в школу и на улицу. Я думаю, похищать черепа из больницы не совсем законно.
— Все понял. Большое спасибо.
Джулиет скрывается за углом дома и возвращается со своим велосипедом, который замаскировала в кустах.
— Я так и знала, что твоему извращенному уму такой подарок понравится. Так я требую подробностей, — оборачивается она к маме.
Но Оливер берет инициативу на себя.
— У нее целых три красных кружка!
Джулиет непонимающе хлопает глазами.
— Это правда, — подтверждает мама. — Три красных кружка.
— И еще будут! — выпаливает Оливер.
— У тебя что, краснуха? — встревоженно спрашивает Джулиет.
Оливер и мама заговорщицки ухмыляются. Череп тоже разделяет их веселье. Потом мама торжественно объявляет:
— Я продала три работы.
У Джулиет отвисает челюсть.
— Энни!
— Причем очень влиятельному коллекционеру. Он говорит… — Она щелкает пальцами, не в силах найти нужное слово. — Он говорит, что я буду суперзвездой.
Джулиет отчаянно визжит.
— Тихо ты! — пугается мама.
— Энни! Это так здорово!
Мама триумфально упирается руками в бока.
— У меня в кармане двенадцать тысяч долларов.
— Ой, Энни!
Джулиет подпрыгивает, хватает маму руками за щеки и сплющивает их так, что губы у мамы становятся похожими на рыбьи.
— Энни, мать твою, это так здорово!
— Не выражайся! — говорит мама.
Потом Энни и Джулиет победоносно пожимают друг другу руки. Джулиет в восторге начинает молотить кулаками по маме, и та, хохоча, хватает ее за запястья. Подруги обнимаются, и Джулиет снова начинает молотить маму, но уже по спине. Она гораздо выше, поэтому в ее объятиях мамы почти не видно. Джулиет подмигивает Оливеру, протягивает свою длинную руку и хватает его за шею, явно намереваясь задушить и без того уже подстреленного врага.
Учитель сидит в своей учительской, погруженный в медитацию. Он в позе лотоса, взгляд устремлен на салаграммы, нарисованные на деревянном полу.
Это пирамида из красных дисков.
Учитель набирает в грудь воздуха. Пурака .
Воздух проходит вдоль позвоночника, крутясь спиралью, спускается по пути, который именуется Красной Дорогой. Дыхание спускается в темный пруд, вокруг которого растут белые кипарисы.
Речака . Дыхание свободное.
Еще один вдох. Пурака .
Один из красных кружков отрывается от нарисованной пирамиды и повисает в воздухе перед глазами Учителя. Это уже не кружок, а шар. Он легкий, невесомый, внутри шара Учитель видит лицо своего отца. Отец пьян. Он лежит на полу кладовки. Кладовка находится в подвале дома, где прошло детство Учителя. Отец орет во всю глотку арию Беллини. У него так называемый лирический баритон, в уголках рта застыла слюна.
Выдох. Речака . Шар взмывает выше.
Перед глазами застывает еще один шар, и Учитель заглядывает в него.
Он сидит на кухне все в том же родительском доме. Повсюду груды немытой посуды, заплесневевшие объедки. Он намазывает горчицей хлеб. В холодильнике где-то должен валяться кусок колбасы. С одной стороны она подгнила, но ничего, можно отрезать. Учитель смотрит на бутерброд и видит, что в горчице увяз таракан. Мальчик быстро хватает таракана двумя пальцами и смотрит на него. Вымазанные в горчице ножки отчаянно шевелятся, но таракан не двигается, он беспомощен.
Речака . Видение исчезло.
Новый вдох, новый шар.
Мать с криком врывается в уборную, чуть не сшибив дверь с петель. Папа сидит на унитазе, читая Фому Аквинского. “Ну и что теперь, Принцесса?” — кричит мама. Папа встает. Видно, что задница у него вымазана в дерьме. Он делает неловкий шажок вперед, спущенные штаны ему мешают. Папа хочет плюнуть матери в лицо, но промахивается. С улыбкой смотрит на сына, закрывает дверь.
Регулируя дыхание, Учитель складывает три шара в пирамиду, выравнивает их в правильный треугольник, потом мощным вдохом проглатывает.
Встает, включает автоответчик.
Было три звонка, все от Сари.
Учитель подходит к пульту, нажимает на кнопку. Это канал 1, кухня Энни Лэйрд. У клиента в гостях подруга, она врач. Они болтают о всякой ерунде, учительская наполняется веселым смехом. Послушать женщин приятно. Лао Цзы сказал: “Мастер путешествует с утра до ночи, не покидая своего дома”.
Энни и ее подружка переходят к интересной теме: начинают обсуждать Зака Лайда.
Энни смущена.
— Блузку в сеточку? Ни за что на свете.
— Почему нет? — фыркает Джулиет. — Ты в ней такая сексуальная.
— Джулиет, перестань. Я не хочу выглядеть сексуальной. Этот человек — мой потенциальный патрон, а не потенциальный…
— Кто?
— Друг. Не важно.
— Ну конечно. Просто всего лишь сногсшибательный, умный, богатый мужчина. Это для тебя недостаточно хорошо. Ты, так и быть, согласилась с ним поужинать, но на большее рассчитывать он не должен.
— Пойми, Джулиет, это не свидание, а деловая встреча. Кроме того, позволь тебе заметить, ты упомянула не все его достоинства. Еще он очень уверен в себе, остроумен и не забудь про готические скулы.
— Видишь, как у тебя глаза засверкали. Стало быть, решено: ты надеваешь блузку в сеточку. И не будь с ним чересчур застенчивой.
— Я вовсе не застенчивая.
— Еще какая застенчивая.
— Я скрытная, а не застенчивая.
— Нет, ты обожаешь запираться в себе.
— Ничего подобного. Просто, когда я с мужчинами, я не болтлива.
Джулиет громко хохочет.
— Болтлива? Ты так это называешь?
Совершенно ясно, что терпение Джулиет на исходе. Она сидит, покачиваясь в кресле-качалке, и лопает конфеты “Лорна Дун”, любимую усладу Оливера. Отхлебнув чаю, Джулиет назидательно говорит:
— Это не болтовня, девочка, это искусство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81