Слишком часто я видела ее слоняющейся по улицам. Иногда даже приходилось чуть ли не за руку вести ее домой. – Молодая женщина потупилась. – Временами Латвиния бегала почти голышом. Ни белья, ни лифчика, одна прозрачная блузка. И ту распахивала до пупа. А когда я спрашивала, что это значит, она хихикала и неохотно застегивалась.
– Подманивала клиента? – спросил Макларен.
– Мне всегда казалось, что это просто дурость.
– Подманивала или нет, но если она вела себя таким образом, то клиенты сами находили ее.
– В этом я не сомневаюсь, – согласилась Ринальдо.
– И тем не менее постоянного приятеля у нее не было, – уточнил Макларен.
– Насколько я знаю – нет.
– Никаких контактов с парнями из группировок вообще?
– За исключением брата, по-видимому. Вам нужно поговорить с ее бабкой.
– Мы сделаем это, – сказал Хукс. – Дайте нам адрес.
– Не помню номер дома, но это на Тридцать девятой улице, пара кварталов отсюда. Старый выкрашенный зеленой краской дом, большое деревянное здание, где квартиры сдаются внаем, невысокий заборчик, а вместо травы все залито цементом. Я как-то отводила ее туда – болталась по улицам в короткой юбчонке без трусиков. День был ветреный, и мне просто нужно было завести ее куда-то. Бабка живет на втором этаже.
– Полиции приходилось задерживать девочку?
– Да, мне вместе с моим напарником Кретцером. Мы останавливали ее пару раз – приставала к водителям. Оба раза вечером, на Гувер-авеню, у пандусов эстакады, прямо на проезжей части.
– Восточный въезд или западный?
– Западный.
– Хотела снять мальчика из Беверли-Хиллз, – вставил Макларен.
Ринальдо пожала плечами.
– Когда это было? – спросил Хукс.
– По-моему, в декабре прошлого года. Погода стояла холодная, а на ней сверху был только жакетик без рукавов.
– Значит, карточку на нее завели? – Хукс пометил что-то в блокноте.
– Скорее всего нет, это же так, мелочь. Она была несовершеннолетней, и я еще сказала тогда, что ей просто повезло. Если хотите побывать у нее дома, могу показать дорогу.
– Было бы правильно начать с визита к бабуле, – признал Хукс и посмотрел на Макларена. – Не смотаешься?
– Конечно.
Усевшись в патрульную машину, Макларен вместе с Ринальдо выехали со школьного двора через южные ворота.
– Обнаружил какие-нибудь параллели? – поинтересовался Хукс у Майло.
– Пока ничего серьезного.
– Твоя была дочкой дипломата?
– Израильского дипломата.
– В прессе об этом сообщалось?
– Семья воспротивилась. – Майло повторил Хуксу доводы Кармели.
– Может, он и прав, – заметил Хукс. – Хотя не знаю. Чудак какой-то.
– Пожалуй. Что ты собираешься делать, Уиллис?
– Как обычно. Если повезет, то отыщем подонка где-то по соседству. Если нет – кто знает? Добропорядочным ее образ жизни не назовешь.
– Детишки смотрят на труп, – бросил Майло взгляд через игровую площадку.
– Было бы лучше, если бы уборщик оставил тело висеть?
– Необычно, что он решился обрезать веревку.
Лоб Хукса прорезали глубокие горизонтальные морщины.
– Дурацкая самодеятельность. Подожди-ка. – Он направился к группе людей за оранжевой лентой, высмотрел в толпе фигуру в сером комбинезоне, махнул рукой.
Покусывая губы, подошел мексиканец.
– Еще на минутку, сэр, – обратился к нему Хукс и представил: – Мистер Монтес.
Уборщик кивнул. Я увидел клочковатую седую бородку и лоснящееся плоское лицо бывшего профессионального боксера. На близком расстоянии стало ясно, что на самом деле ему под шестьдесят. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, с короткими толстыми руками и огромными ступнями.
– Детектив Стерджис, – назвал себя Майло, протягивая руку. – Я знаю, что вас уже расспрашивали, сэр, но если вы не против, повторите еще раз свой рассказ.
Монтес взглянул на Майло снизу вверх и сунул руки в карманы.
– Я пришел на работу в семь, – заговорил он на приличном, хотя и с акцентом, английском. – Как обычно, навел порядок в главном здании и корпусе "Б", потом пошел подметать двор. Привык делать это пораньше, потому что народ оставляет после себя столько гов... дерьма на земле. Ребятам лучше его не видеть.
– Какого дерьма?
– Пустые бутылки, пакетики из-под крэка, презервативы, шприцы, использованная туалетная бумага. Сами понимаете.
– То есть по ночам сюда приходят?
– Еще как. – Монтес заговорил громче. – Забираются, устраивают черт знает что, колются, иногда постреливают. Три месяца назад подстрелили троих парней. Двух – в прошлом году. Жуткое место для детишек.
– Что это были за парни, которых подстрелили?
– Гангстеры, наверное.
– Дело Уоллеса и Сан-Джорджо, – пояснил Уиллис. – Сбили ограду и вкатили прямо сюда на машине. Как они обычно это делают? – вновь повернулся он к Монтесу. – Взламывают замок?
– Срывают с ворот цепь. Или просто сигают через верх. Дня не проходит.
– Не помните, когда последний раз срывали цепь? – спросил Майло.
– Бог его знает. Нам приходится все время менять замки. У школы сейчас нет денег даже на учебники. Здесь учатся мои внуки.
– Ваш дом неподалеку, сэр?
– Нет, я живу в Уиллоубруке. Тут дочка с мужем – на Тридцать четвертой. Трое детишек – двое здесь, в школе, а третий еще совсем малыш.
Майло кивнул.
– Так вы начали мести двор и увидели ее?
– Сразу же. Вот тут она и висела. – Уборщик покачал головой, лицо его исказилось. – Язык у нее...
– Вы сразу поняли, что девочка мертва?
– С таким-то языком? Конечно.
– И вы решили обрезать веревку?
– Ну да. Я подумал, может быть...
– Может быть что?
Монтес облизнул губы – раз, другой.
– Наверное, это глупо, но я подумал: может, еще не поздно... Не знаю, она так висела... Мне не хотелось, чтобы дети ее увидели, мои внуки. А она была симпатичная девочка, пусть уж, думаю, и после смерти не выглядит страшилищем.
– Вы знали ее? – поинтересовался Хукс.
– Латвинию? Конечно. Ее все знали, она была дурочкой.
– Часто она сюда приходила?
– Не к школе, больше шаталась по улице. – Уборщик постучал по виску пальцем. – Она жила на Тридцать девятой, недалеко от моей дочери. Местный народ частенько видел, как она нагишом бегает меж домов.
– Совсем без одежды? – спросил Хукс и, видя на лице Монтеса смущение, уточнил: – Она расхаживала абсолютно голой?
– Нет-нет. Кое-что на ней было, только очень уж мало, ну... вы понимаете. – Опять постукивание по виску. – Тут не в порядке. Ходила все время счастливая.
– Счастливая?
– Да, вечно смеялась. – В глазах уборщика появилось напряжение. – Я сделал что-то неправильно, обрезав веревку?
– Нет, сэр...
– Я вышел, увидел ее и подумал, что не стоит детишкам глазеть на это. Внуки у меня. Ну, и пошел в кладовку за ножом.
– Вы давно здесь работаете, сэр? – спросил его Майло.
– Девять лет. А раньше двенадцать лет проработал в Дорсе, в средней школе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Подманивала клиента? – спросил Макларен.
– Мне всегда казалось, что это просто дурость.
– Подманивала или нет, но если она вела себя таким образом, то клиенты сами находили ее.
– В этом я не сомневаюсь, – согласилась Ринальдо.
– И тем не менее постоянного приятеля у нее не было, – уточнил Макларен.
– Насколько я знаю – нет.
– Никаких контактов с парнями из группировок вообще?
– За исключением брата, по-видимому. Вам нужно поговорить с ее бабкой.
– Мы сделаем это, – сказал Хукс. – Дайте нам адрес.
– Не помню номер дома, но это на Тридцать девятой улице, пара кварталов отсюда. Старый выкрашенный зеленой краской дом, большое деревянное здание, где квартиры сдаются внаем, невысокий заборчик, а вместо травы все залито цементом. Я как-то отводила ее туда – болталась по улицам в короткой юбчонке без трусиков. День был ветреный, и мне просто нужно было завести ее куда-то. Бабка живет на втором этаже.
– Полиции приходилось задерживать девочку?
– Да, мне вместе с моим напарником Кретцером. Мы останавливали ее пару раз – приставала к водителям. Оба раза вечером, на Гувер-авеню, у пандусов эстакады, прямо на проезжей части.
– Восточный въезд или западный?
– Западный.
– Хотела снять мальчика из Беверли-Хиллз, – вставил Макларен.
Ринальдо пожала плечами.
– Когда это было? – спросил Хукс.
– По-моему, в декабре прошлого года. Погода стояла холодная, а на ней сверху был только жакетик без рукавов.
– Значит, карточку на нее завели? – Хукс пометил что-то в блокноте.
– Скорее всего нет, это же так, мелочь. Она была несовершеннолетней, и я еще сказала тогда, что ей просто повезло. Если хотите побывать у нее дома, могу показать дорогу.
– Было бы правильно начать с визита к бабуле, – признал Хукс и посмотрел на Макларена. – Не смотаешься?
– Конечно.
Усевшись в патрульную машину, Макларен вместе с Ринальдо выехали со школьного двора через южные ворота.
– Обнаружил какие-нибудь параллели? – поинтересовался Хукс у Майло.
– Пока ничего серьезного.
– Твоя была дочкой дипломата?
– Израильского дипломата.
– В прессе об этом сообщалось?
– Семья воспротивилась. – Майло повторил Хуксу доводы Кармели.
– Может, он и прав, – заметил Хукс. – Хотя не знаю. Чудак какой-то.
– Пожалуй. Что ты собираешься делать, Уиллис?
– Как обычно. Если повезет, то отыщем подонка где-то по соседству. Если нет – кто знает? Добропорядочным ее образ жизни не назовешь.
– Детишки смотрят на труп, – бросил Майло взгляд через игровую площадку.
– Было бы лучше, если бы уборщик оставил тело висеть?
– Необычно, что он решился обрезать веревку.
Лоб Хукса прорезали глубокие горизонтальные морщины.
– Дурацкая самодеятельность. Подожди-ка. – Он направился к группе людей за оранжевой лентой, высмотрел в толпе фигуру в сером комбинезоне, махнул рукой.
Покусывая губы, подошел мексиканец.
– Еще на минутку, сэр, – обратился к нему Хукс и представил: – Мистер Монтес.
Уборщик кивнул. Я увидел клочковатую седую бородку и лоснящееся плоское лицо бывшего профессионального боксера. На близком расстоянии стало ясно, что на самом деле ему под шестьдесят. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, с короткими толстыми руками и огромными ступнями.
– Детектив Стерджис, – назвал себя Майло, протягивая руку. – Я знаю, что вас уже расспрашивали, сэр, но если вы не против, повторите еще раз свой рассказ.
Монтес взглянул на Майло снизу вверх и сунул руки в карманы.
– Я пришел на работу в семь, – заговорил он на приличном, хотя и с акцентом, английском. – Как обычно, навел порядок в главном здании и корпусе "Б", потом пошел подметать двор. Привык делать это пораньше, потому что народ оставляет после себя столько гов... дерьма на земле. Ребятам лучше его не видеть.
– Какого дерьма?
– Пустые бутылки, пакетики из-под крэка, презервативы, шприцы, использованная туалетная бумага. Сами понимаете.
– То есть по ночам сюда приходят?
– Еще как. – Монтес заговорил громче. – Забираются, устраивают черт знает что, колются, иногда постреливают. Три месяца назад подстрелили троих парней. Двух – в прошлом году. Жуткое место для детишек.
– Что это были за парни, которых подстрелили?
– Гангстеры, наверное.
– Дело Уоллеса и Сан-Джорджо, – пояснил Уиллис. – Сбили ограду и вкатили прямо сюда на машине. Как они обычно это делают? – вновь повернулся он к Монтесу. – Взламывают замок?
– Срывают с ворот цепь. Или просто сигают через верх. Дня не проходит.
– Не помните, когда последний раз срывали цепь? – спросил Майло.
– Бог его знает. Нам приходится все время менять замки. У школы сейчас нет денег даже на учебники. Здесь учатся мои внуки.
– Ваш дом неподалеку, сэр?
– Нет, я живу в Уиллоубруке. Тут дочка с мужем – на Тридцать четвертой. Трое детишек – двое здесь, в школе, а третий еще совсем малыш.
Майло кивнул.
– Так вы начали мести двор и увидели ее?
– Сразу же. Вот тут она и висела. – Уборщик покачал головой, лицо его исказилось. – Язык у нее...
– Вы сразу поняли, что девочка мертва?
– С таким-то языком? Конечно.
– И вы решили обрезать веревку?
– Ну да. Я подумал, может быть...
– Может быть что?
Монтес облизнул губы – раз, другой.
– Наверное, это глупо, но я подумал: может, еще не поздно... Не знаю, она так висела... Мне не хотелось, чтобы дети ее увидели, мои внуки. А она была симпатичная девочка, пусть уж, думаю, и после смерти не выглядит страшилищем.
– Вы знали ее? – поинтересовался Хукс.
– Латвинию? Конечно. Ее все знали, она была дурочкой.
– Часто она сюда приходила?
– Не к школе, больше шаталась по улице. – Уборщик постучал по виску пальцем. – Она жила на Тридцать девятой, недалеко от моей дочери. Местный народ частенько видел, как она нагишом бегает меж домов.
– Совсем без одежды? – спросил Хукс и, видя на лице Монтеса смущение, уточнил: – Она расхаживала абсолютно голой?
– Нет-нет. Кое-что на ней было, только очень уж мало, ну... вы понимаете. – Опять постукивание по виску. – Тут не в порядке. Ходила все время счастливая.
– Счастливая?
– Да, вечно смеялась. – В глазах уборщика появилось напряжение. – Я сделал что-то неправильно, обрезав веревку?
– Нет, сэр...
– Я вышел, увидел ее и подумал, что не стоит детишкам глазеть на это. Внуки у меня. Ну, и пошел в кладовку за ножом.
– Вы давно здесь работаете, сэр? – спросил его Майло.
– Девять лет. А раньше двенадцать лет проработал в Дорсе, в средней школе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113